Как я был телевизионным камикадзе - Леонид Кравченко

Однако ситуация в стране продолжала обостряться.

Я был на одном из последних раундов переговоров с Кайфу, когда тот буквально умолял Горбачева пойти на небольшие уступки в вопросе о северных территориях, то есть тех самых Курильских островах, вокруг которых десятилетиями у нас идут переговоры с Японией. Дошло до того, что японский лидер прослезился и просил, чтобы в текстовой записи итогового документа о переговорах выражалась надежда на дальнейшее урегулирование спорного вопроса. На такую запись Горбачев согласился, и это выглядело успехом для Кайфу.

Нас везде горячо приветствовали во время краткосрочной поездки.

Мне довелось в те дни встретиться с министром иностранных дел Японии, вместе официально поужинали с господином Таро Накаямой. Он говорил о трех вариантах развития отношений Японии с нашей страной. «Они могут оставаться такими, как есть, могут ухудшиться, но могут и улучшиться», – сказал мне тогда японский министр. Он подарил мне на память часы с интересным циферблатом, где вместе с его именем изображена была Япония. Но, присмотревшись внимательно, я обнаружил, что на часах эта маленькая страна географически расширилась: там Курильские острова уже значились в составе Японии. Я не удержался, спросил: «Господин Накаяма, а почему на ваших часах Курилы уже японские?» Он улыбнулся и очень учтиво заметил: «И я, и вы, господин Кравченко, являемся профессиональными пропагандистами. Считайте, что мои часы, мой подарок, – это часть пропагандистской деятельности».

Уже около двадцати лет я ношу эти часы и поражаюсь их высочайшему качеству. Они идут секунда в секунду, отмеряя годы надежд японцев на возвращение себе четырех островов. Но переговоров с тех горбачевских пор было множество, ничего существенного не происходит, и лишь однажды Борис Ельцин чуть было не позволил преподнести царский подарок японцам в виде некоторых островов. Но он все-таки вовремя протрезвел тогда, и все вернулось на круги своя.

Я еще не раз, находясь в составе делегаций вместе с Горбачевым, удивлялся и радовался его таланту вести дипломатичные переговоры. И тем не менее хорошо известно, что ему во многих других случаях не хватило твердости отстаивать наши государственные интересы. Примеров немало, о некоторых я расскажу ниже. Но почему же так происходило? В мучительных поисках ответов однажды я пришел в принципе к простым выводам, которые в истории случались даже с великими государственными деятелями. У каждого из них, и конкретно у Горбачева, нередко не хватало политической воли. И парализовалась она всякий раз, когда нужно было делать трудный выбор между личным и государственным интересами. Если ты державник до мозга костей, то тогда твое личное, сокровенное, твоя вселенская популярность должны уйти в тень. Ты приносишь их в жертву ради высших интересов державы. Но если ты так высоко вознесся в своей мировой популярности, если «гласность и перестройка» на всех языках звучат без перевода, если становишься «Человеком года», «Лучшим немцем года», нобелевским лауреатом, а твоей державе все труднее жить, и ты дрогнул, уступил и даже жертвуешь национальными интересами, то это уже великая драма, трагедия личности. Так именно история распорядилась Горбачевым. Ему не хватило мужества политической воли, твердости характера в противостоянии с Ельциным, а дипломатические тонкие игры и ухищрения, в которые втянули и народ, и страну, и партию, принесенную в итоге в жертву, – все это не помогло Горбачеву победить. Его приговорят заговорщики в Беловежской Пуще к «увольнению по сокращению штатов». Так это обычно делается в организациях, где, избавляясь от какого-то руководителя, проводят сокращение структурных подразделений вместе с их руководителями. Так поступят с великой державой СССР, проведя структурную реорганизацию, подвыпившие сидельцы в Беловежской Пуще. Они утвердят «новое штатное расписание», где не будет ни СССР, ни, естественно, его президента. Правда, позднее их история тоже выкинет на свалку, а вот потерянную великую страну очень жалко…

Непростые вопросы возникали у международных обозревателей, когда после некоторых зарубежных поездок М. Горбачева в бывшие соцстраны Восточной Европы там сразу же возникали «бархатные» революции. А вот визиты в Румынию и КНР вызвали даже трагические последствия. В Бухаресте свергли Чаушеску и вместе с женой расстреляли и бросили в одном из грязных дворов.

В Пекине на центральной площади Тяньаньмэнь тоже пролилась кровь десятков людей, когда власти жестоко подавили массовое выступление оппозиции. Китай – это не Румыния. Там уже успели извлечь уроки и своевременно приняли защитные меры от насильственного введения «демократии». Больше того, в КНР спецслужбы внимательно отслеживали деятельность заговорщиков, часть из которых окажется агентами ЦРУ. Они терпеливо следили за многими персонажами, которые успели «засветить» в США и других странах скрытыми камерами и создать убедительный фильм о подрывной деятельности зарубежной агентуры и втянутых в заговор китайцев. Когда же случилась трагедия в Пекине, китайское телевидение показало сенсационный фильм, где китайские телезрители увидели и ряд персонажей из числа своих соотечественников, подстрекавших население на восстание. Их арестовали, а в США поднялась великая шумиха о «нарушениях прав человека», подавлении «демократии». Угрожали даже разрывом дипломатических отношений. Но руководство КНР проявило твердость и уберегло огромную страну от страшных катаклизмов. Пройдет немало времени, и с Китаем опять будут считаться как с великой державой. Это прекрасный урок!

У нас в СССР вольготно чувствовали себя в те времена многочисленные агенты влияния. Позднее они будут, в 90-х годах, рулить нашей внешней политикой. Господа Козыревы через многочисленные уступки предадут наши национальные интересы.

Но ведь начиналось это при Горбачеве, у которого даже в самом близком окружении оказались опасные «поводыри». А надо учесть, что происходило это в резком противостоянии с командой Ельцина, откровенно поддержанной в западных странах. Само противостояние было губительным для СССР, для его экономики, для его народа. А тут вокруг появились сотни иностранных советников по развитию «демократических» процессов в России, реформированию ее экономики. Позднее их станут тысячи – советников и консультантов по приватизации и т. п.

Вот что не смог Горбачев вовремя оценить как великую угрозу извне, осуществлявшуюся под одобрительные приветствия наших демократических преобразований в условиях, повторяю, обострявшихся отношений между Горбачевым и Ельциным.

Август считается месяцем приятным во всех отношениях – месяцем отпусков. По традиции именно в начале августа всегда уходили в отпуск наши политические лидеры. И на этот раз лучший летний месяц года не стал исключением. Президент СССР, генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев отправился на отдых в Форос. Одновременно уехали на юг многие министры и руководители ведущих государственных средств информации. Собрался в отпуск и я, но Горбачев обязал меня остаться в Москве и готовить телевидение и радио к важнейшему событию года – подписанию ново-огаревского договора.

А теперь вернемся к началу месяца. Уже 8 августа я должен был отправиться в Ленинград и присутствовать на важнейшей церемонии подписания протокола о проведении Игр доброй воли. Подписать договор, скрепить его своими подписями должны были председатель Спорткомитета СССР Николай Русак, мэр города Анатолий Собчак и я. Кроме нас в торжественной церемонии подписания документа участвовали высокопоставленные представители американской телевизионной компании Си-эн-эн. Ее возглавлял известный американский бизнесмен Тернер, который был в свое время инициатором проведения этих соревнований.