Огненный Лорд и я - Лючия фон Беренготт

— Что там за веревка? Рядом с лошадью нашего несчастного Инквизитора?

Мы оба замерли, узнав ненавистный голос короля.

— Похожа на ту, которой была связана девица, Ваше Величество…

— Да ну… Значит, моя сладенькая спаслась… Как я рад.

— Да, Ваше Величество… похоже на то… Наверняка, прячется внутри этого заброшенного замка.

Эллиор стиснул мою руку.

— Ну так, найдите же мне ее… Не мне же по развалинам бегать, в прятки играть…

— Слушаюсь, Ваше Величество… Мост вот-вот будет готов…

Снова зазвенели абордажные кошки.

— Сладенькаяяя, — король дурашливо повысил голос, кривляясь. — Выходииии! Где бы ты не пряталась, я все равно найду тебя…

— Убей меня… — ровным голосом попросила я. — Даже если он позволит мне сохранить ребенка — он заберет его, и я больше никогда его не увижу… Я буду страдать бессмысленно. И он тоже, — и положила руку на свой живот.

И, наверное, что-то было в моем голосе — какое совсем уж беспросветное, безысходное отчаяние, что Эллиор поверил мне. Чуть помедлив, дрожащей рукой, вытащил из голенища другой кинжал — изогнутый, с глубокой ложбинкой для крови… Поднял, дотянувшись до моей шеи…

— Не могу… — с громким металлическим звоном, кинжал упал на плиты. — Я не могу…

— Ты должен… — мой голос больше не дрожал, потому что я больше не боялась. Я хотела уйти вместе с ним. Сейчас, обнимая его за шею. — Иногда так бывает… что нет иного выхода… Понимаешь, родной?

Внезапно, в абсолютно пустой и гулкой комнате кто-то прокашлялся.

— Иногда бывает, да. Но, к счастью, это не наш вариант.

Мы оба вздрогнули, в ужасе оборачиваясь. Неужели до нас добрались так быстро…

Но это был не король. Это был старик. Совершенно седой и такой древний, что не совсем понятно было, как он еще жив.

Стоял себе и опирался на палку — там, где раньше никого не было. А рядом с ним стоял совсем еще молоденький юноша, тоже почему-то опирающийся на палку, и смотрел на меня с таким видом, будто ему было очень и очень стыдно.

Подняв руку, старик сделал что-то, отчего рана Эллиора будто бы морозной пленкой покрылась — прям как была, вся, вместе с кинжалом.

Я вскрикнула от радости.

— Вы спасете его? Скажите, что спасете, умоляю… — это был мой первый вопрос, еще до того, как мне стало интересно, кто вообще этот странный старик и этот не менее странный юноша.

Однако, похоже Эллиор знал, кто это.

— Великий… великий Моррах… — прохрипел он, держась за раненный бок. — Черти меня раздери, неужели я уже умер?

Старик сухо поджал губы.

— Вот так всегда. Стоит мне где-нибудь появиться, все тут же начинают верещать — о, боже, неужели я уже умер? А вам не приходило в голову, что я могу еще быть жив?

— Но… но ты ведь жил шестьсот лет назад…

Эллиору явно становилось лучше — появилась способность рассуждать, перестали закрываться глаза… Мне было совершенно не важно, о чем он говорит с этим шестьсотлетним Моррахом. Главное, чтоб говорил.

И вдруг я тоже вспомнила. Моррах! Это же тот самый колдун, что смог вернуть драконам частицу их былого величия — после того, как моя прапрапрабабка отняла у них истинную форму и способность летать!

Перестав гипнотизировать рану Эллиора, я подняла на старика глаза. Зачем он здесь?

— У меня хорошие консерванты… — поджав губы, ответил старик. — И я еще рассчитываю полюбоваться на то, как юный дракон расправляет свои крылья, так что скорой моей смерти можно не ожидать. Что, собственно, и подводит нас к главной причине моего визита.

За стеной старого замка снова брякнула «кошка», и собравшиеся торжествующе заорали, поздравляя друг друга — «кошка» явно удачно зацепилась.

— Особенно, учитывая то, что времени у нас… не очень много. Начерти порталы, Теренс.

Старик вытащил из-за пазухи небольшой мешочек и передал юноше.

Тот послушно кивнул и отвернулся от нас — с явным облегчением. Я нахмурилась — что еще задумал этот Моррах, от чего внук не может смотреть нам в глаза? И почему портала два, если он пришел спасти нас?! Спасет, а сам нырнет в другой?

Ответ последовал незамедлительно.

— Я предлагаю вам сделку, молодые люди, — суровым голосом произнес старик. — Сделку, которая спасет ваши жизни, жизнь вашего нерожденного сына-дракона и воссоединит вас — года через три. Или пять, как получится.

— Что? — воскликнули мы одновременно, выпучивая на него глаза. — О чем вы?!

— Я знаю, что ему нужно, этому наглецу… — прорычал вдруг Эллиор, вновь прижимая к своей груди мою руку. — То же, что и королю.

Старик кивнул, не сводя с него взгляда.

— С одной лишь разницей. Вместо вон того… он мотнул подбородком в сторону выбитого окна, — она получит вот этого — доброго и ласкового. Ты останешься жив и будешь ждать ее в одном из непризнанных миров — пока она не родит твоего ребенка, а потом и еще одного — уже моему внуку.

Эллиор молчал. И я тоже. Расклад был отвратительным, и все же лучше того, который предлагала нам жизнь еще пару минут назад. И Эллиор… Эллиор останется жив! Великий Моррах спасет его — я уже имела счастье удостовериться в его способностях! Возможно, без его вмешательства, мой муж был бы уже… нет-нет, я отказываюсь думать в этом направлении!

— Я согласна! — прежде, чем успею передумать, громко ответила я.

Эллиор сжал мою руку так, что чуть кости не захрустели.

— Я — нет, — процедил сквозь зубы.

— Ну и дурак, — пожал плечами старик, вновь поднимая руку и явно намереваясь забрать магию, которая поддерживала Эллиора живым. — Я все равно заберу ее, только ты с ней уже не увидишься. Потому что оттуда не возвращаются. В отличие от непризнанных миров.

— Я ведь восхищался тобой… — пытаясь защитить рану, Эллиор весь напрягся, в тщетной попытке закрыться перед могущественным магом. — Считал тебя чуть ли не святым…

Старик презрительно фыркнул.

— Все считали меня святым. И мертвым. Так было куда удобнее, чем инвестировать в мой клан и в наши попытки найти решение нашей общей проблеме. Лорды благополучно забыли «Великого Морраха» и вспоминали о нем, только чтобы удивиться или выругаться.

— И не даром забыли… Ты просто старый интриган и бездушный негодяй, как оказалось…

— Хватит! — с напряжением в голосе скомандовала я. — У нас нет времени на ваши пререкания. А еще Эллиор, у нас нет выбора. Потому что, как только ты умрешь, я выброшусь в то ущелье. Если успею. Я если не успею — сначала буду изнасилована этим извращенцем, а уж выброшусь — потом.