Губернатор - Адам Пшехшта

– Но россияне справились…

– Хватит, полковник! Пожалуйста, не относитесь ко мне как к деревенскому дурачку! Если вы хотите что-то узнать, просто спросите прямо.

– Простите. Меня интересует, как россияне справились с агрессией theokatáratos.

– Это было что-то типа военной операции. Броневики, самолеты, мины, – злорадно пояснил Рудницкий.

– А то существо, владыка анклава, как его убили? Из наших сообщений выходит, что серебряных пуль для него недостаточно.

– Я не уверен, – уклончиво ответил алхимик. – Вы сами знаете, как это бывает, определенные вещи не запоминаются, а остальное под сомнением.

– Но вы же там были?

– Да.

– Вы можете это описать? Каждая деталь имеет значение.

Рудницкий представил ход схватки, старательно обходя моменты собственного участия в битве с Самаэлем. Фон Трош внимательно все выслушал, но на его лице четко читалось неудовлетворение.

– Крупнокалиберные пулеметы? Действительно только в них дело?

– Возможно, не только в них, – неохотно ответил Рудницкий.

– Ну? – настаивал немец.

Алхимик тяжело вздохнул: он не собирался сообщать собеседнику про артефакт, привезенный из Петербурга. С другой стороны, трудно было проигнорировать сомнения фон Троша; но, помимо всего прочего, информация о том, как погиб Самаэль, может пригодиться и в Варшаве.

– Мне кажется, что его свалил выстрел в голову, примерно в каких-то двух сантиметрах выше переносицы. Не знаю, убило ли это владыку анклава, поскольку потом солдаты достали его из огнемета. Когда они закончили, владыка точно был мертв.

– Вы в этом уверены? – живо спросил полковник. – Как вы это разглядели в пылу битвы?! Минутку! Это вы в него выстрелили!

Рудницкий что-то неразборчиво пробурчал.

– Мастерский выстрел! А откуда вы знали, что надо целиться в голову, а не, например, в сердце? И именно в такое место?

– Случайность, – ответил Рудницкий. – А расстояние было небольшим – тридцать, ну, может, сорок метров.

Фон Трош с сомнением покачал головой, но не настаивал.

– Так или иначе, похоже, что Хоффману повезло, – фыркнул он.

– А что с этим Хоффманом?

– Он хотел вызвать вас на дуэль, – с улыбкой напомнил полковник. – Принимая во внимание ваши навыки владения оружием, хорошо, что его тут нет.

– Его перевели?

– Нет, он сам уехал. В ваше отсутствие в отеле имел место один неприятный инцидент. В принципе несколько инцидентов, как вы и предвидели. Многих гостей стали беспокоить бессонница, нарушение координации, они спотыкались о собственные ноги, а один венгерский гусарский полковник обмочился в штаны, разговаривая со своей невестой. Сначала он подумал, что это болезнь, потому что недавно лечился от тифа, но кто-то из гостей отеля быстро объяснил ему, какую роль во всем этом сыграл капитан Хоффман. Нормальный человек потребовал бы сатисфакции, но вы знаете этих мадьяр, они ж дикари! Так что наш гусар выволок засранца из комнаты и в холле публично высек его саблей по голой заднице. Ничего странного, что Хоффман решил поменять место пребывания. И насчет инцидентов: я так понимаю, ничего такого больше не случится?

– Даю слово, – заверил Рудницкий с каменным выражением лица.

– В таком случае спасибо за коньяк и беседу. Герр барон…

Алхимик вежливо поклонился и вернулся к документам. К сожалению, в обязанности управляющего отелем входил и финансовый контроль.

* * *

Люди Анквича загрузили в машину последнюю партию ценных инкунабул, после чего сели сами. Вероятно, это излишня осторожность, но Рудницкий предпочитал перестраховаться, ведь переезд в отель мог привлечь внимание его врагов. А их у него хватало.

Алхимик вернулся в аптеку за пальто и, выходя, чуть не столкнулся с Оконёвой. Всегда пунктуальная служанка опоздала почти на час.

– Прошу за мной, – сказал он. – Нужно поговорить.

Женщина молча выполнила его распоряжение, остановившись перед ним с опущенной головой.

– Садитесь, – сказал он.

– Я постою, – хмуро ответила женщина. – Прошу извинения за опоздание, я бегала за тем альманахом.

– Я не об этом, каждый может опоздать, я только хотел… – Рудницкий замолчал, глядя на книгу, что держала в руках служанка. – Зачем вам «Готский альманах»? – ошеломленно спросил он.

– Это из-за брехухи Пенцлавковой и ее кумы!

– И кто это Пенцлавкова?

– Служанка ордината Белинского. И председательница нашего клуба в Зелёнце.

– Может, расскажете с самого начала? – предложил он.

– У нас были эти… выборы, – буркнула она. – Я была кандидатом. Прочитала на три книжонки больше, чем эта. Тада она приплела сваго работодателя, мол, шо он достойней вас! – гневно рявкнула она. – И что обышный аптекарь не может равняться со шляхтичем из альманаха! Ну тада я ей и дала! – Оконёва злорадно стиснула кулаки.

Алхимик по-дипломатически кашлянул: под глазом Оконёвой был огромный синяк.

– Я так понимаю, вы выиграли?

– Та де там! Позорно продула!

– Правда? – удивился он. – Но у вас бицепсы, как мое бедро!

– Токмо без пошлостей, – строго сказала служанка.

– Но бицепс – это… А, неважно! – Он махнул рукой. – Так эта Пенцлавкова вас побила?

– Она? Меня? – ужаснулась женщина. – Эт я ее побила. Але тулько эт физическая победа. Бо хотя ж она и врала про ентого Белинского, чё он в альманахе, однако то шляхтич и ординат. А вы токмо аптекарь.

– Значит, Белинского нет в альманахе?

– Есть, да не тот. От, глядите! – Оконёва с треском бросила на стол толстущий том. – Под буквой «Бе». Белинский с альманаху в тыща восемьсот шийсят седьмом помер.

– Ясно, – признал Рудницкий. – Значит, выходит, что, несмотря на блеф Пенцлавковой, только мой низкий ранг мешает вам занять место председателя кружка?

– А то!

Рудницкий почесал затылок. Тот факт, что какая-то незнакомая ему служанка критикует его социальное положение, его как забавляло, так и раздражало. К тому же его волновала еще одна проблема. Он хотел попросить Оконёву убирать и в отеле. Жилищные условия в «Пристанище» были намного лучше, чем в комнате над аптекой, а после выселения немцев места хватало и на несколько апартаментов, и на лабораторию. Но содержать в порядке приватную часть отеля можно было поручить только проверенному человеку.

– Этот Белинской обычный шляхтич?

– И ординат, – напомнила служанка.

– Это всего лишь означает, что он наследует родовое поместье, – легкомысленно ответил Рудницкий. – Как бы это вам объяснить? Я тоже шляхтич. К тому же недавно получил титул барона, что означает, что я могу смотреть сверху вниз на ордината. Наши газеты еще об этом не писали, но у меня есть где-то «Официальные новости» из Петербурга.