Колдунья-индиго - Алексей Яковлев

Чечух выслушивал дипломатические «приколы» Ассаргадона со скептической усмешкой, и ответ его оказался предсказуемым:

— Нет, олимпиада нам не нада и конглеса тозе. А калтосытьку плисылайте, только побольсе…

— Пришлем, пришлем, кушайте на здоровье! (Чтобы у вас от нее несварение желудка случилось, а еще лучше — сразу заворот кишок!)

Возвращаясь назад из победоносного похода, Ассаргадон по пути заехал на копи имени царя Соломона, приватизировал их, а равноудалившимся еще в мирное время из Элама в Древнюю Ассирию жрецам Ласкового Золотого Теля — эффективным собственникам Соломоновых копей — потом сказал:

— Довольно с вас! Уже и так до того насосались, что раздулись, как клопы! Перепрофилируйте теперь свой бизнес из сырьевого сектора в нанотехнологический!

А потом вождь земных царей взошел на форум (а форум у него размещался как раз на том месте, где когда-то процветал Сидон) и торжественно провозгласил: «Я на костях врагов воздвиг свой мощный трон! И вот стою один, величьем упоен. Я — вождь земных царей и царь Ассаргадон!»

Только вождь земных царей это продекламировал, как откуда ни возьмись выскочил давешний чечух. Щеки у владельца «саматаватясясяся» дубинки от даровой картошечки заметно округлились, но характер не улучшился — настырный оппонент с ходу въедливо заблажил:

— А-а, говолила, «Элама не был», а Сидона где? Тозе не был?

— Какой еще Сидон? Что вы ко мне пристали?! Не знаю я никакого Сидона!

— Не знаеся? А «Сидона я соклусыла и камни блосила в моле» говолила? Вон камни лезат! Весественный доказательств!

— Ах, Сидон! — хлопнул себя ладонью по лбу Ассаргадон. — Теперь припоминаю. Действительно, был здесь такой — нелегальный мигрант. Откуда только не приезжают! «Все флаги в гости к нам!» И с Ближнего Востока, и со Среднего, и с Дальнего! Сидон этот — из Древнего. Мы всем рады! Толерантность для нас на первом месте! А ксенофобии — бой! И Сидона встретили с распростертыми объятиями, ласково спросили: «Понаехали тут? Добро пожаловать!» И стал жить-поживать дорогой гость у нас в Древней Ассирии, и прожил двадцать лет без регистрации и медицинской книжки. Торговал паленой водкой, фальшивыми лекарствами и наркотиками, а прибыль переводил в офшоры. Словом, как все. У нас даже знаменитей певец так поет: «Вы, мол, аты-баты, а я — как все!» В Древней Ассирии дискриминация не приветствуется, поэтому претензий с этой стороны к Сидону не было. Налогов он, конечно, никаких не платил. Ну кто не без греха? Но ты не забывай благодарить уважаемых людей! Отдай, кому сколько положено, — и торгуй паленой водкой хоть еще сто лет! Так нет, он стал злоупотреблять марочными винами по пять тысяч долларов, простите, динаров бутылка! Упьется, бормотухой — ему и море по колено! Но вы не подумайте чего плохого! У нас для бизнеса — политика наибольшего благоприятствия, а не то, чтобы сразу лезть с проверками, хватать за горло — деньги давай! Нет, ему раз культурно намекнули, два сказали: «Господин Сидон, нельзя же так! Поимейте совесть! У уважаемых людей тоже есть семьи, дети, все желают кушать по европейским стандартам… Нужно делиться!» А он выдул еще одну бутылку и вдруг как заорет: «Где я, и кто вы?! У меня самая большая этническая ОПГ! Я криминальный этнический авторитет! Это вы должны мне платить деньги, а не я вам!» Знаете, гостеприимство гостеприимством, но и у толерантности тоже есть границы! Короче, на Сидона наехала налоговая инспекция. Выяснилось, что он украл у государства такие деньжищи, что на них можно было бы купить все Шумерское царство с Вавилоном и Карфагеном в придачу! Пришлось неплательщику налогов срочно уезжать за бугор. И теперь Сидон сидит в офшоре на своих мешках с долларами, простите, динарами и, кусая локти, жалеет, что нарушал законы нашего демократического государства! А я приобрел его владения на открытом аукционе, где был единственным покупателем на полных законных основаниях! Я чту закон! Как демократ я не могу иначе!

