Гаспар-гаучо. Затерявшаяся гора - Томас Майн Рид

Гамбусино угадал верно, если только говорить наверняка значит угадывать. Неожиданный вид повозок был причиной внезапной остановки индейцев.

Эти хозяева пустыни, эти владельцы льяносов не всегда проходят по своим владениям без труда и опасностей, и коварство их племени вошло в пословицу. Они действуют всегда с величайшей предусмотрительностью. Повозки, присутствие которых так сильно их удивило, могли принадлежать обыкновенным путешественникам, рудокопам, торговцам или эмигрантам, но могли принадлежать и военным, а при сомнении всегда лучше остерегаться.

Гремучая Змея приказал своему войску остановиться и созвал начальников, чтобы условиться с ними относительно лучшего способа нападения на бледнолицых. У индейцев главный предводитель не имеет абсолютной власти: он должен даже на войне предлагать свой план на обсуждение и не действовать без согласия других.

Койоты легко решили вопрос относительно присутствия мексиканских солдат. Не задумываясь, они дали отрицательный ответ: никакой стражи не было вокруг корраля, не видно было нигде никакого мундира. У солдат были бы часовые. Между тем окрестности казались пустынными, а лошади, мулы и рогатый скот были оставлены без присмотра.

Это обстоятельство могло бы показаться странным всякому другому, но не койотам, которые отлично знали, что их приближение наводит ужас не только на белых, но и на принадлежащих белым животных, так что они иногда срываются с привязи. К чему же было беспокоиться? Они убедились, что не ошибаются, думая, что это стоянка не военных, а штатских, в противном случае животные были бы более дисциплинированы, и солдаты стояли бы уже под ружьем.

Лагерь был окружен, оставалось напасть на неприятеля.

По данному знаку краснокожие зашевелились. Ряды их сгущались по мере того, как они стягивали свой круг, чтобы замкнуть в него всех животных, иначе они могли упустить их, а между тем добыча была завидная.

Нечего было и думать напасть на лагерь днем. Бледнолицые, вероятно, уже давно заметили индейцев и приготовились к отпору. Незаметно было следа их, но что же в этом удивительного? Они скрылись за повозками, а постоянное движение животных взад и вперед мешало их видеть.

Такое поведение белых указывало на их намерение защищаться. Одной причиной больше, чтобы подходить с особенной осторожностью, даже, может быть, было бы лучше совсем оставить мысль о немедленном нападении. В темноте будет легче победить врагов, силу которых индейцы не знали.

Индейцы приблизились еще немного, стараясь постоянно держаться на расстоянии выстрела; к их великому удивлению, сколько ни смотрели они повсюду – между повозками, под колесами, в промежутках между тюками, сложенными рудокопами для укрепления корраля, – они не заметили никакого присутствия человека. Это было непонятно.

В своем изумлении они были готовы увидеть во всем этом колдовство.

Наухампа-Тепетль фигурирует во многих индейских легендах. Найти у подножия горы, посещаемой сверхъестественными силами, лагерь, снабженный всевозможными вещами, которые могли принадлежать только белым, от повозок и большой четырехугольной палатки до ручных животных, указывающих на присутствие человека, и совсем никого не увидеть в этом лагере – ни мужчин, ни женщин, ни детей, – это было делом необыкновенным, даже возбуждающим беспокойство. Никогда с индейцами не случалось ничего подобного.

Одну минуту они, казалось, готовы были отступить перед этой тишиной. Но их вождь недолго разделял общий испуг. Он не был суеверен и, подумав, сказал себе, что если не видно белых, то только потому, что они скрылись в какой-нибудь засаде, которой нужно опасаться.

Гремучая Змея посмеялся над своими воинами, сказал им несколько ободряющих слов, потом приказал сделать еще несколько шагов вперед и стрелять. Они повиновались. Индейцы прицеливались так ловко, что пули их мушкетов оставляли заметные знаки на повозках и особенно на палатке, которую они считали главным убежищем бледнолицых, но ничто не шелохнулось в коррале. Ни одного выстрела! Ни одного крика! Ни одного стона! Ни малейшего звука не получили они в ответ!

Пули их мушкетов оставляли заметные знаки на повозках и особенно на палатке

Койоты уже готовы были прийти к заключению, что лагерь этот – мираж, как вдруг их осенила мысль, что бледнолицые, каким-нибудь образом узнав о приближении врагов, решили укрыться на Наухампа-Тепетль. Некоторые индейцы, знавшие топографию местности, вслух выразили мнение, что белым удалось достигнуть вершины горы. Иначе нельзя было объяснить их полное исчезновение.

Найдя решение занимавшей их задачи, койоты обратили свои взгляды к площадке. Но это им ничего не объяснило. Они никого не увидели там. Дон Эстеван запретил рудокопам показываться. Гремучая Змея, будучи слишком хитер для того, чтобы попасться в такую ловушку, решил быть поосторожнее. Зачем начинать сражение? Белые, запертые наверху, не могли от него уйти.

Однако вождь краснокожих страшно рассердился на самого себя, на свою медлительность, на свои бесполезные предосторожности и в особенности на тех, которые, спасаясь от него, помешали исполнению его намерений. Он дал себе слово заставить их дорого поплатиться за это первое обманутое ожидание. Теперь ему придется вести осаду, а это задержит его экспедицию на берега Оркаситас, может быть, даже заставит его отказаться от этого проекта. Впрочем, разграбление лагеря было бы для него достаточным вознаграждением. Путешественники, обладающие шестью огромными повозками, большой палаткой и таким количеством лошадей, мулов и рогатого скота, должны иметь при себе множество драгоценных вещей!..

Между тем вместо того, чтобы отдать приказание тотчас же завладеть добычей, Гремучая Змея продолжал действовать с еще большей осторожностью, чем всегда. Теперь он не мог ничего потерять от замедленности действий, а излишняя поспешность могла повредить ему при захвате животных. Эти последние, приютившись между двумя скалами, были готовы убежать при малейшей тревоге и взапуски ржали и ревели.

– Оставьте при себе только арканы! – закричал Гремучая Змея своим воинам.

Койоты исполнили приказание. Вооруженные копьями воткнули их в землю, а имевшиеся ружья положили их на траву и освободили себя и лошадей от всего, что их стесняло. Когда они опять сели в седла, у них оставалась только веревка, намотанная на левую руку и заменявшая им лассо. Опасаясь внезапного нападения, половина индейцев осталась на страже около временно оставленного оружия.

Прочие воины сомкнули свои ряды, но животные рудокопов в сильнейшем страхе все сразу устремились в одну точку. Беспорядок был полный, и эхо повторяло, как раскаты грома, стук нескольких сотен копыт. Лошади краснокожих, в свою очередь, пугались и встали на дыбы; благодаря этому благоприятному обстоятельству часть преследуемых животных с Крузейдером во главе промчалась, как ураган, мимо индейцев и опрометью устремилась в льяносы.