Моя новая жизнь - Лина Девис

class="p1">— Послушайте, если Арина и могла что-то спровоцировать, то на это должны быть очень веская причина. — хмуро говорил отец.

Посмотрела на девочку. Даже имени ее не знала до слов ее мамы. Карина плакала, периодически всхлипывала, строя из себя жертву.

Она-то сильно пострадала, конечно, бедняжка. Я разглядела пару следов от моих зубов и несколько сломанных наращенных ногтей. Об меня сломала.

Немножко порадовало, что мои ногти были в целости. Хорошо, что я попросила девушку, работницу салона, ничего мне не наращивать, потому что посчитала, что мне будет неудобно. Как знала. Правда в драке они бы мне пригодились, а то меня она всю исцарапала, а сама целая и невредимая.

— Постойте, — вмешалась Алена Сергеевна, наша классная руководительница, сидящая все это время напротив нас с отцом, не далеко от Карины с ее мамой. — мы уж несколько раз слышали версию Карины, может сейчас Арина расскажет, как она видит конфликт?

Как бы я хотела, чтобы меня здесь не было. Слиться со стулом и не слышать, не видеть всех этих злых людей. Чувство, будто все сейчас настроены против меня. А я не хочу ничего никому доказывать.

— А что ее слушать? Вы посмотрите, с какой злостью она смотрит на моего ребенка, и посмотрите на мою маленькую дочурку, она вся в слезах, она пострадала от этой бандитки! — продолжила восклицать мама Карины.

— Вы издеваетесь? — грозно поднял одну бровь мой отец. — Арина, конечно, сильная девочка, но вам не кажется, что комплекция и весовая категория ей с вашей «маленькой дочуркой» не позволит справиться? Да и судя по их виду, моя дочь больше пострадала.

Повернула голову и посмотрела на строгого Дмитрия. Он защищал меня… неужели меня кто-то защищает…

— Да она всю меня искусала! — взвыла Карина, утыкаясь в грудь своей маме. Та успокаивающе стала гладить ее по голове. — Мам, скажи им, она толкнула меня, она… она все это начала.

— Арин, скажи, зачем ты затеяла драку? — осторожно спросила меня Алена Сергеевна.

Сейчас я, как никогда почувствовала себя смелой рядом с папой. Я была уверена, что он не даст снова меня избить и не позволит обидеть словом. Не хочу, чтобы он думал, что я задира.

— Вам показать испачканный рюкзак и все, что было в нем? Форма тоже запачкана, но это ладно. Я хотела, чтобы она вернула мне мою папку с рисунками, а она начала их рвать, я толкнула на эмоциях. Не хотела с ней драться, само все вышло.

Карина завыла еще сильнее, а у меня аж кулаки сжались до белых костяшек.

— Карина испачкала твой рюкзак? — с интересом посмотрел на меня директор.

Верно, ему выгоднее перейти на мою сторону. Дмитрий Зарин — спонсор этой школы и близкий друг ее владельца.

— Облила чем-то красным и все содержимое в нем. И папку украла. — пробурчала я, снова откидываясь на спинку кожаного стула.

— Зачем же она это сделала? — снова спросил директор.

Хотелось ответить «Сами у нее и спросите!». Но я же знала зачем она это делала и понимала, что правду она им не скажет.

Посмотрела на отца, который, как и все смотрел на меня в ожидании. Перед ним почему-то неловко было говорить, но я собралась с мыслями и выдала:

— Ей парень мой нравится.

Дмитрий смотрел на меня, широко раскрыв глаза. Его реакция интересовала меня больше остальных.

Он прочистил горло и строго взглянул на директора.

— Ариш, подожди меня в приемной, пожалуйста. Я поговорю с теми, кто тебя обидел и теми, кто не уследил, и мы поедем. — тихо говорил. В голосе чувствовалось тепло.

Я была рада уйти отсюда, закончить наконец весь этот фарс. Выскочила быстро и закрыла дверь.

Кажется, папа устроил им там разнос, секретарша бегала по просьбе директора то в кабинет, то еще куда. Ее испуганный вид меня смутил.

Через двадцать минут мы уже сидели в машине. За рулем был Александр, а папа говорил по телефону.

— Вась, у меня форс-мажор. Прости, но я же не отказываюсь инвестировать. Вообще не смогу приехать уже сегодня. В качестве извинения пусть они составят договор на своих условиях, я подпишу, но только после того, как его прочтут мои юристы. Сам ты такой. Да у Арины проблемы в школе, вызвали. Потом.

Я не так хорошо слышала, что отвечал ему мой дядя, но очень хорошо услышала последние: «Что, наигрался в дочки-матери и теперь разгребаешь плохие стороны отцовства? Сколько мне еще раз тебе повторить, что ребенок — это не игрушка?»

Насупилась. Не приятно такое было услышать.

Дмитрий закончил разговор и повернулся ко мне.

— Дай я посмотрю на тебя, где болит? — он взял мое лицо в свои ладони, пристально рассматривая.

— Нигде, я в порядке. — сухо произнесла, отворачиваясь к окну и убирая от себя его руки.

Александр с неприкрытым любопытством то и дело смотрел в зеркало заднего вида, но субординация не позволяла спросить, что произошло.

— Точно в больницу не нужно?

— Точно. — в третий раз уже говорила я.

Еле уговорила не ехать в клинику. Больниц я боялась страшно. С ними связаны мои самые жуткие воспоминания из детства.

Дмитрий снова отвлекся на телефон. Похоже, ему звонил Женя, его помощник. Отец сказал ему, что в офис сегодня больше не поедет и попросил привезти документы домой.

Я думала, что мы едем к бабушке, но Александр привёз нас… к моему бывшему месту проживания.

— Ариш, ну вот куда ты собралась? — мягко спрашивал отец, опершись о дверной проем.

Рядом с ним стоял его помощник и с интересом наблюдал за тем, как я метаюсь по своей комнате, собирая оставшиеся вещи в найденные чемоданы. Их я бесцеремонно вытащила из папиной гардеробной. Ничего, не обеднеет.

— Я ухожу из дома. — резко сказала, стараясь не повышать тон.

— И куда? — все улыбался он.

— Не знаю. Под мост. Жить там буду.

Дорогу к бабушке я не знала, а на просьбы меня туда отвести он говорил, что у него другие планы.

— Вот это да, радикальное решение. А жить на что собираешься? — насмешливо смотрел на меня и говорил с такими сюсюкающимися нотками в голосе, будто с ребенком разговаривал.

А я вообще, может быть, ментально старше его!

— Буду в метро песни петь, за монетки!

— О-о-о, за монетки, значит. Крутой план, это, конечно, не бумажки перекладывать. — издевался он, кинув насмешливый взгляд на своего помощника.

— Так интересно, — вдруг начал говорить Женя. — у меня у самого дочка, три годика, но характер уже проявляет. Боюсь представить ее в таком возрасте, — кивнул на меня он.

— Да, у