Ученик Путилина - Юрий Корчевский

– Я могу оставить себе?

Павел поразился, как может мгновенно постареть человек. Морщины проявились, голос осип, как-то осунулся.

– Да, конечно. Еще вопрос – я смог доставить в укромное место еще несколько таких папок. О разных, но видных и известных лицах.

– Нескольких?

– Увы! В одном из домов случился пожар. Хозяйка отлучилась в церковь на службу, да видно из печи уголек вывалился, изба загорелась.

– Ай-яй-яй! Беда какая! Но Господь-то саму спас. Кабы не молитва, так и сама пострадала бы.

– Вручить адресатам их папки мне несподручно. Случайно кто-нибудь увидит или фигурант проболтается. А все же я под Судейкиным хожу.

– Понял. С вами поедет мой адъютант и все заберет. Не волнуйтесь, это надежный человек. А я сам потом всем раздам. Кстати, чем обязан?

Генерал глазами показал на папку. За несколько минут он уже успел оправиться от шока.

– Исключительно ради уважения!

– После сочтемся! Не люблю быть в должниках.

Генерал позвонил в колокольчик, сказал вошедшему адъютанту:

– Проедешь с господином, заберешь документы. Ни один листок не должен быть утерян! И сразу ко мне.

– Слушаюсь, ваше превосходительство!

Адъютант прищелкнул каблуками, кивнул.

На служебной пролетке быстро домчались до конспиративной квартиры. Павел сам сходил на этаж, вынес мешок. Не хотелось показывать квартиру, где он периодически встречался с осведомителями.

– Господин прапорщик, не окажете ли мне любезность?

– Ради бога!

– Не проедем ли мы по Казначейской улице?

– Ты слышал? – спросил адъютант у ездового. – Езжай по Казначейской.

Пришлось сделать крюк, зато Павел увидел у сгоревшего дома пожарных. У них вместо подвод деревянные бочки с водой на конной тяге. Да еще ручной насос, с рычагом-качалкой. Изба уже погашена, но от бревен то ли пар, то ли дым идет. Воры свою задачу исполнили. Для Судейкина удар. На службе несколько дней ходил хмурым. Пожар не только уничтожил архив, который собирался скрупулезно, на него было потрачено изрядно денег. И даже не это волновало Судейкина. Понимал он, что пожар не случайность. И ладно, если папки сгорели. А если перед пожаром их вывезли, доставили к министру внутренних дел или, даже подумать страшно – самому императору? Голову не снимут, но пошлют заведовать жандармским пунктом на Чуйский тракт, либо еще дальше, на границу с Маньчжурией, причем забудут о нем на многие годы. Переживал, аж глаза ввалились, темные круги под ними. Но время шло, никаких наказаний или действий со стороны министерства внутренних дел или царского двора не последовало, и Судейкин поверил, что дом сгорел по случайности. Был и еще маленький плюс в пользу этой версии. Когда приехали пожарные, им пришлось выламывать входную дверь, она была заперта на замок. Вот уж где пригодилось умение опытных домушников.

Для Павла вначале ничего не менялось. Так же продолжал службу, периодически бывал на дворянских собраниях. А месяца через четыре в Охранном отделении сразу двоим повышение в звании. Судейкину присвоили чин подполковника, а Павлу полковника. Получалось – вроде очередное повышение, но мелькнула у Павла мысль о неведомом благодетеле, ведь определенный срок он не выходил. А потом за выявление и арест двух рядовых народовольцев премирован был щедро – десятью тысячами рублей. Для него сумма астрономическая. И снова подумал о благодетеле или даже нескольких. Не забыли его труды по изъятию компромата. И не далее как три дня назад в его дверь постучал посыльный.

– Вам посылку велено передать. Распишитесь.

Когда посыльный ушел, Павел приложил небольшую бандероль к уху. Показалось – тикает внутри. Террористы до бомб с часовым механизмом еще не доросли, но все же вскрывал осторожно. А потом расхохотался. Воистину – пуганая ворона куста боится. В бандероли карманные часы швейцарской выделки в золотом корпусе. Откинул крышечку – заиграла мелодия. Часы с золотой цепочкой и замочком для часового карманчика. Полюбовался подарком, осмотрел работу. Отправитель неизвестен, ни записки, ни подписи.

Неожиданно для себя в Дворянском собрании стал пользоваться уважением. Его стали приглашать разделить партию игры в карты или бильярд, либо в шахматы. Да не молодые прапорщики, а серьезные промышленники или военные чины. Павел быстро понял, откуда ветер дует. Приглашали – шел. А поскольку мозги были на месте, рассказчиком был хорошим, вел себя деликатно, то довольно быстро стал во всех компаниях своим. Стали приглашать на домашние празднества. Домашние – это условно, поскольку у некоторых дом – это настоящий дворец. Где и повара, и лакеи, и оркестры для танцев. И есть зал для танцев и зал для обедов с длиннющим столом. Но никто и никогда не обмолвился о папках, о компромате.

А через время, как гром среди ясного неба – убийство Судейкина. Сергей Дегаев, отставной артиллерийский офицер, давно сотрудничавший с Георгием Порфирьевичем и выдавший не один десяток народовольцев, не выдержал и рассказал своим товарищам о предательстве. Было предложено в ответ на прощение убить жандарма. Готовились. Сергей Петрович Дегаев тогда проживал по Невскому проспекту в доме девяносто один, на третьем этаже. Квартира была удобна для встреч с подпольщиками, ибо имела два входа – через проходной двор с Гончарной улицы и с Невского.

К убийству готовились – купили револьвер, а еще два дворницких лома, которые для удобства действия разрезали. Дегаев парой дней раньше, до встречи с Судейкиным, приводил на квартиру сообщников, отрабатывали возможные варианты действий. Помощниками и участниками были народовольцы Николай Стародворский и Василий Конашевич. Убивать на съемной квартире – глупость. Но Дегаев собирался после убийства жандарма покинуть и столицу и страну.

В роковой для жандармского офицера день Судейкин после трех часов пополудни заходит в знакомую квартиру. Прежде бывал он в тринадцатой квартире не раз, расположение знал хорошо. Как не верить в приметы, если «чертова дюжина» оказалась несчастливой?

Георгий Порфирьевич снял шубу, потому как пришел на встречу с агентом в цивильной одежде, прошел в гостиную. Дегаев достал револьвер и выстрелил жандарму в спину. Пуля угодила в печень. Ранение тяжелое, спасти может только экстренная операция, ибо начинается массивное кровотечение. Но еще несколько минут раненый вполне в состоянии двигаться.

Не ожидавший подлости от стукача Судейкин бежит в соседнюю комнату, а там уже с ломом наготове его ждет Стародворский, он бьет жандарма, удар приходится по плечу. Судейкин сопротивляться уже не может, спасение только в бегстве, и он бежит к выходу. Путь преграждает второй убийца – Василий Конашевич. Георгий Порфирьевич забегает в туалет, но запереться уже не успевает. Оба убийцы врываются и бьют ломами по голове, превращая ее в кровавое месиво. После убийцы смывают с себя в ванной комнате капли крови и уходят.

Дегаев берет заранее собранный чемодан, едет на конке до Варшавского вокзала, выезжает поездом в Либаву, а оттуда пароходом за границу, во Францию. Не задержавшись там – в Канаду, запутывая следы, затем в США, где устраивается преподавателем математики в университет Вермилиона. Умер от старости в своей постели в 1921 году, похоронен на местном кладбище под фамилией Александр Пелл.