Воля богов!. Повесть о Троянской войне - Леонид Свердлов

Она залпом выпила свой кубок и лихо вытерла локтем губы.

— А ты похож на своего отца, — сказала она Диомеду. — Когда-то я помогала Тидею. Он тоже был отважный, но плохо воспитан… не хочу об этом говорить. Ты не такой. С тобой мы горы свернём и всех победим.

Дали сигнал к началу боя, и Диомед поднялся на колесницу.

— Ну мы им сейчас вдарим! — сказала довольная Афина, пристраиваясь у него за спиной.

— Ты что, со мной поскачешь? — спросил удивлённый Диомед.

— А как же! Я тебе в бою буду помогать. Вот увидишь, какие подвиги ты с божьей помощью совершишь. Мы их всех порвём. Только, чур, богов не трогать. Ну, разве что Афродиту. Если эта дура в бой сунется, мы ей разом мозги вправим.

Богобоязненный Диомед не стал объяснять Афине, в чём разница между войной и покатушками с девушками, и только сказал:

— Ладно. Только держись покрепче.

— Кому ты это говоришь! Я же богиня войны!

Начался бой. Греки, как обычно, шли молча, слушая приказы командиров. Троянцы и их союзники встречали наступавших противников громким шумом и криками.

Два великих войска наконец сошлись в грозной битве. Зазвенели копья о щиты, полилась первая кровь. Война перемалывала людей: героев и простых воинов, делая жён вдовами, а детей сиротами, оставляя невест без женихов, а стариков без наследников. И среди этого величественного, достойного богов зрелища планомерного убийства как обезумевшая белка среди лесного пожара носилась колесница Диомеда.

Сразу же оторвавшись от своего отряда, неукротимый, как разлив реки, Диомед мчался, не разбирая дороги, разя всех подряд — своих и чужих — под постоянное повизгивание над ухом: «Быстрее! Так их! И-и-и!» Видеть Афину за спиной Диомеда никто не мог, так что для окружающих его поведение, противоречившее всем уложениям и уставам, было необъяснимо.

Герой вскрикнул, когда стрела пронзила его плечо, но Афина быстро отломала оперение, вытащила стрелу за вышедший из спины наконечник и залечила рану.

— Какая сволочь это сделала! — возмутился Диомед. — Найду — убью!

— Обязательно найдём и обязательно убьём, — заверила его богиня.

Эней, разя греков с колесницы, краем глаза заметил стрелка, который, бросив на землю лук, яростно прыгал на нём. Лук же был явно не из дешёвых: сочленённый из двух рогов горного козла, с золотыми крючками для крепления тетивы, тщательно отполированный — видно, что работа настоящего мастера. И хозяин лука был знаменитый — лучший ликийский стрелок Пандар.

— Ты чего? — спросил Эней.

— Да боги сегодня надо мной весь день издеваются! — ответил Пандар. — Хотел я подстрелить Менелая — мне за него Парис кучу всего обещал с точёными ножками. Так я его только поцарапал и разозлил. Сейчас стрелял в того придурка, что по полю как сумасшедший носится, думал уж, что к Аиду его спровадил. Не спровадил. Ему хоть бы что — только ещё больше носиться стал.

— Этот грек или умом тронулся, или пьяный, или ему какой-то бог помогает, — заметил Эней. — Последнее скорее всего, так что неудивительно, что твоя стрела его не убила.

— Никогда больше в руки лук не возьму! — ныл Пандар. — Говорил же мне папа, чтобы я на колеснице воевать шёл — у нас дома их одиннадцать штук стоит, одна другой лучше, а я не послушал — коней пожалел, они у меня избалованные, я боялся, что не найду им здесь хорошего корму.

— Ничего, — сказал Эней. — Забирайся на мою колесницу и правь конями. Поедем разбираться, что за боги помогают этому психу.

— Лучше ты правь конями, — ответил Пандар, вскочив позади Энея. — Они к тебе привыкли и лучше слушаться будут. А я этого проходимца пикой поприветствую.

Они помчались навстречу Диомеду.

— Ага! Фроськин сынок! — радостно закричала Афина, увидев Энея. — Вдарь ему!

Пандар ударом копья, усиленным несущимися навстречу друг другу колесницами, насквозь пробил щит Диомеда и весело закричал, уверенный, что пробил и доспехи, но он рано радовался. Копьё Диомеда, направленное рукой Афины, воткнулось прямо в нос ликийскому стрелку. «Ножки точёные!» — мелькнуло в голове нарушителя мира между греками и троянцами. Свидетель Афининого коварства был устранён.

Эней соскочил с колесницы и, вооружённый щитом и копьём, бросился защищать тело Пандара. Спешился и Диомед. Подняв с земли камень, он ударил им Энея по ноге, и тот упал. Диомед замахнулся копьём, чтобы добить врага, но в этот момент перед ним с криком «Не трожь Энея, хулиган!» появилась Афродита. Она подхватила сына на руки и хотела вынести его с поля боя.

— Бей Фроську! — взвизгнула Афина.

— Проваливай, шлюха! — в исступлении заорал Диомед.

— Мальчик, ты с кем разговариваешь? — удивлённо спросила Афродита.

— С тобой! — ответил Диомед, замахиваясь копьём.

Афродита инстинктивно заслонилась рукой, и наконечник копья царапнул её, окрасив ладонь голубой божественной кровью.

Дикий вопль заглушил шум сражения, заставив всех прервать бой и обернуться.

— Уберите женщину с поля брани! — не разобравшись, закричал Агамемнон.

— Сам убирайся, рогоносец! — взвизгнула в ответ Афродита.

Примчавшийся на крик Арес подхватил раненую богиню на свою колесницу. Афродита передала Энея подбежавшему к ней Аполлону, и Арес поскакал к Олимпу.

Афина некоторое время колебалась, не зная, что интереснее: посмотреть на раненую Афродиту или добить её сына. Она решила, что смертный всё равно никуда не денется, и, вспорхнув, помчалась вслед за колесницей Ареса.

— Что это я рогоносец? — обиженно ворчал Агамемнон. — Оскорблять-то зачем?!

Арес выгрузил Афродиту на Олимпе, где на её вопли сразу сбежались все боги. Ей предлагали амброзию и нектар, пытались перевязать, но она вырывалась, оглашая Олимп неимоверным визгом.

— О, как я страдаю, какая невыносимая боль! — вопила она. — Позовите Асклепия, пусть он меня спасёт! Ах, вы нарочно упрятали его в преисподнюю! Вы все хотите моей смерти! Какие же вы злые! Жестокие! Бесчеловечные! Безбожные! А ведь я желала только добра и любви! Я хотела спасти сына, разве это преступление?! И за это я теперь умираю! Ах, какая ужасная, нелепая смерть!

— Ничего ты не умрёшь, — не без сожаления проворчала Афина. — Боги бессмертные.

— Нет, я умру! Что это за чёрные круги перед глазами?!

— Это у тебя тени потекли, — ехидно отвечала Афина. — А нечего было влезать.

— И правда, — согласился Арес. — Кто же ходит на войну без доспехов?! Доспехи для того и придуманы, чтобы таких вот ситуаций не случалось.

— Вот именно! — поддакнула Афина. — Воевать — это тебе не с мужиком в постели кувыркаться.

Целомудренная богиня сказала это с таким знанием дела, что вокруг невольно рассмеялись. Афина же, наслаждаясь своим торжеством, даже не поняла, что смеются над ней, и засмеялась вместе со всеми.