История жены - Мэрилин Ялом

Женщина должна была угождать мужу и в постели, поскольку в Викторианскую эпоху мужчины считались более сладострастными. Женщины же почитались за ангелов, над которыми не властны плотские страсти. Заслуженный британский медик Уильям Эктон полагал, что «женщине не свойственно искать сексуального удовлетворения. Она подчиняется воле мужа исключительно с целью угодить ему»[266].

Даже медики, признававшие, что женщина способна получать сексуальное удовольствие, советовали прежде всего ублажить мужчину. Вот какой совет дает доктор Огюст Дебэ, автор бестселлера о супружеской жизни, изданного во Франции: «Жены! Прислушайтесь к моему совету. Подчинитесь требованиям своего мужа… заставьте себя угодить ему, будьте убедительны и сымитируйте судорогу наслаждения; такой невинный обман допускается, если на кону привязанность вашего мужа»[267]. Имитация оргазма входила в число жертв, которые следовало принести ради блага семьи.

Более традиционные руководства и пособия по семейной жизни ограничивались менее пикантными вопросами. Жена должна была подавать семье пример добродетельности, соответствовать высокой планке «феи домашнего очага», поддерживать порядок и мир в доме, сделать его открытым для гостей, пропитать любовью к Богу и Отечеству. Трудами британок – консультанток по вопросам семьи, таких как Сара Стикни Элис и миссис Битон, а также их американских товарок Лидии Сигурни и Лидии Марии Чайльд, культ домашнего уюта превратился в нечто вроде светской религии.

Воплощенным идеалом жены и матери стала для своего народа королева Виктория. Изображение Виктории в окружении мужа, принца Альберта, и девяти детей стало настоящей иконой домашнего уюта в Великобритании и по всему миру. Юность королевы пришлась на тот период, когда любовь в брачных делах начала цениться выше. Должно быть, она читала романы Джейн Остин, в которых брак изображался как единственная и главная цель любой незамужней женщины. Она не знала тех сложностей, с которыми пришлось столкнуться героиням романов Остин, вся будущность которых зависела от того, найдут ли они достойного мужа, но она, безусловно, впитала все представления своей эпохи. Счастье в браке было обязательным для каждой женщины, не исключая и королеву. И если судить по письмам, публичным высказываниям и поведению королевы, ее брак был счастливым и омрачился лишь смертью мужа.

Романы Остин, написанные в начале XIX века, рассказывают о брачных играх представителей среднего класса, где и женщины, и мужчины выбирали супругов, руководствуясь своими чувствами. Хотя оба пола участвовали в этой игре на равных, существовало одно принципиальное различие между героями и героинями ее романов: женщины не могли открыто выразить свои чувства, пока о них не заговорит мужчина. Средневековые пособия по этикету, предостерегавшие женщин от совершения первого шага, по всей вероятности, еще не утратили своей актуальности во времена Джейн Остин.

Несмотря на это, героини ее романов знали, как выразить свои симпатии. Они старались выглядеть привлекательнее, следовать последней моде, вести себя более «женственно» и не жалели ради всего этого усилий. Они пели и танцевали, чтобы поднять себе цену на рынке невест. По крайней мере, в книгах Остин они могли проявлять свой ум. Как говорит мистер Найтли в «Эмме», «Умный мужчина не пожелает взять в жену дурочку». Даже если не все мужчины разделяли это мнение (в романах Остин есть и поразительно глупые жены, например миссис Беннет из «Гордости и предубеждения»), приличное общество начинало склоняться к тому, что «разум» не прерогатива мужчин и что женская начитанность не таит в себе никакой угрозы. Все героини Остин мечтали о том, чтобы найти мужа, и большинство добивалось желаемого… что не противоречило реальности Великобритании XIX века. Тем не менее 10–12 % британок так и не выходили замуж, в том числе и сама писательница.

Остин умерла в 1817 году, а поколение спустя другая женщина-романистка, Шарлотта Бронте, также входила в средние лета в статусе старой девы. В молодости она дважды отвергла предложение руки и сердца – в одном случае к ней сватался достойный пастор, но она отказала, потому что не любила его. В письме к сестре она высказывается недвусмысленно: «…хотя я отношусь к нему с симпатией, вызванной его обходительностью и приятным характером, я никогда не испытывала и не испытаю к нему того сильного чувства, которое побудило бы отдать за него мою жизнь; а если я когда-либо и выйду замуж, то лишь за того, кто заставит меня испытать подобные чувства»[268]. Конечно, воззрения Бронте на брак свидетельствуют о бурном романтическом воображении, но, положа руку на сердце, насколько ее рассуждения далеки от письма в рубрике «Дорогая Эбби», которое я цитировала в начале книги?

Мужчина, за которого Бронте вышла замуж в возрасте 39 лет, вряд ли отвечал тем высоким требованиям, которые она предъявляла в молодости. Священник Артур Белл Николлс был, судя по всему, довольно заурядной личностью и не ровней писательнице, на тот момент уже снискавшей славу. Вряд ли он был из тех, за кого хочется «отдать свою жизнь». Но, вероятно, к тридцати девяти Бронте надоело ждать. Супруги провели довольно приятный медовый месяц в семье Николлса в Ирландии, и Бронте, возможно, смогла бы полюбить своего супруга, если бы не умерла девять месяцев спустя от болезни, связанной с беременностью.

Судьба героинь ее романов сложилась лучше. В конце своей тяжелой жизни Джейн Эйр могла сказать:

Подобно Анне Брэдстрит, жившей двумя десятилетиями раньше, героиня Бронте прибегала к языку Библии, чтобы рассказать об идеальной любви, чувстве гармонии и единения, о котором мечтали многие ее современницы.

Английские романы этого периода, как правило, кончались замужеством: казалось, будто брак решал все проблемы в жизни. Героиня романа Фрэнсис Троллоп «Жизнь и приключения мудрой женщины» (1864), тридцатилетняя Шарлотта Морис, пишет в своем дневнике накануне свадьбы: «Пока мое сердце не перестанет биться, история не заканчивается, хотя событие, которое подводит черту под жизнью любой женщины, вот-вот совершится»[270]. Сама Троллоп на тот момент была женой с большим стажем и матерью шести детей. Она начала писать, чтобы заработать на жизнь, и прекрасно понимала, что реальный брак далек от той идеальной картинки, которую рисуют поэты и писатели.