Лабиринты соблазнов - Надежда Черкасова

– Я только чуть вздремну, – пролепетала она сонным голосом. – Но ты меня через полчасика обязательно разбуди, и мы познакомимся поближе. Наверное, не надо было так напиваться. Это ты виноват. Все из-за тебя. Ты же не исчезнешь, когда я проснусь, да? Иначе я решу, что видела тебя лишь в прекрасном сне.

«Это хорошо, если ты так решишь, – понадеялся Алексей. – Это избавит тебя от глупостей, которые ты способна натворить».

Он смотрел на засыпающую Катюху и думал о том, что не только излишне выпитый алкоголь, но и контрольная доза снотворного непременно помогут ей отлично выспаться. А когда она завтра проснется, может, задумается над тем, что творит? Хотя вряд ли – слишком велика сила вседозволенности и неограниченных возможностей, которые толкают многих на безрассудные поступки, имя которым – преступления.

Алексей дождался, пока Катюха крепко заснет, и отправился на поиски Милы. Он не знал наверняка, что она именно здесь, но ощущал ее присутствие каким-то шестым чувством, обладающим повышенной восприимчивостью к происходящему, способным улавливать самые тайные подсказки умудренного опытом подсознания. Если, конечно, уважительно к ним относиться и уметь слушать.

Обследование второго этажа ничего не дало, хотя он заглядывал даже в подсобные помещения. Спустившись на первый, внимательно проверил каждую комнату, добрался до самой дальней, где размещалась кухня, откуда раздавались приглушенные голоса. Алексей подошел ближе и осторожно заглянул в дверной проем. Повариха и горничная – их внешний вид сам говорил за себя: одна в высоком колпаке, другая в переднике – сидели за столом и после трудов праведных обсуждали захватывающие новости, попивая кофеек с пирожными.

– А кто эта старуха? – спрашивала горничная, худенькая женщина помоложе. – И откуда она вообще в доме появилась?

– Хозяйка говорит, что дальняя родственница, – отвечала повариха, дородная женщина лет пятидесяти. – Совсем плоха стала, вот она и привезла ее сюда. По виду, так почти при смерти, уж больно старая. Ее Марией Юрьевной зовут. А фамилия та же, что у хозяйки, – Троянова. Значит, какая-нибудь бабушка по отцовской линии.

– Какая хозяйка у нас жалостливая и добрая. Отца-то потеряла, так эта старуха для нее теперь единственная родственница, больше-то и нет никого. Прислугу к ней не подпускает, сама ухаживает. Повезло бабке: такая королевна – и в сиделках!

– Добрая-то добрая, а вот мне кажется, что она не просто так ее привезла: собирается, когда та чуть поправится, предложить ей переписать все свои капиталы на нее.

– Не может быть!

– Да я сама слышала, как она звонила своему нотариусу и просила его приехать поговорить о завещании.

– С чего это ты взяла, что хозяйка говорила с нотариусом?

– А ты бы о завещании с кем говорила – со своей подругой, что ли?

– Так у нее же самой этого добра видимо-невидимо.

– Денег много не бывает! Вот ты бы отказалась от лишней копейки?

– Конечно, нет! Что ж я с ума, что ли, сошла?

– Вот и она не хочет отказываться. И старуху забрала к себе специально, чтобы спрятать от других наследников!

– Не знаю, как другие хозяева, а наша добрая, нас не обижает. Так что давай не будем на нее зря поклеп наводить.

– И то верно… Слушай, а ты видела, какого она себе сегодня хахаля привезла? Красавец писаный! Такого у нее еще не было. Вот бы он женился на ней – какая была бы чудесная пара!

– Да ты что! Как жаль, что я его не увидела. Может, пойти да подглядеть?

– Совсем с ума сошла! Хочешь работы лишиться? И вообще, хозяйка нас уже давно отпустила. Увидит – головы поотрывает. Все, уходим.

