Три с половиной ступеньки - BANIFED

– Доброе утро, – сказала она, обращаясь к Николаю. – Что не заходишь? Мы уже проснулись.

– Ничего, я уже давно не сплю, боялся вас разбудить, – ответил Николай. – Как вам спалось?

– Спасибо, ничего. Все спали нормально, лишь мне было неспокойно, непривычно. Только под утро удалось уснуть.

– Бывает. Ну, лежебоки, вставайте, – обратился он к остальным, когда Лидия Ивановна, взяв полотенце, отправилась в туалет. – Скоро будет Воронеж. Тут сегодня облачно, наверное, будет дождь. Это плохо. До деревни будет сложнее добраться.

– А как ты, Коля, выспался? – обратилась к нему Лариса. Она еще лежала на верхней полке, подперев голову ладонью.

– О, я отлично выспался. Вставай, пока в туалет можно попасть, а то потом стоять придется. – Николай пощекотал ее за пятку, она от неожиданности одернула ногу. – Ну, Андрюшка, как тебе, не ходова?

– Не, все хорошо, выспался, правда, мне пришлось, как солдату, на одном боку спать, – ответила за него Галя. А Андрейка лежал, молча созерцая и следя за действиями взрослых. Он еще не совсем прогнал сон, поэтому нежился и не торопился вступать в фазу активности.

– Пап, а ты как себя чувствуешь? – обратилась Лариса к отцу.

– Ничего. Правда голова немножко тяжелая, чайку бы сейчас, – сказал он низким и сиплым голосом.

– О, сейчас я принесу. Все будете? – спросил Николай. И, получив подтверждение, отправился к проводнице.

Когда он принес поднос с шестью стаканами, в купе уже прибрались: постели были прибраны, матрацы скручены и положены на верхнюю полку, а на столике выложены продукты со вчерашнего застолья. Все сидели и поджидали Николая, только не было Юрия Николаевича, по-видимому, он курил.

Поезд прибыл по расписанию. Они зашли в здание вокзала. Николай с Ларисой пошли к кассам и купили билеты до станции Колодезная. До отправления электрички оставалось около сорока минут. Куда-либо идти, чтобы гости могли осмотреть город, не имело смысла из-за недостатка времени, поэтому пришлось коротать это время на вокзале. Николай остался с вещами, а Ларису попросил показать гостям хотя бы привокзальную площадь и прилегающие к ней здания. Но экскурсия была непродолжительной, потому что грозовая туча, нависшая над городом, сначала громом, а потом и небольшим дождем предупредила, что намерения у нее серьезные и она готова пролиться на землю. И действительно, после первой небольшой дождевой атаки грянул по-настоящему проливной дождь с сильными порывами ветра. Небо потемнело настолько, что видимость ограничилась несколькими сотнями метров. Даже те, у кого были зонтики, моментально промокали под косыми струями дождя. Прохожие, пассажиры бегством спасались от стихии, и площадь, на которой бурлило движение несколькими минутами ранее, опустела в одно мгновение. Вернувшиеся к Николаю родственники были возбуждены и одновременно довольны тем, что не ушли далеко от вокзала и не промокли. Андрюшка, находясь под впечатлением, начал рассказывать, как на улице что-то бабахнуло и пошел сильный дождь.

