Пепел и Дым. Я (не) вернусь - Алиса Ковалевская

– перед рассветом. До рассвета ещё далеко, а чернота внутри меня стояла непроглядная.

Лина напоминала мне сфинкса. Непоколебимая, спокойная и вечная. Кто из нас в данную минуту был большим психом, сказать сложно.

– Это не спорт, – вдруг сказала она. – Не хоккей, Дымов. Не путай. Пара забитых шайб ничего не решат, Егор. И упрямством ты ничего не добьёшься.

– Считаешь, только у матери есть право сидеть под дверью палаты?

– Считаю, что ты слишком много на себя берёшь. Один раз ты уже не справился, Егор. И к чему всё привело? Мой сын – не тетрадка для работы над ошибками. И не лист для новых.

– Мой тоже, – жёстко ответил я и поднялся.

Находиться рядом с ней было тяжело, вдали – невозможно. Единственное толковое, что я мог сейчас, – принести кофе. Это я и собирался сделать. Хотя бы это, раз ничего другого я не мог. По крайней мере, до утра.

Глава 24

Ангелина

– Вот и всё, – сказала тихо, держа у груди две белых лилии. – Прости, что так долго не приходила. Ты всегда будешь со мной, я знаю. Но мне тебя не хватает. Я бы хотела обнять тебя. Видишь, какая я стала, Полин… – Я вздохнула и стёрла проступившие слёзы. Положила цветы у надгробной плиты. Рассвет только занимался. Сегодня Тима должны были выписать домой, но до того, как заберу его, я должна была встретиться с сестрой. Встретиться, чтобы попрощаться навсегда. Она была моей опорой очень долго, но настала пора отпустить её. Я должна жить дальше. Без неё.

Позади скрипнула калитка. От неожиданности я испугалась и резко обернулась. Около ограды стоял Дымов. В чёрном пальто, с накинутым на шею шарфом и двумя алыми розами в руках. Ничего не говоря, он подошёл и положил их рядом с лилиями. Выпрямившись, устремил взгляд на надгробие.

– Говорят, все близнецы немного сумасшедшие, – задумчиво сказала я, смотря туда же, на выгравированное имя сестры. – Наверное, так и есть.

– Не только близнецы. Каждый из нас сумасшедший по-своему.

Какое-то время я размышляла над его словами. В предрассветной темноте кладбища мы были одни. Живые среди вечности мёртвых, так и не сумевшие оставить прошлое в прошлом.

Я посмотрела на Егора. Почувствовав взгляд, он повернулся ко мне. Я качнула головой и отвернулась.

– Мы всегда были вместе. Всегда. С самого первого дня до последнего. Когда её не стало… Это было всё равно что потерять половину себя. От всего осталась только половина. Какие-то обрывки без начала и конца. Ты никогда не сумеешь этого понять. Тот, у кого не было близнеца, не сумеет…

Она тяжело вздохнула.

– Я понимаю, Лина. Близнеца у меня не было, но была ты.

Я вскинула голову. Буквально впилась в него взглядом. Он же повернулся медленно. Встал лицом ко мне. Тёмно-серое небо стало на тон светлее, в воздухе стоял запах земли и прелой травы. Спокойствие и безмятежность – привилегия покинувших этот мир. В глазах же Егора была скрыта буря. Затаённый огонь за чёрными зрачками.

– Знаешь, почему я не хотел говорить с тобой? – голос его стал сиплым.

Я вопросительно кивнула.

– Я обещал тебе золотые горы. Был уверен, что так и будет: приеду в Канаду, сниму хорошую квартиру и заберу тебя. А приехал… – Егор поморщился. – Всё пошло не так. Сразу стало ясно, что в ближайшие месяцы вернуться я не смогу. Денег сначала тоже не было. Не было ничего, что я хотел бы дать тебе. И ещё твои звонки… Мне было двадцать, Ангел. Я был глупым мальчишкой с кучей амбиций. Вместо нормальной квартиры пришлось снять крохотную студию. А я ведь тебе обещал. Обещал, чёрт подери, что у тебя будет всё. Я бы отправил тебе денег с первой зарплаты. Думал ведь, что ты живёшь у меня. А видишь…

– Разве я тебя о чём-то просила? – тихо поинтересовалась я. – Разве говорила, что мне нужна роскошная квартира? Думаешь, для меня имело значение, будет это пентхаус или комната в общаге, Егор?

Он отрицательно мотнул головой. Глянул на могилу и ещё раз поморщился. А я так и смотрела на него – высокого, сильного, близкого и далёкого. Ставшего старше на жизнь длиною в десять лет.

– Всё, что мне было нужно, – знать, что я всё ещё твой Ангел.

– Чем больше ты звонила, тем больше я выходил из себя. Злился на себя, на тренера… на тебя. Каждый твой звонок напоминал мне о проблемах, решить которые я тогда не мог. И признаться тебе в этом тоже не мог. – Он презрительно скривил губы. – Самое сложное для меня было выставить себя перед тобой неудачником.

Я продолжала смотреть на него, а потом засмеялась неожиданно даже для себя самой. Тихо, рвано, неестественным колючим смехом. Оборвался он так же внезапно. Глаза жгло слезами беспомощной ярости.

– Всё, что мне нужно было, – знать, что я твоя! – процедила зло. – Больше ничего, Егор!

– Ангелина…

– Больше ничего! – вскрикнула я, и голос разнёсся над могилами. Затих вдали.

Снова повисла тишина. Губы подрагивали, слёзы катились по щекам.

– Я знаю.

– Знаешь? – опять зло.

– Теперь знаю.

Я шмыгнула носом. Красные розы лежали поверх белых лилий на фоне чёрного камня. Кому теперь всё это нужно? Оправдания, слова, доказательства? Кому нужна месть? Иногда я завидовала сестре. Она ушла вместе с родителями, а я осталась за нас двоих. Что из доставшегося мне пришлось бы на её долю? Наверняка что-то пришлось бы. А может быть, нет, ведь мы были целым, а целое всегда крепче половины. С Егором мы тоже были целым. Когда-то.

Обхватила себя руками. Подувший ветер показался дико холодным. Он обжигал мокрое от слёз лицо, трепал волосы. Я думала о дне, когда меня каким-то чудом отыскал Леонид. Просто пришёл и забрал в новую жизнь. А старую… Старую я попросила перечеркнуть.

– Ангелина… – Егор подтянул меня к себе. Взял за локти.

Я замотала головой.

– Полина, Егор.

Он недовольно нахмурился.

– Почему?

– Потому что она живёт во мне. И всегда будет жить. Она всегда была сильнее.

– Нет. Она умерла, а ты осталась. Так кто сильнее? Жить гораздо сложнее, чем лежать здесь.

Отчасти он был прав. Но это ничего не меняло.

– Полина, Егор.

– Полина. – Он дотронулся до моей щеки. До шрама на виске. В непроницаемости глаз я ничего не смогла прочитать. Только линия его губ изломилась и выровнялась. – Это не так важно. Для меня не имеет значения, как тебя зовут.

– Разве? – Я тихонько усмехнулась. Отошла и вытерла