Сотня. Возвращение домой - Кэсс Морган

Родос словно бы стал меньше, и дело тут было не только в его явной слабости или в бинтах на руках и торсе. Что-то изменилось у него в лице. Он выглядел не просто раненым и измученным, а сломленным.

Родос с некоторым усилием приподнялся на локте. Беллами дернулся было помочь ему, но передумал: он и без того достаточно сделал для этого говнюка.

– Здравствуй, Беллами.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Беллами скорее по привычке, чем из искренних побуждений. А что еще говорить, если видишь лежащего в постели забинтованного мужика?

– Кларк и доктор Лахири говорят, что я полностью поправлюсь.

– Клево, – сказал Беллами, переминаясь с ноги на ногу. Идиотизм какой-то! Какого черта он вообще здесь делает?

– Я звал тебя, чтобы поблагодарить.

– Да забудьте, – пожав плечами, сказал Беллами. Он плохо понимал, почему спас жизнь Родосу, но уж всяко не потому, что считал, будто этот властолюбивый псих того заслуживает. А долгий разговор по душам его и подавно не прельщал.

Родос помолчал, глядя куда-то в пространство над плечом Беллами.

– Мне претила мысль о том, что подростки из сотни – включая и тебя – знают о том, как жить на Земле, больше, чем я. В конце концов, я планировал эту экспедицию всю жизнь, а вы, – тут Родос устремил на Беллами тяжелый взгляд, – всего лишь шайка малолетних преступников, которые оказались достаточно тупы для того, чтобы угодить в неприятности в Колонии. Почему я должен был считать, будто у вас хватит мозгов, чтобы тут выжить?

Беллами дернулся и сжал кулаки, но выражение его лица осталось невозмутимым. Он словно бы слышал, как Кларк и Уэллс призывают его сохранять спокойствие независимо от того, что скажет Родос.

– Но вы тут, – продолжал Родес, – и смогли не только не погибнуть, но и прижиться. А я заметил, что выжить на Земле довольно сложно. – И он опустил взгляд на свои многочисленные раны. – Чтобы на самом деле жить тут, одного интеллекта мало. Нужна еще и воля.

Беллами уставился на Вице-канцлера, сомневаясь, не ослышался ли он. Неужели Родос только что отдал должное ему и остальным ребятам? Наверно, его ранение в голову серьезнее, чем думает Кларк.

А Родос явно ждал какого-то ответа.

– Я рад, что вы это поняли, – медленно сказал Беллами, молясь, чтобы Кларк заглянула проверить, как чувствует себя ее пациент. Да пусть хоть кто угодно зайдет, лишь бы не оставаться наедине с Родосом ни одной лишней секунды.

– Я прощаю тебя за захват в заложники Канцлера Яха и за его непреднамеренное убийство.

Стараясь удержать на лице глумливое выражение, Беллами кивнул и сказал:

– Спасибо.

Наверное, все дело в том, что он спас Родосу жизнь. Ну или что-то типа того. Словно прочтя его мысли, Родос продолжил:

– Это еще не все. Будет создан новый Совет. Это мое решение вступает в силу немедленно. Уэллс был прав, для Доктрины Геи на Земле места нет. Нам понадобится другой, более совершенный свод правил. Я предполагаю нынче же вечером избрать кандидатов для участия в Совете. Может быть… – он скривился, когда его тело пронзил новый приступ боли, – может быть, ты тоже захочешь поучаствовать?

Беллами несколько раз моргнул, пытаясь осмыслить только что услышанное. Если он не ослышался и не объелся в лесу каких-нибудь галлюциногенных ягодок, то Вице-канцлер Родос, самый аморальный, самый гнилой из всех людей, когда-либо стоявших у кормила Колонии, только что помиловал его и предложил принять участие в политической деятельности. Беллами ничего не смог с собой поделать и громко расхохотался.

– Серьезно?

– Серьезно.

Беллами уже предвкушал, как расскажет обо всем Октавии, и они вместе посмеются. Хотя, может, она не сочтет это смешным. Может, она действительно захочет, чтобы ее брат стал одним из членов Совета. Черт, даже за последние недели с ним не случалось ничего более шизового. Впрочем, почему бы ему не попытать счастья в политике? Вот только надо немедленно кое с кем это обсудить.

С улыбкой кивнув головой, Беллами повернулся и отправился на поиски Кларк.

Каждая мышца тела Гласс словно горела в огне. Плечи натерло веревкой, а икры и бедра дрожали от усталости, грозя в любую секунду подвести свою хозяйку.

Увидев маячившее за деревьями деревянное здание, она громко всхлипнула от облегчения. Они действительно добрались до лагеря. За все время их путешествия Люк шевельнулся всего пару раз. Иногда Гласс, затаив дыхание, останавливалась, чтобы напоить его и убедиться, что он все еще жив.

Спотыкаясь, Гласс вышла из-под крон деревьев на поляну и поняла, что произошло как раз то, чего она боялась: звуки утреннего сражения доносились до нее именно отсюда, и именно отсюда к небу поднимался дым. Лагерь выглядел будто зона военных действий. На земле валялись сломанные копья, стреляные гильзы, клочья одежды, тут и там виднелись целые лужи крови. Некоторые хижины были полностью разрушены, другие выглядели так, будто кто-то пытался их поджечь. Тут и там ей попадались потрясенные колонисты, но Гласс никого не узнавала. Казалось, будто она вернулась в совершенно другое место. Сердце кольнул холодный страх. Что теперь с ее друзьями? И где Уэллс?

Потом она обрадовалась, услышав знакомый голос:

– Гласс?! – окликнула ее от дверей лазарета Кларк. – Это ты? А это… о нет! Это Люк?

И Кларк бросилась к ним. Затем из-за двери лазарета высунулась голова Уэллса, который тоже побежал за своей бывшей возлюбленной.

Гласс освободилась из импровизированной упряжи. Кларк, упав на колени, уже осматривала Люка.

– Гласс! – воскликнул, обнимая ее, Уэллс. – Слава Богу, ты вернулась. С тобой все нормально?

Гласс кивнула, но потом на нее разом обрушился весь ужас недавнего одиночества и изнеможения. Сейчас, когда они оказались в безопасном месте, она наконец позволила себе ощутить все те эмоции, которые так долго держала в узде. На глаза навернулись слезы и побежали вниз по щекам. Уэллс обнял ее и не отпускал, пока рыдания не стихли.

– А что с ним произошло? – спросил он потом.

Гласс шмыгнула носом и вытерла лицо руками.

– Мы жили в заброшенной избушке в лесу. Она казалась такой надежной! Но потом, – от воспоминаний ее глаза вновь наполнились слезами, – на нас напали наземники. Не те, с которыми живет Саша, другие. – Лицо Уэллса исказилось, словно от сильной боли, но Гласс почувствовала: сейчас не время расспрашивать его, что случилось. – Люк вышел, чтобы разогнать их, и в него бросили копье. Я сделала все, что могла, но у меня не было никакой возможности наложить швы, а когда я попыталась привезти Люка сюда, наземники снова атаковали нас.

Уэллс ругнулся себе под нос и добавил:

– Гласс, мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это в одиночестве.