Алексей осторожно поднялся на второй этаж и остановился в нерешительности. Они говорили о какой-то старухе, за которой Катюха смотрит сама. Тогда она должна находиться где-то рядом. Он вернулся в спальню, внимательно огляделся и заметил неприметную дверь, которую прежде принял за окно, завешенное шторой. Осторожно приоткрыл ее и заглянул в смежную комнату.

Тусклый ночник почти не рассеивал мрак и лишь круглым размытым пятном отражался в зеркале шкафа. В нос ударили резкие запахи лекарств и мочи. Алексей на ощупь пошарил по стене и, найдя выключатель, надавил на клавишу. Загорелся свет, и пред ним предстала возлежащая на огромной роскошной кровати седая как лунь старуха с сердито нахмуренными бровями. Глаза плотно закрыты, дышит так тихо, что невозможно услышать.

«Серьезная бабулька!» – отметил Алексей и мельком глянул на стоящий рядом с кроватью столик с многочисленными бутылочками, таблетками, шприцами, прибором для измерения давления и еще многим чем, наваленным горкой в большой коробке, рядом в корзине – использованные пеленки.

«Наверное, очень больна! Жива ли?» – подумал Алексей, но зайти в комнату не решился, чтобы случайно не разбудить старуху, которая могла и ненужный шум поднять, увидев незнакомца в своей комнате. Он все же присмотрелся и заметил, как от ее дыхания чуть подрагивает легкое покрывало, натянутое почти до самого подбородка, – жива.

Алексей выключил свет и прикрыл за собой дверь. Скользнув взглядом по спящей Катюхе, направился к высокому от пола до потолка шкафу. Маловероятно, что она прячет Милу в шкафу, но проверить стоит: неизвестно еще, какая невероятная глупость взбредет в извращенную прихотями головку своенравной брюнетки. Однако шкаф так туго набит одеждой, даже в глазах пестрит от ее многоцветья, и спрятать здесь кого-либо вряд ли возможно.

Он еще раз обошел оба этажа, заглядывая на этот раз во все шкафы и проверяя стены на наличие потайных комнат. Тщетно. Алексей выглянул в окно и увидел во дворе охранника, затем подошел другой, который, видимо, обходил дом по периметру, проверяя, все ли в порядке. У главных ворот, когда они подъехали с Катюхой, их тоже встретил один, ну и где-нибудь за домом парочка толчется – итого пять: нехило, однако!

«Крутая барышня, – подумал Алексей. – Вряд ли они меня выпустят без ее приказа». – Он сел в кресло напротив спящей Катюхи и задумался. Неужели на этот раз интуиция подвела его? Память снова вернула Алексея в прошлое.

Тогда в аэропорту, не обнаружив жену возле оставленных вещей, первая же мысль обдала Алексея словно жаром: Мила его бросила! Он даже не очень и удивился, так как все шло как-то уж слишком хорошо, как нельзя лучше.

Словно неосознанно, но он ждал, что непременно произойдет нечто коварное, подвергая очередному испытанию их с таким трудом устоявшееся счастье, к которому они успели привыкнуть. Подобные выводы делал его разум. Именно он руководит мужчинами, особенно теми, кто намерен казаться сильными и непробиваемыми, относясь с насмешкой к чувствам, за которыми не подобает следовать слепо. И Алексей не исключение.

Однако подсознание и чувство любви не хотели так просто сдаваться и настойчиво шептали, что все не так, как видится. Теперь Алексей точно знает, что им, чувствам, ведомо неимоверно большее, чем мыслям. И то первое предощущение, пытающееся образумить Алексея и внушить, что исчезновение Милы после многих месяцев счастливой семейной жизни более чем странно, на поверку оказалось самым верным. Но вместо того чтобы немедленно начать активные поиски, Алексей принялся рассуждать, анализировать, после чего разум убедил его в том, что если Мила сбежала от него, то и искать ее не следует.