Подрывник - Юрий Корчевский

На радиостанции будет смена, но немногочисленная. Решено! Только надо добыть зажигалку. Он не курил и вопрос о добыче огня не стоял. Загвоздка небольшая, у немцев возьмёт. Те спичками пользовались редко, чаще как раз зажигалками. И наши красноармейцы позже перешли на трофейные зажигалки. Пользоваться ими удобно: не намокают, как спички, да и ещё один плюс есть. Фронтовики чётко знали по печальному опыту: от одной спички можно было прикурить только двоим. Если прикуривал третий, немцы успевали прицелиться на огонёк и выстрелить.

Когда Саша ближе к вечеру стал собираться, Олеся встревожилась.

— Ты куда на ночь глядя?

— По делам.

Олеся перечить не стала, но укоризненно покачала головой. Неужели подумала, что к зазнобе какой-нибудь направился?

Из оружия Саша взял только нож и пистолет — и так придётся нести канистру с бензином. В сарае он нашёл верёвку — из старых, с узлами, разлохматившуюся — взял с собой. И в путь. Со стороны он выглядел нелепо: с мотком верёвки через плечо, с канистрой. И ладно бы ещё в городе, а то в глухом лесу.

Через час стемнело. Саша, хоть и знал дорогу, немного заплутал и вышел к селу за полночь. С полчаса понаблюдал за узлом связи. Только в одной машине тускло освещалось окно в кунге, да неподалёку прохаживался часовой. Саша видел, как его тень мелькала у машины, и свет от окна отражался от стальной каски.

Оставив верёвку и канистру, он подобрался поближе, потом опустился на землю и дальше передвигался уже ползком. На часах — два часа ночи. Смена должна быть в четыре, немцы педанты. Только вот часовой попался какой-то неуёмный, на месте не стоит, всё время прохаживается.

Саша заполз под одну из машин и стал наблюдать.

Послышались шаги, и часовой прошёл мимо него буквально в трёх метрах.

Саша выбрался из-под машины, встал и метнул нож в спину часовому. Из положения лёжа в броске нет точности и силы.

Часовой упал лицом вниз, карабин ударился о каску и звякнул.

Саша замер, но на звук никто не среагировал.

Диверсант вытащил из тела часового нож, обтёр о китель и сунул клинок в ножны. Обшарив карманы убитого, в одном нашёл зажигалку. Вернувшись на место, откуда наблюдал, забрал канистру и верёвку и понёс их к грузовикам. Медленно, чтобы не издать ни звука, он открутил крышку бензобака, придерживая за один конец. Подождав пару минут, чтобы верёвка пропиталась, он вытянул её из бака. С верёвки ручьём тёк бензин, распространяя вокруг себя острый запах.

Ножом Саша отсёк верёвку. Теперь один конец её был в бензобаке, а другой лежал на земле.

Так он проделал со всеми четырьмя грузовиками. Под конец оставшимся куском верёвки он связал все куски, свисавшие из бензобаков. Конечно, было бы проще прострелить бензобаки и поджечь вытекающий бензин. Но выстрелы сразу поднимут на ноги немцев, а поджигать бензин, текущий струёй из бака, чревато ожогами для него самого. А сейчас верёвки, пропитанные бензином, действуют как дистанционный запал. Длинного куска хватало, чтобы протянуть его метров на пять-шесть от грузовиков. Пора!

Саша щёлкнул трофейной зажигалкой. Вымоченная в бензине верёвка вспыхнула, и огонёк по ней, как по дорожке, побежал к машинам. Саша же, не скрываясь, бросился к лесу. Если даже кто-то и обратит на него внимание, то через минуту им уже будет не до него.

Сзади ярко вспыхнуло, затем рвануло.

Саша обернулся. Первая машина представляла собой огромный факел. А дальше остальные машины загорались и взрывались с небольшими промежутками. Дома, улица, поле за машинами ярко осветились. А из изб уже выбегали полуодетые немцы с оружием в руках.

Саша пожалел, что не взял пулемёт — сейчас бы дать по этой толпе длинную очередь. Всё равно фейерверк знатный получился, так почему бы и не пострелять. Но не из пистолета же!

Саша уходил в лес, и ещё долго над деревьями было видно огромное зарево. Что в машине? Железо, резина, стекло, а горит жарко и быстро, как промасленное дерево. Десять минут — и сгорает дотла.

На хутор он добрался уже к утру, изрядно попетляв и промокнув до пояса. Хотел пройти по ручью немного, да неожиданно попал в омут. Заявился в избу, и Олеся зажала нос.

— Фу, как от тебя бензином пахнет. Дай я одежду простирну.

Саша разделся, вымыл руки, лицо и улёгся спать — даже завтракать не стал. Сколько он километров за ночь прошёл — не сочтёшь, да ещё поджог.

Уснул он мгновенно, без сновидений.

Через несколько дней он решил пойти к железной дороге — понаблюдать за движением. Может быть, придёт в голову какая-нибудь идея. Чтобы не сидеть на дереве и в случае встречи с полицаями выиграть несколько драгоценных секунд, Саша решил надеть немецкую форму. Он оделся, обул сапоги, натянул пилотку и закинул за плечо карабин. Когда он из комнаты шагнул на кухню, Олеся от неожиданности взвизгнула и схватилась рукой за сердце:

— Тьфу, это ты! Насмерть перепугал! Предупреждать надо!

— Похож я на немца?

— Нет, они бород не носят.

Саша выругался. Действительно, не предусмотрел. Лицо он не брил уже с месяц, и щёки и подбородок покрылись русой щетиной. К бородке он привык и не замечал её. А сейчас она могла сыграть с ним злую шутку.

Саша скинул солдатскую курточку и засел за бритьё. Он бы брился ежедневно, если бы в доме было мыло. Удовольствия от сухого бритья даже неплохой опасной бритвой он не испытывал. Это же мука — слышать, как трещат под лезвием волосы и «горит» кожа. Но Александр стойко довёл дело до конца.

— Вот, совсем другое дело! — одобрила его вид Олеся.

Из зеркала на него смотрела помолодевшая на несколько лет физиономия.

Саша снова оделся — даже ремень с кобурой надел.

— Ну как?

— Ты весь свой арсенал думаешь на себя нацепить? Мне кажется, немцы носят или пистолет, или ружьё.

— Это не ружьё, а карабин.

Но замечание к сведению принял. Судя по простым погонам, водитель был рядовым солдатом, и ему была положена винтовка, или карабин. Секунду подумав, Саша сунул пистолет в карман. От ножа пришлось отказаться — немцы носят штык в ножнах, да и то не всегда.

— Пойду, прогуляюсь.

— Поосторожнее, береги себя, — напутствовала его девушка.

Саша направился к железной дороге. Он думал, не скрываясь, встать у путей и изобразить охранника. Так он сможет узнать систему охраны и её уязвимые места. Пускают ли теперь немцы дрезины с солдатами, да и другие существенные детали.

Однако дойти до железной дороги в этот день ему не удалось.

Едва он прошёл пару километров, как увидел в ветвях дерева что-то белое. Ему стало любопытно, и он приблизился.

На дереве висел парашют, запутавшийся в кроне, а в подвесной системе болтался человек в немецкой форме. Саша сообразил, что немцы не будут выбрасывать парашютиста у себя в тылу. Стало быть — наш, из разведки или ещё какого-нибудь органа. Как же он сюда, на дерево, угодил, если совсем рядом, в двадцати метрах, есть поляна? Пусть она небольшая, метров пятьдесят в диаметре, но всё же подходящая для посадки. Объяснение одно — парашютист приземлялся ночью и поляну не видел.