Перепутье - Даниэла Стил

— Но это же смешно! Почему Арман сразу не отправил тебяко мне?

— Потому что я сказала ему, что хочу жить здесь.

— Ну ладно, когда придешь в себя, знай, что здесь всетебе будут рады. Женщина не может жить одна в чужом городе. А тут ты можешьпоселиться со мной. Ты жила здесь еще до всякого Вашингтона. Что за глупости,Лиана9 Странно, почему ты тогда не поехала в Лондон или Вену?

Его остроты нисколько ее не забавляли.

— Я хотела остаться с Арманом в Париже, — тихопроизнесла Лиана.

— Хорошо, что ему хватило ума не разрешить тебе этого.Хотя, думаю, он и сам не долго там пробудет. Насколько я понимаю, этот болванде Голль уже сбежал в Северную Африку, а остальные члены правительстваразбрелись по всей Франции. Странно, что Арман до сих пор в Париже. Он ушел вотставку?

Лиана старалась говорить спокойно, она не собиралась сообщатьдядюшке, что Арман перешел к Петену.

— Нет, не ушел.

— Значит, он в бегах, как и остальные. Ты очень умнопоступила, что вернулась домой с девочками. Как они? — Голос его помягчел,и Лиана представила ему полный отчет, после чего передала трубку девочкам,чтобы они поговорили с двоюродным дедушкой. И все же, когда разговор наконецзакончился, она почувствовала облегчение. У Лианы никогда не было ничего общегос дядей. Он ничем не напоминал ей отца и всегда порицал их образ жизни, считая,что девочке ни к чему сложности и заботы взрослого мужчины и не стоит посвящатьее во все мировые проблемы. Он был убежден, что так воспитывать девочку нельзя,и продолжал осуждать Лиану и когда она превратилась в молодую женщину. «Слишкомуж ты современная, на мой вкус». Он и не думал скрывать свои чувства И когдаЛиана познакомилась с Арманом, тот ему также не понравился. Он решил, что Арманслишком стар для Лианы, и неоднократно повторял это, а когда они поженились исобрались в Вену, пожелал Лиане удачи и добавил, что таковая ей потребуется. Впоследующие годы они виделись редко, а когда виделись, то выяснялось, что онирасходятся абсолютно во всем, включая и то, что касалось фирмы. Однако делопродолжало процветать, и, хотя Лиана во многом не соглашалась с дядей, тут унее не было оснований жаловаться Благодаря дяде Джорджу дело расширялось, и водин прекрасный день она сможет оставить девочкам больше, чем когда-то получиласама, — это ее очень радовало. Однако на этом положительные эмоции,связанные с дядей Джорджем, кончались. Он был самоуверенным, властным иневероятно скучным ретроградом.

В то же утро она позвонила агенту по недвижимости идоговорилась посмотреть три меблированных дома в Джорджтауне. Лиана хотелапоселиться в каком-нибудь небольшом и скромном доме, где, ведя тихую жизнь ивремя от времени принимая друзей, она сможет переждать с девочками войну.Миновало время роскоши во французском посольстве и других подобных местах, ноЛиана знала, что она не будет скучать по нему.

Она сняла второй из предложенных ей домов и договорилась,что переедет туда через неделю Затем наняла прислугу, которая будет жить вместес ними, — очень симпатичную пожилую негритянку, прекрасно готовившую илюбившую детей Лиана купила новые вещи для себя и девочек, и они снова стали напоминатьтех, кем когда-то были Она даже купила им новые игрушки, ведь с собой девочкиничего не взяли И главное — она была счастлива, что ей все время приходитсячто-то делать, готовясь к переезду Это хотя бы ненадолго помогало отвлечься отмыслей о Нике, но бывали времена, когда ей казалось, что она больше не вынесетЛиана постоянно думала, чем он сейчас занят, съездил ли в Бостон и забрал лиДжона. В мыслях она все время возвращалась к кораблю, словно это было главное,что произошло с ней в жизни. Невозможно поверить, что она провела на «Довиле»всего лишь тринадцать дней. Снова и снова она повторяла себе, что должна думатьне о Нике, а об Армане.