Кажется, Ассаргадон уже все объяснил и даже разложил по полочкам, но чечух не унимался:

— Демоклата не говолит: «Стою один, велисьем упоена!»

Вождя земных царей аж затрясло от возмущения:

— Это ваша «саматаватясясяся» дубинка затуманивает вам мозги! Сломайте ее, и тогда поймете, что наша демократия с либерализмом — братья-близнецы, то есть брат с сестрой! Поэтому права человека для нас приоритетны, и наш девиз: «Первым делом, первым делом права человека, ну а Родина, а Родина потом!» При такой последовательности приоритетов свободной личности легче государство обворо… то есть развивать его экономику на принципах свободного рынка! Ясно?!

Уж куда яснее! Но вместо того чтобы признать свою неправоту, чечух вдруг завизжал, как резаный:

— Плава силовека плиолитетна?! Свободную лисьность засисяесь?! А на костяках сидись посему?!

— Ты что, очумел?! Какие еще «костяки»?! — удивился Ассаргадон.

— Теловетеськие костяки попираесь! «Я на костяках влагов воздвигла свой мосьный тлона» говолила?

— Где ты видишь кости?! Я еще не чокнулся, чтобы в свой особняк, тем более — под собственное кресло в гостиной складывать кости конкурентов, которых я заказа… с которыми вместе строил свободную рыночную экономику! Это же просто художественный образ, поэтическая гипербола! Я что, еще должен отвечать за то, что напридумает поэт?! Все претензии к автору!

«Ну конечно, — догадался Глеб, — то-то я удивлялся, что Ассаргадон говорит все в рифму и текст как будто знакомый… А это он и стихотворение Брюсова прихватизировал! Да, тот поэт воистину великий, чьи произведения в течение столетий, а в данном случае даже и тысячелетий, остаются актуальными, созвучными основным реалиям всех эпох. Так что зря нобелевский лауреат Бунин поносил творчество Брюсова. Впрочем, частенько замечаешь: чуть какого-то деятеля изящных искусств наградят престижной премией не только за его талант и вклад в мировую сокровищницу культуры, но и в порядке политической целесообразности, он в своих оценках начинает руководствоваться той же политической целесообразностью. Или последовательность здесь обратная? Но каким образом правитель Древней Ассирии ухитрился присвоить стихотворение Брюсова? Ведь когда Ассаргадон царствовал, не то что сам поэт Брюсов, даже его прапра и так далее бабушка еще не родилась! Хотя…»

Что с вождем земных царей что-то неладно, Глеб начал замечать, еще когда Ассаргадон стал путать динары с долларами. Одновременно с финансовой неразберихой с головы его величества испарился шлем, который воинственный царь напялил поверх короны, собираясь в поход. Но Глеб тогда предположил, что грозный воитель, возвратившись с победой в родные пенаты, просто сменил походную форму на повседневную. Потом и корона начала постепенно съезжать на сторону, обнажая обширную лысину. Длинная густая и завитая борода вылезала клочьями, как будто физиономию полководца намазали целебным лосьоном для удаления волос с очаровательных женских ножек. Царственная величавость манер сменилась вороватой суетливостью «прихватизатора» двадцать первого века. В одежде тоже наблюдалось смешение стилей: от древнеассирийского до современно-гламурного. И Глеб уже не мог толком разобрать, кто перед ним — царь Древней Ассирии Ассаргадон или новорусский олигарх Артюнянц, каким он его видел на похоронах Никиты. Только на похоронах убиенного наследника Никандрова Артюнянц изображал скорбь, а теперь вел себя прямо-таки неприлично: суетился, нахально открещиваясь от своих неправедных делишек. Потом видение и вовсе стало нечетким, начало расплываться, и Ассаргадон-Артюнянц, превратившись в белый туман, покинул пановское сознание, так и не объяснив, что это был за аукцион с одним покупателем, на котором он законно приобрел Сидонову, а до того — «краснопартизанскую» землю.