Полуночная тень - Алина Сконкина

Молчал бы! Небось, святоша, какой заговорил Княгине зубы. Вы мужики можете, – оправдала женский род старуха.

– А ну молчи! Лежишь тут больная вся, вот и лежи молча, женщина! – заткнул супругу старик. – Касмедолия тоже мне. Уж лучше с голоду подохнуть, чем туда.

– Ой, да чем тебе Страна-на-Воде-то не угодила?

Не выдержав дальше скрывать своё присутствие, в шатёр ворвалась Рин и поддержала идею:

– Да, в Касмедолию! В прекрасную Страну-на-Воде. Страну фонтанов и морских брызг. Мы должны отправляться немедленно! – радостная, проскандировала белокурая принцесса.

– От камни в почки, услыхала, – выругался старик.

– Да, куда ж мы щас-то поедем? Зима на носу, – запричитала бабка.

– Ба, у тебя после лета сразу зима идёт? Осенью даже не пахнет, середина августа, мы быстро доберёмся! – изрекла блондинка.

– А зимой что? Как зиму зимовать прикажешь? В Касмедолии осень как зима. Куда мы пойдём? Замёрзнем там насмерть. Нет, Рин, не раньше весны, – констатировал дед.

– Помрём с голоду, помрём с холоду, да вы сговорились что ли? Идём в Касмедолию!– Девочка притопнула ножкой, для пущей убедительности своих слов.

– И много ты слышала? – спросил старик и покосился на Спайди, тихо стоявшего в сторонке.

– Всё я слышала! Мы в полной заднице! В нищете! Сидим в этом дурацком цирке! – срываясь на визг, вопила принцесса.

– Этот цирк кормит тебя. Не смей говорить, как твой брат! – осёк внучку дед.

– Брат правильно сделал, что свалил из цирка. Может, настала и моя очередь? – злобно выплюнула Рин и упёрла полный решимости взгляд в старика.

– Нет, Рин, не надо, – заныла бабка, приподнявшись на постели. – Старый пень, ты чего такое говоришь! Хочешь последней внучки лишиться? – И снова повернувшись к девушке, ласково продолжила, – Рин, не слушай ты этого маразматика. Мы всё сделаем, ты только не оставляй цирк и нас.

– Так и быть, – снисходительно бросила блондинка и отвернулась, вид осунувшейся больной старухи был ей противен. – Но мы отправляемся в Касмедолию. Чем быстрее, тем лучше, – объявила девочка свои требования и вышла вон из шатра.

Старик вздохнул и покачал головой, глядя ей вслед, затем перевёл взгляд на притихшего Спайди и снова закачал головой, вздыхая «ох-ох-ох». Мальчик, исхудавший не меньше других, здорово помогал труппе на протяжении всего лета и осени. Он уходил из лагеря и всегда возвращался, принося что-то съестное: ягоды, грибы, корешки, плоды, рыбу, раков, лягушек, маленьких птичек или зверьков, из которых бабка или Сатори готовили похлёбки. Дед диву давался, будто сам лес благоволил мальчику. Сам Спайди оправдывался везением и удачным стечением обстоятельств – бросил камень на удачу, попал в сойку, рыбу выбросило на берег, нашёл поляну грибов, в луже копошились жирные лягушки. Старик не мучил метателя вопросами, понимая, что бывший вор ловкач, и возможно что-то воровал в ближайших деревнях, но пока трудом мальчика кормилась труппа, циркач закрывал глаза на лиходейства. Тяжёлые времена заставляли идти на сделку с совестью.

Натори и Миака частенько ходили вместе со Спайди, и всегда заверяли деда, что мальчик от природы ловкий, наделённый великолепным обонянием и зрением, сродни звериным. Стоило старику задуматься над словами лицедеев, как вмешивалась Рин и утверждала, что достойна лишь самого лучшего, в том числе и питомца.

Цирк двинулся в Страну-на-Воде, практически прямиком шествуя на север, лишь немного отклоняясь на восток, дабы не попасть в самый центр снежных метелей безжизненного ледяного севера. Лютый мороз окутывал северное и северо-западное побережье Земи из-за близкого расположения холодного течения, вытекающего меж северных островов Касмедолии, погружённых в вечную зиму. В ледяных водах водились чудовищные монстры, способные выжить в столь суровых условиях, пожиравшие друг друга и всех, кто осмеливался к ним сунуться. Восточнее, ближе к тёплому течению, прижавшемуся к побережью Касмедолии, находился остров вампиров, коих не пугали холода и соседство монстров.

С самого начала октября в Северном Приземье начались снежные бури, белым покрывалом погребли они людей и остановили продвижение труппы. Пыл Рин поубавился. Девочка осознала свою ошибку и не рвалась в ледяную, в это время года, Касмедолию, но отступать поздно. Границу – пустынную долину с устьем Динта впадающего в полноводную Косту, каждой весной выходившими из берегов и затапливающими округу – циркачи видели невооружённым глазом. Они остановились на холме возле леса, зная, что по ту сторону долины Коста-Динт, названной в честь двух рек, очутятся в царстве льда и ещё более низких температур. Лицедеи решили, как можно дольше оставаться в Земи, расставив шатры близ не слишком дружелюбного маленького городка. Отдавая последние деньги, работая на крестьян за еду, циркачи делали всё лишь бы не умереть с голода, труппа переживала свои самые худшие времена. Вместе с цирком вновь мёрз и голодал Реми.

Оклемавшись после недавней болезни, бабка вновь слегла, на этот раз вместе с ней захворал и дед. Распродавая остатки декораций, платья и костюмы, парики и краски, выменивая последнее, труппа еле набирала деньги на покупку лекарств и еды.

Все артисты держались из последних сил, лелея надежду на чудо. Когда с неизвестной лихорадкой слегли изголодавшие и промёрзшие хозяева цирка, сомнений не осталось ни у кого – для труппы настал конец. Забыв о себе и будущем, люди молились всем известным богам, включая испортившего им жизнь Избавителя, только бы добрые старики смогли пережить зиму.

– Опять снег пошёл. Сколько можно?! Шатры засыпаны уже почти по пояс, – шумера Рин, собирая редкие хворостины, в лесопосадке недалеко от места их стоянки.

– Что-то надвигается, – Спайди смотрел в небо и чуял что-то нехорошее. Воздух нёс беду. Всё нутро оборотня взвыло, предупреждая о приближении опасности.

– Принцесса, пойдём обратно, – воззвал Эмильен к своей прекрасной нимфе.

– Это всего лишь снег. Ты посмотри, собрал три палки. Этого хватит на три секунды. Хватит ныть Эмильен. Палки давай собирай! – приказным тоном выпалила девочка. Бард такой идиот, пусть ощутит все прелести характера этой глупой девки, в душе ухмыльнулся Спайди, но кровь волка кипела, опасность приближалась. Снег стал усиливаться.

– Нам лучше идти обратно. Снег усиливается, – сказал мальчик. Эмильен с благодарностью посмотрел на него. Бард устал от тяжёлого труда, не привыкший носить тёплую шубу и шагать по свежему снегу, утопая по колено.

– Ты шутишь? Нет! Продолжайте собирать хворост! – не унималась Рин, разозлённая ленью ребят.

Ветер усилился, снег превратился в пургу. Люди ничего не видели прямо перед собой. Реми лишь с помощью волчьих инстинктов ещё знал, в какой стороне лагерь, он едва расслышал пронзительный крик девочки.

Оборотень нашёл Рин наполовину занесённую снегом, откопал и потащил за собой сквозь буран. Хворост рассыпался из заледеневших рук, девочка просила не тянуть её