Вторжение - Антон Карелин

Вайра, отскочив один раз в сторону, теперь стояла неподвижно, пригнувшись, ожидая его, словно старый охотник, встречающий мчащегося на него кабана, медведя или быка; расставив ноги шире, наклонившись и выставив руки вперед, она была столь ужасающе хрупка перед мощью шамана, которого отделяли от нее лишь несколько шагов.

Элейни прыгнула в сторону, метнулась между Громом и Вихрем, которые уже бились с нападающими на них волками; свистящие стрелы сыпались на зверей из ниоткуда, и уже восемь или десять из них лежали неподвижно или конвульсивно подергивались.

Девочка, отпрыгнув от метнувшейся в ее сторону твари, неожиданно поняла две вещи. Первое: у него должны были уже кончиться стрелы. Второе: волки не атакуют ее.

Она не ощущала ничего необычного, но неожиданно поняла — Завеса. Они не видели, не слышали, не чувствовали ее. Один из волков, случайно задев девочку боком, не отреагировал никак, прыгнул вперед, рыча, и попал прямо под копыта Грому, который также рванулся на нападающих врагов, издав громкое ржание и воинственно захрапев.

А в следующий момент, развернувшись, в громком ржании, рычании, клацанье челюстей, звоне летящих стрел и глухих ударов копыт в волчьи тела, во вскриках раненых коней, Элейни услышала странный, низкий, растянутый во времени звук, который за краткое мгновение вырос и тут же стих; одновременно с этим она услышала яростный, сильный женский вскрик — но не боли, а воинственной ярости — и полный ненависти рык.

Шаман, возвышающийся над Вайрой по меньшей мере на две головы, гораздо более мощный, чем она, превосходящий ее силами так же, как Элейни превосходила бы годовалого ребенка, тем не менее, налетев на нее, оказался отброшен в сторону, словно воющий волк, которого отшвырнул от себя Малыш.

Вайра, пригнувшись, двинула по воздуху кулаком, и гнолль, словно огромная каменная статуя, с кратким рыком боли свалился на траву.

Ррарг давал своему сыну чистую, неизощренную Силу, которой тот и бил по врагам, оглушая или уничтожая их. Доселе огромный пес не встречал никого, кто мог бы противостоять этой силе, а потому сейчас он ошибся, этот шаман, ошибся второй раз, пытаясь использовать против Отверженной то, что было сутью так же и ее мастерства, — не вставая, попытался ударить Вайру, как до этого сваливал с ног Гора и Герта, на расстоянии.

Его выброшенная вперед рука наткнулась на неожиданно непоколебимую преграду, и вся сила удара вернулась в кулак, хрустнувший от возвращенной мощи.

Вайра, не промедлив ни мгновения, обрушила на гнолля несколько ударов кулаком сверху; она стояла от упавшего шамана шагах в пяти, но тем не менее каждый из ее ударов достиг цели.

И был пугающе разрушителен.

Шаман зарычал, заклокотал, все-таки умудрившись крутануться набок, вскочить, — но вид у него был очень странный, помятый и уже не такой жуткий; все из присутствующих поняли, что он может и не победить, что он может и погибнуть, — прямо сейчас, прямо здесь.

Элейни услышала, как далеко справа раздался дружный ропот ожидающего войска, и поняла, что сейчас, еще немного, еще чуть-чуть, и оно не выдержит ожидания, двинется вперед. А Пес, гордость которого борется с желанием выжить, не прикажет им остановиться и ждать окончания поединка.

Стрелы меж тем выкосили примерно две трети волков, еще какая-то их часть полегла, изранив коней, но не причинив им особого вреда, и остальные пятеро тварей рванулись прочь, не слыша приказа вернуться.

Ллейн, так и не появившись, крикнул из пустоты:

— Арр’тхарр, грраннгрх! — и Элейни с трудом узнала его сильный, чистый голос, сейчас бывший низким, рокочущим, гортанным.