Под дождем им пришлось бежать и к электричке, и этот дождь сопровождал их всю дорогу, пока они ехали до станции Колодезная. Но им неимоверно повезло: ливень прекратился, как только они ступили на перрон, лишь громадные лужи напоминали о нем. Но не повезло в другом: автобус, идущий на Данково, благополучно ушел за несколько минутдо их приезда. Было воскресенье, время перевалило за полдень, и попутных машин практически не было. Им опять пришлось ждать около часа и поехать на автобусе, идущем в деревню Оболенское. Николай несколько волновался, потому что не был уверен в том, что мостик через Хворостань сохранился и они смогут по наикратчайшему пути попасть домой. Он в автобусе спрашивал у пассажиров, но они все были оболенские, и никто точно не знал, есть ли тот мостик или нет. Николай решил рискнуть, поэтому они сошли с автобуса у оболенского магазина и пошли по направлению к родительскому дому. Вот тут гости действительно завосторгались, узнав и на себе испытав, что такое воронежский чернозем. Грязь настолько сильно прилипала к обуви, что нога выскальзывала из нее, а обувь цепко связывалась с грязью, прилипала к ней и никак не желала подчиняться владельцам. Первой не выдержала Лидия Ивановна. Измучившись каждый раз выдергивать туфли из этой грязи, она их сбросила, сняла некогда белоснежные носочки и продолжила путь босиком. Земля была теплой, и все поступили аналогичным образом. Идти стало несколько легче. Когда они подошли к реке, сквозь тучи стало пробиваться солнце, погода стала налаживаться. Мостик хоть и выглядел убого, но он был, и снял тем самым ненужное переживание с сердца Николая.

Они гуськом, один за другим, шли по натоптанной дорожке, разделяющей земельные участки родителей и соседа, когда Николай увидел старшего брата Сергея, спешащего к ним навстречу. Николай представил его, тот со всеми поздоровался, схватил сумки и зашагал к дому, рассказывая Николаю на ходу, что все уже переволновались. Они вошли во двор. Родители, братья Николая, их жены – все высыпали на крыльцо встречать их. Николай попросил воды, чтоб обмыть ноги и нормально войти в дом. Люба, невестка, принесла таз, а Сергей наполнил его водой. Пока все перемыли и просушили ноги, родители Николая подготовились к обряду благословения. Они с Ларисой вошли в дом, за ними – все остальные. Отец стоял с рушником и караваем, на котором сверху была небольшая солонка. По правую руку от него мать держала икону Пресвятой Девы Марии. Николай знал, что отец не специалист по таким вещам, но здесь прямо удивил его, когда простыми словами сказал:

– Дети, по старой русской традиции мы встречаем вас с хлебом и солью. Вы решили создать семью, и, чтобы она была сильной, крепкой и богатой, вы должны отведать это. Хлеб да соль вам! – он замолчал, а Николай отломил кусочек хлеба и, обмакнув его в соли, съел. Лариса последовала его примеру. Отец продолжил: – А чтобы вы жили в мире и согласии, мы с матерью благословляем вас.

Мать со словами «Во имя Отца, Сына и Святого Духа!» перекрестила и преподнесла икону для поцелуя Николаю, а потом и Ларисе. Расцеловались с родителями. Николай представил и познакомил всех, а потом еще раз удивился: в их большой комнате, называемой «залом», был накрыт большой стол с закусками, яствами и выпивкой. Этого он точно не ожидал, но ему стало ужасно приятно оттого, что родители, как бы плохо не жили между собой, нашли в себе силы так красиво их встретить и приветить. Его распирала гордость. Возможно, впервые в жизни он гордился своими родителями, и у него, несмотря на все обиды, возникло к ним чувство уважения за этот поступок.

Молодоженов усадили во главе стола, и вот тут они пожалели, что не взяли свадебное платье. Но это особо никого и не волновало. Все были рады этому союзу и с удовольствием приступили к его празднованию, не обращая никакого внимания на то, во что были одеты молодожены.

Мест в доме, где можно было спать, вполне хватало. Николай предложил Ларисе ночевать в саду, где под старой грушей стояла кровать. Он принес матрац и постель. Было очень свежо и тепло, но они не учли одну неприятность: после такого дождя их беспощадно атаковали комары. И Николаю показалось, что комары оставили их в покое и дали уснуть только тогда, когда забрезжил рассвет. Он проснулся и почувствовал, что на него кто-то смотрит. С трудом расцепил веки и увидел мать, стоящую возле них.