Выжившие - Влад Лей

Ну нет, с последним я уже перегибаю — мертвяку там взяться неоткуда. У нас ведь уже появилась теория о том, кто восстает из могил — те, кто получили новое чудо-лекарство. Ну или те, кого укусили. А разбившиеся бандюки никоим образом восстать не могли…

Или могли? Вот бы в сети поковыряться и поглядеть, что там народ рассказывает, да только интернета нет и…

Тут меня осенило. Идея попытаться найти информацию — то, что надо. Но чего я в интернет уперся? Ведь телек есть, в конце концов, радио.

Для начала врубил телевизор, благо он как раз стоял прямо передо мной. На удивление в рабочем состоянии оказалось два местных и один из центральных каналов. Причем по центральному шло какое-то мозгоклюйное дерьмо: чего-то там со звездами. А вот по местным…

После пятнадцати минут просмотра я принялся звать вниз Вову, эту информацию лучше было обдумывать в две головы, а не в одну. И хрен с ним, что Вова сейчас не в кондиции — мозгами шевелить может, а это главное. Тем более, что из увиденного и услышанного я сделал вывод, что ситуация складывалась даже хуже, чем я ожидал.

«Неизвестный вирусный фактор», приведший к «массовым приступам паники, агрессии и беспорядкам» был впервые зафиксирован аж шесть дней назад, и не тут, у нас, а в самом, так сказать, центре, в столице. С тех пор сигналы об агрессивно настроенных гражданах, беспорядках и волнениях начали почти одновременно поступать из всех краев нашей необъятной. Во всяком случае, о таких новостях упомянул вскользь ведущий.

Ну а «любимое» всеми правительство не придумало ничего лучше, как тут же запретить «устраивать панику и провоцировать усиление протестных настроений», и ввело цензуру. Поэтому ни одно СМИ с тех пор нормально не могло выпускать новости.

Зато я узнал, почему пропал полностью интернет и сотовая связь. Наш регион решением соседнего, более крупного субъекта, просто отрезали от информационных каналов «для пресечения распространения фейковых новостей о гражданах с немотивированной агрессией». Без шуток — так и было написано на официальном сайте, который, к моему удивлению, все же загрузился. Ну а переводя на человеческий этот текст: 'От нас слишком много правдивой информации о зомби пошло, и чтобы ее не стало еще больше — нам рубанули сотовые сети и кабели, идущие по дну залива.

Исходя из этого, я сделал неутешительный вывод — раз нам ввели такие ограничения, значит, в нашем регионе ситуация особо сложная, что меня очень опечалило.

А еще больше расстроило то, что заблокировали все три выезда с полуострова.

Про эти «погранпереходы» надо упомянуть отдельно. Два из них представляли собой вообще непреодолимое препятствие — в высоченных горах были проплавлены два стометровых тоннеля шириной в четыре автомобильные полосы. Горы в той области были даже в теории непреодолимы: пару километров почти отвесных стен, провалов и скальных нагромождений, покрытых льдом и снегом. Там не надо ничего сложного городить — поставь ворота с двух сторон, подгони несколько БТР, танков со стороны материка, тогда ничто и никто не пройдет.

Третий путь пролегал по длинной и узкой песчаной косе между несколькими лиманами и упирался в городишко по размерам вроде нашего Приморска. И вот там, под Залиманском, как назывался городок, развернулось настоящее строительство фортификационной линии. С дотами, дзотами, минированием всего и вся и эвакуацией мирного населения этого самого Залиманска. На этой части репортажа Вова уже сидел рядом, как и я, внимал каждому слову диктора на экране. А тот продолжал, и в целом я понимал, к чему уже все идет.

Суть проста: местные власти оказались к подобному повороту событий не готовы. К их чести, большинство не бросило свои посты и пыталось сейчас навести хоть какой-то порядок, ну, или его видимость. Но с каждым часом это становилось все сложнее. Местное население — слишком уж разное как по социальному статусу, так и по национальным признакам, уже начало сбиваться в агрессивные «стаи». Проблем добавляли еще и слухи о том, что будет проводится эвакуация населения. Вот только никто не знал точно, где и кем, поэтому возникали стихийные «сходы», результатом которых несколько раз уже были перестрелки: кто-то пытался сбежать, кто-то решил осесть на своей территории, кто-то охотиться на «беженцев».

Вот, например, наши «носатые друзья» «вороны», оказались отнюдь не локальной проблемой Приморска, а организованной и многочисленной группировкой, имеющей филиалы во всех местных городах. И с началом эпидемии они тут же активизировались, гребя под себя все ценное, зачастую вступая в противоборство как с местными жителями, так и с полицией и даже армейцами. Благо снаряжены «вороны» оказались неплохо. Были, видимо, у них выходы на снабженцев. Автоматического оружия и патронов у них оказалось в избытке, столько не украдешь — можно только купить. А вот с техникой и дисциплиной тем же ментам и воякам они проигрывали. Пока, во всяком случае.

В конце ролика ведущий сообщил, что в случае, если ТВ-трансляции будут заглушены, уже создана аварийная волна на радиочастотах, и назвал даже эту частоту. Раньше на ней крутили рок-музыку, но сейчас оригинальная станция исчезла из эфира и ее частоту заняла «аварийная» станция, на которой пока что крутили новости и интервью со всякими экспертами.

Вовка, сидевший тихо с пришибленным видом, едва только закончилась программа новостей, повернулся ко мне.

— Джей, а Джей, вот ты у нас главный пессимист. Что думаешь, эвакуация будет?

— Не-а, — покачал я головой. — Официально точно нет. Нас бросили, Боб, еще и заблокировали.

— Ну прям бросили…

— Да, прям бросили, — уверенно повторил я, — все перекрыто, информацию дозируют, четких инструкций нет, о бандитах говорят в открытую. Все очень плохо, — моя печаль трансформировалась в добротную такую злость, злость на всех, и делать скидки на то, что Вова у нас добряк, я не собирался. — Боб, пойми ты, мы тут на хер никому не нужны. Просто еще один рассадник заразы, еще и с крупным бандформированием на территории. В условиях всеобъемлющего трындеца, зуб даю, проще от такой территории отгородиться.

— Ну ладно тебе, по-моему ты сгущаешь краски.

— Да? Ну окей. Давай, Вова, теоретизируем. Вот смотри. Сколько у нас тут населения? Два более-менее больших города — по полмиллиона душ на каждый. Остальные — пусть, допустим, еще миллион-полтора душ в сумме соберется. Сколько из них захочет эвакуироваться? Да половина, пускай. Это все, кто с детьми, или те, кому есть куда ехать. Короче, пусть даже с запасом это будет семьсот тысяч человек. И как ты их