Любовная лихорадка - Кэти Максвелл

К ее восторгу, Майлз перестал мяукать, хотя время от времени и поглядывал настороженно в сторону Бренна.

Тэсс начала кормить своего питомца. Она покрошила мясо, но Бренн предупредил ее, чтобы она не сильно закармливала изголодавшегося кота, иначе его стошнит.

Она положила свернувшегося клубком Майлза на дно корзины, и он быстро уснул после всех пережитых волнений.

– Какой чудесный кот, – сказала Тэсс. – Я не думала, что мне придется встретиться с человеком, который может травить несчастное животное только потому, что кто-то исповедует другую религию. Я думала, что эти проблемы остались в далеком прошлом.

– Пока у людей будут различные мнения насчет религии, война будет продолжаться.

– Но я считала, что в Англии только одна церковь.

– Тэсс, в Англии религий, как листьев на дереве. Возможно, в свете, где ты вращалась, все и исповедовали одну веру, но в деревне все по-другому. Разве у тебя нет друзей-католиков?

– Нет. Я встречала всего одну женщину-католичку. Еще я видела евреев, но не общалась с ними.

– Ты вела очень замкнутую жизнь.

Его критика немного задела ее. Она скрестила руки на груди и спросила первое, что ей пришло в голову:

– Эрвин-Кип похож на эту деревню?

– Мой дядя был ярым приверженцем англиканской церкви. Но это не значит, что надо закрыть глаза на других. Мир полон добрых людей, которые исповедуют разные верования.

– Ты можешь оправдать тех мальчишек, которые чуть не загнали бедного Майлза на тот свет?

– Нет, и я не об этом говорил.

– Я ненавижу такое вероисповедание. Я думаю, что парламент должен принять закон, запрещающий эту религию.

Бренн взял ее за руку:

– Такой закон был принят много лет назад. И что же? Страна пережила гражданскую войну. Тэсс, нельзя ненавидеть религию. Это нетерпимость. И люди, которые ее проявляют, заслуживают порицания.

– Ты хочешь сказать, что эти мальчишки проявили нетерпимость?

– Ну конечно. Нетерпимость встречается сплошь и рядом. В Лондоне особенно часто. И не только в отношении религии. Вспомни, как в свете игнорируют тех, кто нарушил какие-то правила. Это же полный абсурд. Посмотри на таких, как Деланд Годвин. Если кто-то не вписывался в ваш круг, он тут же начинал критиковать этого человека в своей газетенке. И для чего? Лишь для того, чтобы надуться от гордости за себя?

– О да, Годвин, – нахмурившись, вымолвила Тэсс. – Именно из-за него Анна не смогла найти мужа. Когда ее представили в свете, он высмеял ее, и только потому, что он всегда выбирает одну из дебютанток для своих издевательств. С тех пор у нее дела идут из рук вон плохо. Я не побоялась назвать ее своей подругой, хотя знаю леди, которые не рискнули бы пойти против принятого мнения.

– Он вызвал у меня отвращение.

– Но он очень влиятелен.

– Люди, подобные ему, процветают по двум причинам: они либо находят последователей, либо не получают отпора своему хамству. Ты не станешь членом чьей-то свиты и не будешь стоять в стороне, когда обижают слабого. Ты доказала это, назвав Анну Барнетт своей подругой и погнавшись за мальчишками, которые травили кота. Ты выглядела как воительница.

Он шутил, но в его голосе звучала гордость.

Тэсс прижалась к нему:

– Ни с кем я не говорила так откровенно, как с тобой. Удивительно, но за три дня замужества я узнала больше, чем за все то время, которое провела без Минни.

– В Эрвин-Кип мы сумеем построить свой мир. Без войн, без глупых притязаний. Там не будет голодных и страждущих.

– И нетерпимых.

– Да.

– Но разве это уже не так?

Ее вопрос застал его врасплох. Он нахмурился, не зная, что ответить.

– Я хочу сказать, что те эскизы, которые ты нарисовал, так чудесны, – вяло произнесла она.

– Да, – голос его прозвучал отстраненно.

Она подняла на него взгляд и заметила, что он смотрит на нее, не отводя глаз.

– Скажи мне что-нибудь, – сказала она. Он сжал её пальцы, но тут же отпустил:

– Все в порядке. Я лишь хочу поскорее вернуться домой. В ту ночь они остановились в гостинице, которая не могла соперничать по комфорту и уюту с «Королевской короной», но и не была такой ужасной, как «Далекие дали». Майлз привел ее в восторг тем, что захотел спать на ее подушке.

Позже, когда Бренн и Тэсс уже были обессилены тем, с какой страстью утоляли свое желание, Тэсс вдруг нашла в своем сердце заветные слова. Она прошептала их Бренну на ухо: она говорила о том, что любит его.

Он ничего не ответил, а лишь еще крепче прижал ее к себе, ощущая гармонию с миром. Но заснуть Бренн не мог. Она сказала, что любит его. Она произнесла свое признание, и его душа открылась ей навстречу. Он уставился в потолок, не зная, что ответить. Ее слова дали возможность ему почувствовать себя самым счастливым человеком на земле, но при этом и напомнили, как сильно он виноват перед ней. Уже утром они достигнут поместья, она увидит истинное состояние Эр-вин-Кип, и правда станет известной.

Богатая светская барышня, на которой он женился, менялась на глазах. Она вкладывала в их брак гораздо больше, чем он ожидал. Он молился лишь о том, чтобы она, увидев его «особняк», нашла в себе силы простить своего обманщика мужа.

Майлз разбудил их своим мяуканьем рано утром. Тэсс не рассердилась, так как хотела поскорее отправиться в путь. Ее манила мысль о встрече с новым домом.

– Когда же мы попадем в Эрвин-Кип? – спросила она.

– К полудню.

Бренн брился перед квадратным зеркалом. Он был почти одет – оставалось только натянуть на себя рубашку. Промыв лезвие, он снова неспешно приступил к работе.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – поинтересовалась Тэсс.

– Что? – спросил он, как будто не расслышал ее вопроса. Придя в себя, он произнес: – Да, я в порядке. Просто задумался.

Она подошла к нему.

– Бренн, ты выглядишь уставшим. Разве ты не выспался? Она дразнила его, но он не стал подхватывать ее игривый тон.

– Я прекрасно выспался.

Тэсс все еще была в ночной сорочке. Она подошла к мужу сзади и обняла его за талию. Потершись о его спину грудью, она прошептала:

– Я тоже чудесно выспалась.

Он замер и опустил лезвие. Одна щека у него все еще была намылена.

– Тэсс...

Он провел рукой по ее лицу. Его большой палец задержался на ее губах. Она разомкнула уста и коснулась его кончиком языка.

Он притянул ее к себе.

– Как трудно поверить, что было время, когда тебя называли Снежной королевой.