Комната 15 - Чарльз Харрис

– У вас с Джерри всё в порядке?

Изабель молча смотрит на меня, и я повторяю свой вопрос.

– Да пошел ты, Росс! – Она кажется не такой отчужденной, под глазами у нее усталость. – Не играй в игры! И не играй с Лорой! Ее очень легко ранить.

Я говорю, что не играю ни в какие игры, но Изабель не понимает.

* * *

Когда она наконец скрывается в сгущающихся сумерках, я оглядываю улицу. Новых следов машин, кроме ее «Урбана», больше нет. Юсуф стоит на ступеньках, притоптывая, чтобы согреться. Я предлагаю ему пройти в дом, но он отвечает, что предпочитает холод.

– «Приуса» нет? – спрашивает Лора, когда я возвращаюсь. В ее безучастном голосе нет удивления. Еще одно невыполненное обещание.

Я устал, у меня все болит.

– Авария.

– Авария? И когда ты намеревался мне об этом сказать?

– Я не хотел тебя беспокоить. – Плохо, что я не смог выразить это получше.

Лора старается подобрать нужные слова, но тщетно.

– Больше мне ни о чем не нужно знать? Я… – Она осекается, не в силах говорить. Словно между нами больше не осталось никаких слов. Не осталось ничего, чтобы воздать должное обломкам нашего брака.

– Я вызову такси. Когда тебе нужно выезжать?

Лора отворачивается к мойке, чтобы сполоснуть кружки, и я вижу только ее спину. Она говорит, что время у нее еще есть. Два строительных подрядчика из Германии прилетают в Хитроу, и она должна встретиться с ними в мотеле через два с половиной часа.

– В такую погоду? Ты уверена? – Мы оба говорим с пугающей осторожностью.

Лора вытирает руки.

– Они уже в пути.

Мне хочется прикоснуться к ней. Я хочу ее так сильно, как никогда прежде. За окном небо темнеет. Наш дом похож на корабль, плывущий навстречу шторму, а соседние дома уже начинают исчезать в сгущающейся темноте. Лора молчит, увлеченно играя своим серебряным браслетом. Не впервые я чувствую, что она может быть одновременно разъяренной и уязвимой. Мне хочется утешить ее, сказать, что все будет хорошо, но я не могу.

– Джерри отстранил меня от дела, – добавляю я. – И поставил у дома коппера присматривать за мной.

Лора резко поднимает взгляд.

– Это из-за того человека, который вчера напал на тебя?

– Это связано.

Но когда прохожу к себе в кабинет, я вижу на дорожке Юсуфа, тихо разговаривающего по телефону, слишком тихо, чтобы было слышно. Он оглядывается на дом, затем заканчивает разговор и возвращается на свое место.

– Вызывай такси, но пусть оно не подъезжает к дому, – вернувшись к Лоре, говорю я. – Мы сядем в него на автобусной остановке.

– Твою мать, Росс, что происходит? – Она делает шаг назад. – То к нам приставляют полицейского охранника, теперь ты хочешь бежать…

– Я не хочу тебя беспокоить.

– Ты это уже говорил… Ладно, я уже беспокоюсь. Так что я уж как-нибудь переживу, если ты побеспокоишь меня еще.

– Где-то есть продажный полицейский. И он может попытаться прикончить меня, прежде чем ко мне вернется память.

– Но как же тот, приставленный Джерри, что на улице?

– Я не знаю, на чьей он стороне. Я больше не знаю, кому можно доверять, – говорю я, и Лора отвечает, что уже собирается.

По пути в спальню, чтобы сменить дешевые джинсы и куртку, которые мне дали криминалисты, я прохожу мимо свободной комнаты, как и вчера вечером, но теперь вижу, что чемоданы заполнены моими вещами.

* * *

Я быстро раздеваюсь в нашей спальне. Это что-то нереальное. Я сижу на двуспальной кровати, в которой Лора восемнадцать месяцев спала с незнакомцем, внешне похожим на меня.

Неожиданно снова накатывает ужас, обвивая меня веревкой. Все то, что исчезло, что я не могу вспомнить. Что происходит с моим рассудком? Какое-то время – я понятия не имею, как долго, может быть, тридцать секунд, может быть, пять минут, – я сижу на кровати совершенно голый, ежась от холода, обнимая себя за плечи, до тех пор пока страх не исчезает бесшумно, точно так же, как появился, и я, выдохнув, снова стараюсь сосредоточиться.

* * *

Я отправляю Бексу сообщение с просьбой встретиться со мной в гостинице, где остановились Лорины немцы, затем надеваю классную рубашку от «Ральфа Лорана» и дорогущие джинсы – это самое простое, что я смог найти, но мне все равно в этом стыдно, словно я украл одежду у Р. Затем спускаюсь вниз, нахожу в ящике письменного стола какие-то таблетки, чтобы проснуться, и глотаю пару, запивая их кофе. Сразу же чувствую, как химия разливается по моим жилам подобно электричеству.

Лора собирается на удивление долго, и я окликаю ее, поторапливая. Она кричит в ответ, что собирает документы для встречи. Затем я слышу, как у нее звонит телефон, она отвечает, после чего объявляет, что такси уже выехало.

Выглянув в окно кабинета, я вижу, что Юсуф не двинулся с места, по-прежнему пристально смотрит на улицу. Он кого-то ждет?

В ожидании Лоры я падаю в черное кресло, обтянутое искусственной кожей, и кручусь в нем – это комната Р., где он (я) сидел полтора года, думая, решая проблемы. И я пытаюсь установить контакт. Земля вызывает Р.

Я тотчас же чувствую себя глупо, и мне становится страшно, поэтому я прекращаю это занятие и принимаюсь лихорадочно собирать разбросанные по полу бумаги. Но мне то и дело из ниоткуда является фраза, отдельное слово. Какая-то моя частица пытается передать послание. Как такое может быть? Как какая-то моя частица может быть не мною? Сама эта мысль приводит меня в ужас.

Но я должен решить эту проблему. Дрожа от страха, снова запрашиваю соединение, у себя внутри и слушаю. Получаю еще одно случайное слово, еще одну обрывочную фразу. Но в этом нет никакого смысла.

Я обхожу дом, ища, чем бы заняться, проверяю, заперты ли окна. Темнеет – день угасает, снова начинается снег. Вдруг перед домом появляется машина, лихорадочно работая щетками. Я напрягаюсь, но она проезжает мимо, не сбавляя скорость.

Наконец Лора присоединяется ко мне, все еще напряженная, в гневе. Мы выходим через черный вход, так, что Юсуф нас не видит, проходим по тропинке, ведущей через заснеженный сад к соседней улице, и находим там уже ждущее такси.

Мотель «Хейуэйн-Хилл» выходит окнами на полупустую стоянку. Перед входом – флагштоки, громыхающие на ветру. Внутри все блестит, как в VIP-зале в аэропорту. Главный конференц-зал на зиму закрыт на ремонт, поэтому Лора для встречи с немцами сняла номер-люкс. Она бросает портфель с документами и пальто в маленькой спальне и приводит себя в порядок перед зеркалом в гардеробе. Времени пять часов, а встреча назначена на семь.

– Что имела в виду Иззи, говоря, что моя амнезия оказалась очень кстати? – спрашиваю я. – Ты видишь в этом какой-нибудь смысл, Лора? Потому что для меня в этом никакого смысла нет. Есть еще что-то, что я должен знать?