Последний поворот на Бруклин - Хьюберт Селби

* * *

Солнце взошло за деревьями улицы Гаунус-паркуэй, осветив покрытую нефтяной пленкой воду канала Гаунус и красные кирпичные стены жилого комплекса. Церковные колокола возвестили о начале утренней службы. Ада полюбовалась некоторое время видом из своего окошка и пошла готовить завтрак; Луис встал, намереваясь как можно раньше выйти из дома и поехать покататься в одиночестве; Айрин проснулась раньше Майка и лежала в постели, слушая его бурчание и гадая, в каком настроении он проснется; ВИННИ ВСТАЛ ПЕРВЫМ, КРИКНУЛ ДЕТЯМ, ЧТОБЫ ОНИ НЕ ШУМЕЛИ: ПОНЯТНО? — И СТАЛ ЗА РУКУ СТАСКИВАТЬ МЭРИ С КРОВАТИ, ВЕЛЕВ ЕЙ ВСТАВАТЬ; Нэнси проснулась, почесала промежность, потом понюхала палец и крикнула детям, чтобы они заткнулись. Когда старина Эйб пришел домой, дети сидели за столом, кричали и ели, и он велел им помолчать — ему хотелось спать, и он, пошатываясь, с покрасневшими, слипающимися глазами, направился в спальню. Он аккуратно разделся, повесил одежду на вешалки, надел сетку для волос и лег. Нэнси вошла, прилегла рядом и принялась щекотать ему задний проход. Посмеявшись над ней, он ее отпихнул, велев уёбывать и оставить его в покое. Она сказала, что не уйдет, что хочет хоть одну палку да получить, тогда Эйб ударил ее наотмашь и велел пойти засунуть себе банан, и она обозвала его никчемным черномазым ублюдком, а он засветил ей кулаком прямо в гнусную харю, свалив ее с кровати, велел проваливать, чтоб, мол, жопой твоей здесь не пахло, женщина, а не то я тебе все кости пересчитаю, — и выкатил ее из комнаты. Она доползла до кухни, ухватилась за край раковины и, по-прежнему громко обзывая его черномазым ублюдком, с трудом поднялась на ноги, потом сунула голову под струю холодной воды. Подошла дочь, чтобы оказать ей помощь, а Нэнси все продолжала кричать, потом расплакалась от всей этой безнадеги, и дочь сказала ей, что плакать не надо: Иисус любит нас, мамочка. Нэнси велела ей отъебаться от нее и проваливать.

Эйбрахам спал.

ИСТОРИЯ

История книги известна. Хьюберт Селби-младший родился в Бруклине в 1928 году, в 15 лет он бросил школу и отправился служить на торговый флот, где его свалила болезнь — туберкулез. Десять лет будущий писатель провел в больницах, его признали неизлечимым и отправили домой умирать. Но умирать он отказался, средств к существованию не было. И Селби принял решение, изменившее весь ход литературы того времени: «Алфавит я знал. Может, получится стать писателем? » Так он начал записывать все, что помнил о Бруклине. Книга, писавшаяся под названием «Королева умерла», через шесть лет еженощного упорного труда над словом превратилась в роман «Последний поворот на Бруклин» (1964). Прочтя рукопись, Аллен Гинзберг предсказал, что «она взорвется адской ржавой бомбой над Америкой, но читать ее будут и через сто лет».

Роман этот сделал Селби в прямом смысле слова иконой контркультуры — ее равно хвалили и поносили во всем англоговорящем мире, так что предсказание Гинзберга сбылось. В Англии «Последний поворот» стал предметом судебного разбирательства и запрета — автора обвиняли в непристойности. За него вступились Энтони Берджесс и Сэмюэл Беккетт. Публикацию разрешили только три года спустя. В Штатах Селби, конечно, повезло больше, чем Генри Миллеру, чей «Тропик рака» — книга, по тем временам гораздо менее непристойная, — могла появиться в Америке только контрабандой из Европы. Но «Последний поворот» прошел иной путь сопротивления, и книгу, в конце концов, приняли не только как свидетельство новой прозаической поэтики — она стала классикой литературы. Даже «Нью-Йорк Таймс» была вынуждена признать, что «место Хьюберта Селби — в первых рядах американских писателей, а в его работе видны сила, глубокое страдание, честность и моральный напор Достоевского… Понимать книгу Селби — значит, понимать муку Америки».

