Мой плохой - Юлия Гетта

– Что ж, Саша, – довольно протянул он. – Признаться, удивлен. Приятно удивлен. Седой, конечно, соловьем о тебе пел, но я и подумать не мог, что ты настолько быстро справишься с поставленной задачей.

– Повезло, – пояснил Карим, пожав плечом.

– Фарт в нашем деле немаловажен, – усмехнулся Сумранов. – И фартовые головастые парни, такие, как ты, мне нужны, – добавил он, вновь становясь серьёзным и прошивая Карима насквозь испытующим взглядом.

Эти слова заставили напрячься, но внешне Саша старался ничем не выдать своего волнения. Вообще он предполагал что-то подобное. Да только понятия не имел, как старик отреагирует на отказ.

Ведь такие предложения делались далеко не каждому. Это своего рода честь. Сумранов – один из самых известных и уважаемых бандитов не только в своем городе, но и во всей стране. Работа на него сулила безбедную жизнь и просто сказочные перспективы. Любой отморозок на месте Карима был бы счастлив и прыгал до потолка от радости. Да только Саше такое счастье никуда не упиралось. Он нормально жить хотел. Честно. Жениться на Насте, воспитывать детей. Купить автосервис или автосалон. Или то и другое. И заниматься машинами. Они всегда были его слабостью. А криминал уже поперек горла стоял. Слишком многое Карим повидал за последние годы. Да и такая жизнь никогда его не прельщала.

Сузив глаза, Сумранов продолжал сверлить Сашу взглядом и терпеливо ждать, когда тот наконец скажет, что думает об озвученном. Затягивать паузу дольше было уже неприличным.

– Семён Эдуардович… – медленно произнёс Карим, тщательно подбирая слова.

Но тут старик неожиданно его перебил.

– Что мешает? – проницательно спросил он.

– Да не моё это… – честно признался Саша, понимая, что ни одна вымышленная отмазка не прозвучит лучше правды. – Я спокойно жить хочу. Тихо.

– Чего же тебе раньше тихо не жилось? – лениво поинтересовался старик.

– Выбора особо не было.

– А сейчас, значит, есть?

Саша неопределенно пожал плечом, понимая, что этот человек с легкостью может лишить его любого выбора. Если захочет.

– Что ж, дело твоё… – бесстрастно ответил авторитет, откидываясь на спинку своего огромного кресла.

– Могу идти? – настороженно задал вопрос Карим после небольшой паузы, спинным мозгом чуя какой-то подвох.

– Погоди, – отрицательно качнул головой Сумранов, подтверждая его догадки.

Саша напрягся еще сильнее, ожидая чего угодно. Вплоть до скрытого шантажа или угроз. Но то, о чём заговорил Сумранов, стало для него полной неожиданностью.

– Ты отца своего помнишь? – вдруг спросил он.

– Нет… – удивленно моргнул Саша. – А почему вы спрашиваете?

– Знал я его, – угрюмо ответил старик.

– Что? Откуда?

Карим недоумевал. Ему вообще не верилось, что старик говорит серьезно.

– Сидели вместе чуть больше двадцати лет назад. Ты Владимирович же?

– Да…

– А я, когда только о тебе услышал, сразу его вспомнил. Вовка Каримов. Но не сопоставил сразу. Каримов, Каримов… Не такая уж редкая фамилия. А после той встречи в ресторане попросил ребят своих пробить. Уж слишком ты на него походишь. И дерзкий такой же.

Сумранов помолчал с минуту, похоже, углубившись в воспоминания.

– Как тесен мир, – невесело усмехнулся Саша.

Такая новость его ничуть не обрадовала. И вообще, говорить об отце было неприятно. Саша привык ненавидеть его. За то, что бросил мать в самый трудный период её жизни. И его самого бросил. Маленького совсем. Два года всего ему было…

– Хорошим он мужиком был, – медленно произнёс авторитет. – И о тебе часто говорил. Тосковал сильно по жене и сыну.

Сердце в груди как тисками сжало. Саша поднял глаза на Сумранова, забыв напрочь, с кем разговаривает и зачем вообще сюда явился.

– Что же он тогда бросил нас? И ни разу за столько лет не появился? – выплюнул с такой ненавистью, будто старик был в ответе за грехи его отца. – Неужели сидит до сих пор? Так мог хотя бы письмо настрочить сыну!

Но тот словно и не заметил никакой дерзости.

– Убили его, – ответил с горечью. – Разве мать тебе не говорила?

– Не говорила…

– Время такое было, Саша. И выбора тогда у нас «особо не было», как ты говоришь. Так что не держи на отца обиды. Тебе повезло больше, чем ему. Ты и правда фартовый парень.

Карим сидел на своём стуле как оглушенный и не мог даже пошевелиться. В голове со скоростью света один за другим возникали вопросы. Не к Сумранову. К матери. Она ведь никогда ничего не рассказывала об отце. Саша и не спрашивал, ему было плевать на предателя. Но он ведь не знал…

– Ступай с богом, Саша, и живи спокойно, как хочешь. Ни одна собака тебя здесь не тронет. По крайней мере, пока я жив.

– Спасибо…

– Тебе спасибо, – сузил глаза старик. – За чистую работу. И за воспоминания.

На это Карим лишь кивнул. Поднялся со стула, пожал жилистую ладонь авторитета и нетвёрдым шагом побрёл к выходу.

Карим гнал машину домой, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю каждый раз, когда приходилось тормозить на красном. Всё складывалось удачно, как, наверное, еще никогда прежде. Вот только после разговора с Сумрановым остался колючий осадок на сердце. Не давали покоя мысли об отце. Саша злился на мать за то, что скрыла от него правду.

Ничего. Уже завтра они с Настей вылетают в Париж на её свадьбу, тогда он обо всём и расспросит.

Пока мужчина парковал машину на территории дома, к помпезному виду которого всё никак не мог привыкнуть, где-то внутри так и подтачивал червь. Ревность это была, или он действительно стал параноиком, не доверяющим даже самому близкому другу…

К счастью, на этот раз его интуиция ошиблась. Сыч дожидался его в гостиной один, уткнувшись в телефон с совершенно безразличным видом.

– Ну? Как все прошло? – лениво поинтересовался он, когда спалил наблюдающего за ним Карима на пороге комнаты.

– Нормально.

– Что значит - нормально?

– Значит, что всё хорошо. Волки сыты, овцы целы. Всё как я и планировал.

– То есть ты хочешь сказать, что Сумранов не дал тебе пинка под зад и не отправил обратно, заканчивать начатое? – удивленно вскинул брови Сыч.

– Не дал, – хмуро отозвался Карим, не имея никакого желания вдаваться в подробности. – Настя где? – резко перевёл тему.

Сыч недовольно сжал челюсть, но больше спрашивать ни о чем не стал.

– Наверху она. Как ты уехал, ни разу не спускалась.

Саша кивнул, отстранённо разглядывая друга.