Конец таежной банды - Евгений Сухов

И тут он увидел, как Кван шепчется о чем-то со своим заместителем у телег. По-китайски Трефилов не понимал, но догадался, что те что-то затевают, а его не хотят посвящать. Как работать в таких условиях? Он чувствовал себя не нужным. Кван не обсуждал с ним своих решений, большую часть времени нарочно болтал на китайском, чтобы чужаки не поняли. В очередной раз начальник милиции пожалел об отсутствии Коновалова. Тот бы живо навел порядок. Поэтому-то Кван и не отправил людей искать чекиста, не хотел делить власть.

* * *

К ночи Антон Семенович Рыков окончательно спятил от страха. Заключенный в каменный колодец, он кидался на стены и дико орал. Руки были содраны так, что он не мог ими ни к чему прикоснуться. Боль была невыносимая. О том, чтобы выбраться наверх, не было и речи. Все, конец. Никто не знает, что он тут в пещере на дне колодца. Тут он и умрет в темноте и одиночестве. Осознавая это, Рыков орал, выл, плакал, а потом начал истерически смеяться. Тело била крупная дрожь, тошнило. Он совсем потерял счет времени. Вскоре Рыкову стало казаться, что он сидит в ловушке уже несколько дней. Озноб усиливался. Упав на дно колодца, он скрючился, принял позу эмбриона и жалобно заскулил, точно побитый пес.

Сверху не переставая капала вода. Примерно на час Рыков отключился, а когда проснулся, то снова принялся дико орать от отчаяния. Он орал до хрипоты, потом выбился из сил и вновь упал на дно колодца. Было понятно, что никто не придет его спасать. Затем ему стали слышаться голоса. В звуке падающей воды Рыков явно различил зловещий шепот:

– Ты умрешь! Умрешь!

– Не-е-е-т, – закричал он, зажимая руки.

Следом к шепоту присоединился голос Андреева:

– Говорил же тебе, что золото проклято. Все из-за него умирают. Не надо было его трогать…

– Заткни-и – и – сь, – взвизгнул Рыков. Голос звучал в его голове, и защититься от него не было никакой возможности – зажимай, не зажимай уши.

– Я умер, и ты умрешь. В аду для тебя уже подготовили место, – продолжал надоедать Андреев.

– Нет, я не умру, – возразил Рыков с тоскливой злостью.

– Умрешь, – возразила ему капающая вода.

– Эта гора священная, – вклинилась в разговор невидимая девочка, которую он похитил до этого.

– А ты чего лезешь? – обиделся на нее Рыков. – Ты же жива. Я не сделал тебе ничего плохого.

Девочка не ответила. Вместо этого в темноте стало сгущаться белое облако. Облако сформировалось в высокую костлявую фигуру в белом саване. То была сама смерть. Она улыбалась. Костлявая рука протянулась к нему. Антон Семенович отпрянул, споткнулся, упал и завопил во всю силу легких.

* * *

– Интересная история, – восхитился Коля Рыжий, заметив покойника у входа в пещеру, – да это мертвяк!

– И что, – саркастически спросила Анисья, – мертвых боишься? Тебе ли бояться?

– Да нет, – Рыжий посмотрел в усыпанное звездами небо, освещая пространство перед собой факелом. Полная луна висела над самой вершиной, точно звезда на рождественской елке. – Просто, чего он так сидит… Странно как-то.

– Как его замочили, так он и сидит, – сердито буркнула Анисья, – если боишься, то так и скажи. Дальше я могу и одна пойти, только потом на бабки не рассчитывай. Ничего не обломится.

– А этот клад – он и правда стоящий? – неуверенно спросил Рыжий. – Не хотелось бы за три копейки в преисподнюю лезть.

– Тебе там до конца жизни хватит. И всем остальным тоже, – заверила Анисья, направив коня к входу в пещеру. – За мной.

Бандиты зароптали. Змей, Хмурый и Гриня в один голос заорали, что незачем лезть в пещеру ночью, а надо дождаться утра.

– Да утром и веселей, – поддакнул Суслик, зябко поежившись, – от этого места в штаны наложить можно.

– Какая хрен разница, что сейчас, день или ночь, – рявкнула на них Анисья, – в пещере все равно темно. Будем факелами светить.

– Мы это к тому, хозяйка, что в таких местах ночью всегда привидения шастают, лучше до утра подождать, – пробормотал Глаз, удерживая коня на месте.

– Я вас с собой не звала, – напомнила Анисья, – оставайтесь, я пойду одна.

Она решительно направила коня внутрь пещеры. Пламя от факела касалось каменных сводов. За ее спиной послышалось дробное цоканье лошадиных копыт. Устыдившись своей трусости и обуреваемые жаждой наживы, бандиты ехали следом. Поведение атаманши вселило в них некую уверенность, однако разбросанные кругом человеческие кости оптимизма не добавляли, поэтому лица у каторжников были кислые. Их словно на расстрел вели. Потом своды пещеры стали опускаться. Всем пришлось спешиться и идти пешком. Лошадей вели за собой.

– Если какие упыри навалятся, можно им коня бросить, а самим свинтить, – шепнул Глаз товарищам. Остальные согласились, что это стоящая идея. Путь преградила большая куча черепов и костей, а ход сузился настолько, что с конем было не пройти.

– Да что это за место такое? – простонал Гриня, освещая кости факелом.

– Это просто кости, – оборвал его Рыжий, покосившись на атаманшу.

– Да чего тут бояться, просто кости, – подтвердила Анисья и добавила: – Нет никаких духов, привидений и прочей нечисти. Все это фантазии.

В ответ на ее слова из глубины пещеры раздался многоголосый вопль отчаяния и ужаса, а за ним взрыв сатанинского хохота.

– Ну, на хер, – выразил общее мнение белый как мел Гриня и ломанулся к выходу.

За ним молча последовали остальные. Анисья тоже здорово перепугалась в первые мгновения, чуть не выронила факел, но потом быстро сообразила, что вопил, скорее всего, тот, что убил в ските их крестного. Заблудился, верно, и вот теперь орал, свихнувшись в темноте. Она поймала за руку Рыжего:

– Стой.

– Ну чего еще, – болезненно скривился он, со страхом поглядывая в глубь пещеры через ее плечо.

– Я пойду дальше, – твердо сказала Анисья, – идем со мной, и мы поделим все золото только на двоих.

– Ну там это… Орет кто-то! Может, лучше утром, – задергался Рыжий, – я привидений не боюсь, просто…

– Они нас не тронут, – заверила его Анисья, – разве ты забыл, что я дочь бога и неуязвимая. Будь мужиком…

– Ладно, ладно, я иду, – поспешно перебил Рыжий, немного успокоившись.

В таком месте поверить можно было во что угодно. Он видел, что атаманша не боится, и решил, что если она говорит, то их действительно не тронут. К тому же предложение поделить деньги на двоих было очень заманчивым, да и показывать себя трусом перед бабой не хотелось – свои же потом на смех поднимут.

– А как же быть с парнями? Они тоже захотят долю, – бросил он на ходу, когда они шагали по тоннелю в глубь горы. У каждого в руках было по два факела. Каждый освещал себе дорогу сам, а один факел был в запасе.

– Они не пошли в пещеру, а значит, ничего не получат, – отрезала Анисья, – сам с ними разберешься. Можешь пристрелить их.