Бескомпромиссный роман об униженных и оскорбленных, живущих в мире насилия, безумия и ярости, мог считаться разрушительным при выходе — как удар молнии в сетчатку. Им вдохновлялись та-кие известные рок-бунтари, как Лу Рид, Генри Роллинс, Боб Моулд и Курт Кобейн. Они утверждали, что книга изменила их жизнь. Известный сатирик 60-70-х годов Ричард Прайс говорил так: «Мне кажется, самой большой данью уважения или комплиментом произведению искусства, в любой форме — это сказать, не как сильно ты ее ценишь, а как быстро тебе хочется из него выбраться, вернуться домой и заняться своими делами. Потому что он этой работы ты сходишь с ума, и тебе не терпится начать писать или рисовать самому. Книги Хьюберта Селби — первое, что вызвало у меня такое чувство».

В 1989 году немецкий режиссер Уди Эдель снял по роману «Последний поворот на Бруклин» фильм с Дженнифер Джейсон Ли в одной из главных ролей. В отличие от многих других авторов экранизируемых произведений, Селби работать над фильмом понравилось настолько, что он сам снялся в небольшой роли.

Второй — самый любимый у автора — роман называется «Комната» (1971), и многие считают его шедевром. Он вырос из раннего рассказа «Звук», вошедшего впоследствии в сборник «Песня молчащего снега», — о заключенном, переживающем белую горячку. Сам Селби в период детоксикации провел месяц в одиночном заключении. «Правда, — рассказывал он впоследствии, — это не была такая дыра, как в рассказе: из-за моего туберкулеза меня поместили просто в „комнату одиночного пользования“. Наверное, это можно назвать изолятором. Там я и написал этот рассказ — в камере одиночного пользования».

Этот роман получил, как считает автор, «самые лучшие рецензии в моей жизни» и не оставил ни малейшего следа на американском книжном рынке. Однако, история «Последнего поворота» повторилась: через много лет, особенно в Европе, книгу стали рассматривать так же, какой ее видел сам автор — самым тревожным произведением в истории литературы. Двадцать лет после окончания книги Хьюберт Селби не мог ее перечитывать сам.

Дальше писательская карьера Селби развивалась успешнее, но ненамного. Тему третьего романа «Демон» (1976) задавал очень простой эпиграф: «Человек, одержимый идеей, одержим демоном». Как и «Комнату», его лучше поняли и восприняли за рубежом, чем в Штатах. Потом последовал роман «Реквием по мечте» (1978) — наверное, самый честный и полный рассказ о героиновой зависимости — открывается фразой, которую сам автор до сих пор считает лучшим началом для романа: «Гарри запер мать в чулане». В 2000 году книга была экранизирована Дэрреном Аронофски. В сборник «Песня молчащего снега» (1986) вошли 15 рассказов, написанных за 20 лет.

Весной 1998 года в лондонском издательстве был опубликован давно ожидавшаяся и, пожалуй, самая жизнеутверждающая книга

Селби — «Ива». Автор вспоминает о работе над ней: «Каждая работа проходит период размышлений, созревания, но „Ива“ пала жертвой моего физического состояния — мне подолгу приходилось ждать, пока у меня появится энергия, чтобы писать. В результате, работа растянулась на столько лет. Поскольку не писать приходилось долго, возвращаясь к работе, я вынужден был заново входить в ритм книги и много переписывать, поэтому чтобы не повторяться, сразу приходилось и много редактировать».

Но «Последний поворот на Бруклин» остается самым известным и скандальным произведением писателя. В 1997 году Селби начитал его целиком на пленку и выпустил отдельным изданием на компакт-дисках на звукозаписывающем лейбле Генри Роллинса «2. 13. 61 Publications». До этого в сотрудничестве с Роллинсом Селби записал литературный альбом «Наши отцы, не попавшие в рай» (1990), а в 1997-м — сборник своих выступлений в Европе в 1989 году.