Экономика просто и понятно - Александр Никонов

И все как-то стыдливо закрывали глаза на тот простой факт, что при плановом хозяйстве план перевыполнить не только невозможно, но и катастрофично. Что понятно: как можно где-то в одном месте взять и перевыполнить план, если всё жёстко запланировано? Ну как перевыполнить план на 2 % и вместо 100 деталей выточить на станке 102 детали, если Госплан по плану выделил вам металла только на 100 деталей?

Зачем добывать угля больше плана, если на перевозку этого угля не запланированы вагоны? Не запланирована электроэнергия для добычи. Да он никому и не нужен, этот уголь, потому что он вне плана! Его потребление не запланировано никаким заводом. И продать этот сверхдобытый уголь некому, потому что нет рынка.

Нет рынка! Это значит, что всё произведённое социалистической промышленностью не продавалось, а распределялось. Предприятия ничего не могли ни купить, ни продать по своему усмотрению. Им выделялись фонды (материалы, оборудование), и одно предприятие по плану обязано было поставить другому конкретному предприятию столько-то своей продукции. Всё! Лишнего взять неоткуда! И поставить кому-то другому тоже нельзя.

Однако, как ни смешно, все перевозки грузов с предприятия на предприятие сопровождались банковским переводом безналичных, то есть не существующих в реальности денег, от одного предприятия к другому. Несуществующих, потому что они представляли собой только записи в банковских бумагах, и их никак нельзя было ни обналичить, ни потратить на то, что не предусматривалось планом, то есть по сути это были не деньги, а чистая фикция – параллельное товарам движение пустой формальности. Это напоминало систему власти в социалистических странах. Фактически вся власть принадлежала коммунистической партии, точнее её головке – партократии. Эти люди сидели в райкомах и обкомах. Но для отвода глаз существовала параллельная, как бы «гражданская» власть – так называемые Советы народных депутатов, которые ничего не решали и были пустой декорацией. Ну, в точности как советские безналичные «деньги»!

Кроме безналичных в ходу были, конечно, и наличные деньги – бумажные рубли, которые ходили по рукам у людей, но эти две денежные системы (наличные и безналичные) почти не пересекались. Безналичные деньги практически нельзя было перевести в наличные. Более-менее на настоящие деньги настоящей экономики были похожи только бумажные социалистические рубли, но и они, строго говоря, деньгами не являлись. Потому что цены на продукты были запланированными и назначались чиновниками директивно. Оттого в социалистических странах всегда был вечный дефицит, то есть недостаток товаров из-за несоответствия количества товаров количеству напечатанных денег, а автоматически уравняться они не могли, так как не было рынка, цены ведь были фиксированными.

Получается, с одной стороны, магазины забиты неликвидом, то есть неходовым товаром, который никто не берёт, и цена на него не падает. С другой – того, что люди хотят купить, постоянно не хватает. При этом цену на это поднять нельзя, чтобы сбалансировать спрос и предложение. И поскольку денег было напечатано больше, чем было ходовых товаров (неходовые товары никто не покупал, а денег-то печатали на всю товарную массу), то приходилось выпускать ещё и «сверхденьги», то есть дополнительные разрешения на то, чтобы можно было на свои рубли приобрести товар. Эти «параллельные деньги» назывались талонами на покупку, они лимитировали количество покупаемого в одни руки, и их выдавали по месту жительства или на предприятиях. Человек предъявлял в магазине и талоны на покупку, и деньги.

Кроме этой запутанной системы из наличных денег, безналичных денег и талонов, были ещё специальные «деньги» в виде так называемых «чеков» – их давали тем, кто работал за границей, и отоварить чеки можно было только в специальных магазинах, куда простых людей не пускали – там по специальным ценам за чеки продавали капиталистические товары из-за границы. Это были самые обычные для капитализма товары, но они очень ценились социалистическими гражданами и в обычных рублях стоили крайне дорого. Например, американские джинсы в рублях стоили почти две месячные зарплаты инженера, а капиталистический видеомагнитофон – как социалистический автомобиль.

Настоящими деньгами социалистические рубли становились только на так называемом чёрном рынке. Чёрным рынком назывался рынок нелегальный… Официально некий товар должен был стоить в магазине, например, 2 рубля. Но в магазине этого товара не было. Зато он был у спекулянтов – за 5 рублей. Спекулянтов при этом преследовали и сажали в тюрьму, потому что они нарушали марксистские догматы – наживались. Таким образом, рынок, который марксисты-социалисты вытесняли при помощи плана, упорно выпирал повсюду нелегальными пузырями и компенсировал таким образом плановые уродства.

Единственным разрешённым рыночным исключением при социализме были так называемые колхозные рынки, где селяне могли продавать продукцию, выращенную в своём подсобном хозяйстве – мясо или овощи какие-нибудь. И вот там, в отличие от магазинов, мясо и другие продукты приличного качества всегда были. Но по огромной цене, которую полунищий социалистический человек позволить себе не мог. Рынки были символом дороговизны, там всё стоило в несколько раз дороже, чем в магазинах. Зато в магазинах товара либо не было, либо его надо было ловить, то есть ждать, когда товар «выбросят», и стоять длинную (порой многочасовую) очередь, чтобы купить каких-нибудь бананов или туалетную бумагу.

Именно легальные и нелегальные (преследуемые по закону) рыночные проявления хоть как-то сглаживали острые углы планового хозяйства и позволяли людям выживать в условиях серых социалистических будней.

Забавно, что любители социализма, когда напоминаешь им про дефицит и вечные социалистические очереди, возражают: как это не было в продаже мяса и колбасы, если на рынке всё всегда было?! То есть аргументом в защиту планового хозяйства они почему-то делают… рынок! И совершенно не понимают при этом всей шизофреничности своей позиции.

Навьючивайте верблюда! Караван готов к отправлению, поэтому собирайтесь с духом. В этой главке нам предстоит длительный переход через экономические пустыни марксизма. Вы увидите много скелетов.

В общем, устраивайтесь между горбами поудобнее, и будем считать, что наш виртуальный верблюд – это такая машина времени, которая унесёт нас в нашу же страну, какой она была почти весь прошлый век. И путешествие это начнётся с интересного каверзного вопроса:

– Если живую ткань экономики мы лишим динамики в виде свободы ценообразования, что произойдёт?

А то же самое, что в организме, в котором остановлен метаболизм, то есть обмен веществ.

Омертвление.

Социальный организм может в этом случае даже шевелиться, создавая иллюзию живого – фабрики работать, поезда ходить, станки крутиться, – но это будет движение марионетки, которую искусственно дергают за ниточки из Госплана. Вроде бы кукла движется, но она неживая. И если с деревянной марионеткой при этом ничего не произойдет, то с некогда живой экономикой или живой плотью нашего тела всё будет гораздо печальнее – она начнёт гнить. Разлагаться. Разваливаться.