Гнолль взревел в ответ на предложение сдаться и, пригнувшись, замерев, рассматривал Вайру, так же цепко взирающую на него.

Каждый из них ждал ошибки, первого движения друг друга, первого жеста, вслед за которым начнется обоюдная атака, — и Элейни неожиданно поняла, что это столкновение женщины и шамана будет последним.

Первым напал Ллейн. Стрелы его, теперь солнечно-желтые, стали бить шаману прямо в спину, и первая же из них заставила его зарычать от боли.

Элейни не успела рассмотреть, что же было дальше, — так быстро все произошло, — но разум ее осознал все от начала до конца: Пес рванулся в сторону, зачерпывая обеими лапами пустоту, и, уже двумя неоформившимися черными пятнами швыряя ее в сторону Вайры, бросился на землю.

Третья и четвертая стрелы Ллейна прошли мимо него, пятая вошла ему в бок, шестая пролетела над ним, когда он начал падать, а Вайра все это время не делала ничего — почему?!.

Элейни распахнутыми глазами смотрела на то, как черное облако клубится над Отверженной, полностью закрыв ее от окружающего мира, и ей казалось, что изнутри этого облака она слышит мучительный, полный дикой боли крик.

Гнолль, не теряя ни секунды, развернулся, перекатившись по траве и всадив торчащую черную рунную стрелу еще глубже в спину, отчего кратко яростно рыкнув, и бросился прямо на лучника, снова зачерпывая полными горстями ничто, в его могучих ладонях тут же начинающее чернеть.

Седьмая и восьмая стрелы ударили ему в грудь и в лицо, одна за другой, — но не остановили его.

Метнув оба черных сгустка туда, откуда появлялись лучи острого света, шаман прыгнул вслед за ними, чтобы сбить эльфа с ног и разорвать его; но Ллейн оказался хитрее — или гнолльский шаман просто недооценил его.

Черное сияние разбилось о внезапно вспыхнувший зеленый, живой щит. Трава, мгновенно растущая из- под земли, целыми пластами вонзалась в клубящееся облако тьмы, гибла, оползала уже трухой, но росла, росла и росла. Щит двинулся, за ним явственно проступили контуры фигуры Ллейна, — и Пес очень точно вошел в черно-зеленое клубящееся мерцание, обеими лапами ударив эльфа в грудь.

Он свалил бы его, проломив ему грудь, если бы это действительно был эльф, а не его призрачный двойник, которого Пес не смог отличить от настоящего из- за черного дыма и прикрывающего его щита; в момент удара он распался на части, мелькнул и исчез, собакоглавый пролетел еще несколько шагов и рухнул на землю; тут же он начал вскакивать, но сзади в него влетели еще две огненно-желтые стрелы, каждая из которых, исчезая, тлела в его густой шерсти, — а затем, совершенно из другого места, в собакоглавого полетело несколько камней из пращи.

Элейни ошеломленно уставилась на две маленькие фигурки, раскручивающие каждая свою пращу, — это был Ялт и Тинталь, живые и невредимые!

Гноллю, впрочем, их камни были совершенно безразличны, — он замер на мгновение, отмахнувшись от них и пытаясь понять, где сейчас Ллейн, — и именно в этот момент произошли сразу три вещи.

Во-первых, до всех участников поединка дошло, что впитавшая в себя скатившиеся со склонов ручейки, уже почти полуторатысячная армия схарров и кан-схарров вместе с отрядом гноллей находится от них всего лишь в сотне шагов и стремительно несется вперед так, что трясется земля.

Во-вторых, черное сияние, окутавшее Вайру, внезапно спало, улетучилось, как будто его и не было. Бледная, изможденная, женщина вскинула руки, в которых ярким, режущим черно-белым светом судорожно пульсировало поглотившее черноту ожерелье, и, мгновенно оценив обстановку, метнула свое единственное, драгоценное колье в сторону несущегося вперед войска.