В бою антракта не бывает - Михаил Нестеров

– Так нельзя... По одному нас быстрее пощелкают. Или ты думаешь, что они тоже сподобятся разделиться? Нет, – он снова покачал головой. – Сколько их было в лодке?

– Да не меньше пяти, – ответил Игорь.

– Стоп, мужики... А это идея.

– Ну? – Оба солдата с надеждой взирали на девушку.

– Больше одного человека в катере они не оставят. Андрей точно не на их стороне, но может делать вид, что помогает. Нам нужно выйти берегом к лодке.

– Ага, – выразил сомнение Заботин, – на открытом месте они нас камнями закидают.

– Пока мы стоим и спорим, дождемся и камнепада. Нам так и так разделяться. Вы, пацаны, давайте к берегу, а я пробегу еще с полкилометра и тоже буду сворачивать. Да не бойтесь вы, инженеры! У нас преимущество в скорости, у нас есть цель. А охотникам нужно еще найти следы, идти по ним. Черт! – выругалась Ирина, – я сразу не сообразила, что от берега уходить не стоит. Там мы натоптали, а здесь следы свежие. Сделаем по-другому: вы сворачивайте сейчас, а я по нашим следам пойду навстречу бригаде.

Трофимов покачал головой и покрутил у виска пальцем:

– Ты чокнулась!

– Может быть. Но терять нам нечего. Мы застанем их врасплох. Они на сто процентов уверены, что мы бежим по прямой, ничего не соображая от страха. Бежим сломя голову. Все, парни, берегом идите тихо, чтобы вас не услышали с лодки.

– Погоди. – Игорь снял с шеи автомат и протянул Ирине. – Возьми.

– Тяжелый, – принимая «калашников», девушка чуть приподняла в улыбке уголки губ. – Моя винтовка столько же весит.

* * *

С ружьями наизготовку охотники вышли к небольшому озеру, окруженному кедровником, невольно вслушиваясь в звонкие, слившиеся воедино голоса жерлянок, облюбовавших это место. Обойдя озеро с двух сторон, охотники наткнулись на солонец, небольшую поляну с выбитым пространством в центре. Бегло взглянув на шурф и определив его глубину в полтора-два метра, Семен снова сосредоточился на следах, которые читал легко и безошибочно. Пока безошибочно. Показав приятелям, чтобы они обошли поляну справа, двинулся в противоположную сторону, ступая неслышно, как зверь, примечая вокруг все. Вот лосиные рога и потрескавшиеся от солнца сероватые кости – кто-то разбросал могильник, причем давно, звериные следы смыло дождем и заровняло ветром. Еще один осторожный шаг, но он все же спугнул воронов, сидящих на деревьях. Ничего страшного, вороны часто взлетают со своих мест.

Следы беглецов вывели охотника к двум вековым пихтам и густой поросли шиповника, а дальше к ложбинке у корней деревьев. Затем, оставляя справа выворотень, наполовину скрывшийся за поваленными стволами кедров, следы примятой травой вели дальше, в глубь острова.

Семен миновал это место, задержавшись лишь на секунды, разглядывая подобие крыши из мелких веток, скрепленных ползучими травами вперемешку с опавшими хвойными иглами. Так и есть, это лежка крупного зверя: удобная, сухая, покрытая древесной трухой, прошлогодними листьями орешника и сеном. По всему выходило, что раньше на острове жил крупный зверь. Тигр. Теперь его нет...

* * *

После часового преследования Рыжов дал знать о себе условным сигналом. Первым рядом оказался Виталий Чумаков, чуть позже с другой стороны обозначились фигуры Страхова и Третилова.

– Они хотят выйти к берегу. – Вот уже около трехсот метров Семен шел по примятой траве, полагая, что беглецы начали петлять; однако рановато, подумал он, да еще петля походила на четко срезанный угол, а второго среза пока не видно.

Рыжов рассмеялся сквозь чернеющую прорезь рта:

– Они идут к берегу.

– Зачем? – не понял майор. – Чтобы мы перекрыли им кислород? – Он понимал, что вот с этого момента преследование может продолжиться, расширяясь треугольником и отрезая островитянам путь к отступлению. Они окажутся в блокируемом секторе, основание которого выходило на море.

Рыжов не ответил на вопрос, он вглядывался в следы, и на лице его отразилась досада. Однако она быстро сменилась едва ли не восторженной гримасой.

– Вот ведь паскудство! – добродушно выругался охотник. – Здесь прошли всего два человека. Зараза! И шли по траве, на землю не ступали. А я был уверен, что наследила вся троица.

– Выходит, кто-то из них пошел дальше?

– Нет, он так же свернул. Причем в первые же минуты погони. Это-то и сбило с толку. Непростая ситуация. Но решаемая.

– Для этого тебя и наняли, – съязвил Алексей.

Семен вызвал по рации Росомаху:

– Слышишь хорошо?

– Отлично, – отозвался морпех.

– Отгони лодку от берега и брось якорь. Увидишь беглецов, немедленно сообщи. И чтобы с берега тебя не было видно.

– Понял.

– Отбой.

– Нет, они не пойдут назад, – засомневался Страхов.

– Они уже идут. Хитрые бестии! Но мы возьмем их. Все равно кто-то из них попытается подплыть к катеру. И для них неважно, есть кто в катере или нет. Если Росомаха обозначит себя, они прошьют лодку автоматной очередью, и Росомаху заодно. Лодка – это приманка, и они сами сделали ее таковой и готовы проглотить наживку. Попались на собственной изворотливости.

– Мы сумеем опередить их?

– Сумеем. Потому что знаем их план. Пока они осторожничают на берегу, мы по прямой опередим их и встретим как надо. Они не уйдут, они уже наши. Не робей, майор, скоро ты встретишься со своей невестой.

– С кем я встречусь?

– Я полагаю, – продолжил Рыжов, – это она свернула с тропы так незаметно и, главное, неожиданно, что даже я не заметил. Не пойму, откуда столько опыта у этой стервы.

Слабый ветерок тянул со стороны острова. Росомаха оттолкнул катер от берега, прыгнул на нос и, удерживая равновесие, готовился бросить якорь. Когда лодка натянула швартов и выровнялась, Росомаха спрыгнул в кокпит и занял место на стланях, прислонившись к сиденью заднего дивана.

– Ну ты, – он еще ни разу не назвал Андрея по имени, полагая, что это ни к чему, – спрыгни на палубу.

Чуть помедлив, Каменев спустился с сиденья, ударившись головой о приборную доску. Он по-прежнему был связан, и его спутанные ноги коснулись ботинок морпеха. Одна штанина задралась, и Росомаха увидел, как глубоко врезались веревки в кожу, вызывая отек.

Минут пять он бездействовал, затем перерезал веревки на ногах Каменева.

– Предупреждаю: не дергайся. Понял? Рванешь – порву зубами.

Андрей кивнул, морщась. Онемение стало переходить в жгучую боль – восстановленное кровообращение буквально раздирало тело.

Они сидели друг против друга. Каменев неотрывно смотрел в глаза Росомахе, тот, напротив, избегал взгляда лесника, сосредоточив его на береговой линии слева по борту. Подтянув под себя ноги, опустился еще ниже, чтобы с берега не заметили его наполовину торчащую из кокпита голову, и поудобнее пристроил на коленях двустволку.