Дама пик - Алексис Лекей

Он нашел Жюльена лежащим на кровати, с раздавленной, словно яичная скорлупа, головой. Простыни и стена в изголовье были забрызганы мозговым веществом и кровью.

Удары были нанесены с неслыханной силой, уточнил опер. Тупым, очень твердым и тяжелым предметом, например, свинцовой дубинкой. В лаборатории потом уточнят.

Мартен посоветовал ему пойти к оперировавшему его хирургу, который наверняка сможет кое-что прояснить. Вероятность того, что в обоих случаях было использовано одно и то же орудие преступления, весьма высока.

К моменту, когда полицейский покинул палату, Мартен почти разделял мнение больничного врача. Ему повезло. Он остался жив.

Йосик продолжал сеять смерть. На этот раз он не воспользовался своим кастетом, но все равно на преступлении стояла подпись. Зачем было убивать Жюльена? Зачем Йосик пришел к нему? Чтобы разжиться бабками? Тогда он действительно совсем на мели. Он увидел выходящего из подъезда Мартена и заподозрил, что Жюльен проболтался? Но ведь Жюльен ничего не знал!

После ухода полицейского в палату вошла медсестра и ввела в капельницу содержимое шприца.

Мартен провалился в небытие.

Вечер вторника

Эмерик Танги-Фрост. Франсис.

Теперь она знала. Вспомнила, почему это имя показалось ей знакомым. Ощущение дежавю. Но воспоминание не было ложным.

Личные бумаги Франсиса были сложены на самой высокой полке стенного шкафа, в дюжине красных папок с этикетками. Альбомы, дипломы, медали за победы в стрельбе, медицинские справки, налоговые декларации, куча разных официальных бумаг, которые хранятся от рождения до смерти.

Она часами просиживала с Франсисом, рассматривая семейные фотографии. Ей хотелось знать о нем все. Ее завораживала история его счастливого детства, притягивали улыбчивые лица на фоне роскошных вилл, пышных парков или покрытых снегом гор.

Она просмотрела и каждую страницу толстых альбомов в переплете из зеленой кожи со снимками, сделанными в престижной нормандской школе, где Франсис учился в старших классах.

Франсис с одиннадцати до семнадцати лет, в темно-синем блейзере и серых брюках, с туго завязанным полосатым галстуком и тщательно расчесанными на пробор волосами. Франсис в спортивном костюме. Хоккей на траве, гребля, конный спорт, стрельба из лука. Франсис с соучениками: полтора десятка мальчиков, часто одних и тех же, отпрыски таких же привилегированных семей, известных в мире политики, промышленности и финансов. Дети, одновременно избалованные и заброшенные слишком занятыми или равнодушными родителями.

Танги-Фрост, бледный и одутловатый мальчик, был исключением. Он совсем недолго проучился в школе, едва ли несколько месяцев. Робкий и высокомерный, заика с тонким пронзительным голосом. Одноклассники возненавидели его с первой минуты. Он был богаче большинства, вот только богатство представлялось этим подросткам чем-то естественным и привычным.

Любая мелочь становилась поводом для насмешек и издевательств, и мальчик все больше замыкался в своем одиночестве. Ему приписывали самые страшные недостатки, самые дикие пороки. На его счет ходили разные скабрезные слухи. Однажды за ним приехала мать. Никто ее не видел, но все утверждали, что она невероятно красива. Что она шлюха-иностранка. Всю одежду мальчика, все его вещи или украли, или испортили. Никто не хотел сидеть с ним рядом – ни в классе, ни в столовой. Он раздражал даже учителей и воспитателей. Однако он никогда не жаловался. После пасхальных каникул он в школу не вернулся. Позднее Франсис узнал, что он повесился в Руайяне, куда родители отправили его на каникулы.

Танги-Фрост. В голове теснились вопросы. Зачем он взял такой псевдоним? Возможно, это имя соответствовало какой-то особой роли Франсиса, о которой она и не подозревала? Каким образом оно оказалось в списке частного детектива?

Почему Франсис решил следить за ней?

Что он хотел найти? Что ему известно? Ирония ситуации едва не заставила ее улыбнуться. Ведь все эти убийства она совершила ради того, чтобы не расставаться с ним! Вместо того чтобы в очередной раз исчезнуть и поменять страну и имя, она пошла на невероятный риск. Ради него.

Она почувствовала, что дрожит. Ее любовь. Она ненавидела его так, как никого прежде. Франсис смеялся над ней, а она ни о чем не догадывалась. Такое предательство не искупить ничем и никогда.

Утро воскресенья

Когда Мартен проснулся, было совсем светло. Голова прояснилась, хотя все еще болела.

Он задыхался в палате. Ему было тошно оставаться в постели. Он встал, пошатываясь, добрел до шкафа и достал свои вещи.

Он надеялся уйти незамеченным, однако в последний момент появилась медсестра.

Она попыталась надавить на него, но Мартен не собирался обсуждать свое решение, пусть у него и подгибались колени.

Медсестра и дежурный врач, вызванный на подмогу, начали ему угрожать, но он не поддался.

Отверг предложение позвонить родственникам или отвезти его домой на машине скорой помощи. Он подписал отказ, снимающий всякую ответственность с больницы, и вскоре покинул ее, унося рецепты и пакет, полный лекарств.

Когда он вышел на улицу и ледяной ветер отхлестал его по лицу, Мартен почувствовал, что оживает. Прохожие, взглянув на него, спешили побыстрее пройти мимо, но Мартена это не волновало. Он был один и на свободе. И он был жив.

Увидев магазин одежды, он зашел купить вязаную шапочку. Не взял сдачи с двадцати евро и натянул шапку до самых глаз, не замечая этикетки, которая болталась на затылке штрихкодом наружу.

Он должен был победить врага, который наконец-то обрел лицо и имя. Носик Янкелевич, сутенер и убийца.

Машина осталась перед подъездом Жюльена. Несмотря на то что она там простояла более суток, штрафная квитанция отсутствовала. Жизнь прекрасна!

Подымаясь домой по лестнице, он насвистывал. У него появилась цель.

Он отпер дверь, не заметив, что ключ не пришлось поворачивать дважды. Замок не стоял на защелке.

Мартен вошел в гостиную и услышал женские голоса. Девчонки вернулись.

Прихожая и гостиная были заставлены чемоданами и коробками. Марион действительно собралась уйти от него. Он перестал насвистывать, но в данный момент перед ним стояла одна-единственная задача: отыскать и сразить врага. Марион – это другое. Проблема прошлого и будущего, но не настоящего.

Она вышла из кухни, держа в руках блюдо. Увидела Мартена и широко раскрыла рот без единого звука. Блюдо выпало из рук и разлетелось на куски.

Иза вышла вслед за ней. Она не могла оторвать глаз от отца.

– Извините, девочки. Больница пыталась вас предупредить, но телефон вроде как не работал.

– Что… что с тобой случилось? – наконец-то удалось выдавить Изе.

– Ничего серьезного, производственная травма, если можно так сказать.