Она написала мужу и сообщила ему новый адрес и через двенедели после переезда получила от него первое письмо Оно было кратким — онписал, что спешит, а половину к тому же вычеркнули цензоры. По крайней мере,Лиана знала, что с ним все в порядке и он занят делами, а Арман в свою очередьнадеялся, что ей с девочками хорошо в окружении старых друзей. Он просил Лианупередать горячий привет Элеоноре, и Лиана поняла, что этот привет в равной мерераспространяется и на президента.

Но в целом Лиану и девочек ждало долгое одинокое лето. Всеих друзья разъехались из Вашингтона в Мейн, в Кэйп-Код и другие места.Рузвельты, как всегда, проводили лето в Кампобелло Теперь до самого сентября ейне увидеть живой души, и скоро Лиане уже начало казаться, что она сойдет с ума,развлекая девочек и пытаясь заставить себя не думать о Нике. Что ни день онанадеялась, что он позвонит или напишет, несмотря на данный ими обет молчания.Вместо этого каждую неделю она получала письма от Армана, в которых он несообщал почти ничего нового, да и то большая их часть была вымарана нацистскимицензорами Лиане казалось, что они с девочками живут в каком-то вакууме, ииногда она задумывалась, надолго ли ее хватит.

Политические новости только укрепляли ощущение, что, уехавиз Европы, они очутились на другой планете В трех тысячах миль отсюда бушевалавойна, а здесь люди ходили по магазинам, ездили на машинах, смотрели кино — иэто в то время, когда ее муж жил среди нацистов в Париже, а немцы продолжалиграбить Европу. Здесь же на первых страницах вашингтонских газет сообщалось,что ювелирная фирма «Тиффани и компания», тридцать четыре года пребывавшая наодном месте, переехала на 57-ю улицу. Ее новое здание представляет собойархитектурное чудо и снабжено кондиционерами, сохраняющими в магазине прохладу,какая бы жара ни стояла снаружи. Когда первую страницу занимала такаяинформация, Лиана не раз задумывалась, кто сошел с ума: весь мир или она сама.

17 августа Гитлер заявил о блокаде водного пространстваВеликобритании, и Арману удалось написать об этом в таких выражениях, чтоцензоры оставили эту часть письма в неприкосновенности. Лиана уже знала об этом.20 августа она прочитала в газетах проникновенную речь Черчилля, которую онпроизнес в палате общин. А еще через три дня немцы бомбили Лондон, и началасьтак называемая блицвойна, когда бомбежки велись ночь за ночью, и лондонцы сталипроводить больше времени в бомбоубежищах, чем в собственных домах. К томувремени, когда Элизабет и Мари-Анж вернулись в свою старую школу, англичаненачали вывозить детей из Лондона. Дома рушились, каждую ночь погибали целыесемьи. Уже несколько кораблей с детьми отправились из Великобритании в Канаду.

И наконец в середине сентября Лиане позвонила Элеонора.Когда Лиана услышала ее знакомый пронзительный голос, то чуть не разрыдалась отоблегчения, настолько она была рада ее слышать.

— Я так обрадовалась, когда в Кампобелло получила твоеписьмо, моя милая! Как ты настрадалась на «Довиле»!

Они еще немного поговорили о ее плавании, и этот разговорподогрел в Лиане воспоминания о Нике. Повесив трубку, она долго сидела в садуодна, думая о нем и гадая, что он и как. Она задавала себе вопрос, скольковремени еще продлится это полуживое состояние. Прошло уже два месяца с тех пор,как он посадил ее на поезд на Центральном вокзале, а она по-прежнему думалатолько о нем. Любая прочитанная статья, любая посетившая ее мысль, любое письмокаким-то образом вновь возвращали ее к мыслям о Нике. Она существовала, словнов аду, и знала, что его жизнь мало чем отличается. Она не решалась позвонитьему и узнать, как он. Они пообещали не звонить друг другу, и Лиана знала, чтодолжна быть сильной. Она и была сильной, только плакала теперь гораздо чаще, идочери зачастую страдали от ее раздражительности. Добродушная негритянка,служанка Лианы, объясняла им, что это происходит, потому что с ними нет папы, иуверяла девочек, что, когда он вернется, мама снова станет веселой. И дочериверили, что, когда кончится война, все станут счастливее.