Баронесса. В поисках Ники, мятежницы из рода Ротшильдов - Ханна Ротшильд

Недавно приятель поддразнил меня:

– Ты никогда не закончишь эту книгу, ты не можешь отпустить ее.

Он, в общем-то, прав. Мои книжные полки и ящики письменного стола свидетельствуют о многолетних усилиях понять Нику, ближе ее узнать. Семнадцать коробок и толстенных папок; документальный фильм; записи радиопередач; книги, на страницах которых она мелькнула беглой тенью; еще книги – о родственниках и друзьях Ники, где ее по каким-то таинственным причинам не упомянули; посвященные ей песни; любимые альбомы; вырезки из газет, фотографии, переписка; изображение семейного древа; крошечный мотылек, стопки нот, электронные письма от посторонних людей – бумажный след в кильватере необычно прожитой жизни.

Тот вопрос, который я задавала себе в юности, все еще требовал ответа: удалось ли Нике доказать, что человек может освободиться от собственного прошлого? Ведь Ника сменила все: веру и страну, социальный слой и культуру. Она вырвалась за пределы семьи и прожила иную жизнь в мире, который мало кто из ее прежних знакомых мог понять. Она осмелилась стать другой. Но теперь, двадцать лет спустя, я видела, что полного разрыва нет и быть не может. Права Мириам: наши судьбы формируются задолго до рождения, цепочки ДНК, история предков и наследственные склонности дают о себе знать каждый миг. Ника сохраняла связь с Ротшильдами – и финансовую, денежная пуповина так и не была перерезана, и эмоциональную – общее прошлое, общие переживания. Нельзя уйти от тех немногих людей, кто по-настоящему тебя понимает. И не думаю, чтобы ей хотелось от них уйти. «Я из чудно́й мешпухи, но семья у нас дружная, верь не верь». Это правда, я знаю.

И все же я закончила книгу и отпускаю ее. В воображении я пускаю по ветру все эти материалы – столь тщательно собранные и проанализированные, тысячи листов бумаги. И мне видится, как прихотливыми зигзагами мотылек-Панноника летит куда вздумается: бесшабашная, своевольная, не подчиняющаяся никому. Бабочка Монка, мой Мотылек – ты свободна.

Будь она сейчас здесь, она бы прикинулась, будто ей скучна вся эта суета вокруг нее, все эти размышления. Так и слышу, как моя двоюродная бабушка говорит мне: выпей и не занудствуй.

– Ш-ш! Слушай музыку, Ханна. Слушай!

Кении Дрю – «Blues for Nica»

Телониус Монк – «Bolivar Blues»

Барри Харрис – «Cats in My Belfry»

Телониус Монк – «Coming on the Hudson»

Барри Харрис – «Inca»

Телониус Монк и Джон Хендрикс – «Little Butterfly»

Сонни Кларк – «Nica»

Уэйн Хорвиц – «Nica's Day»

Хорейс Сильвер – «Nica's Dream»

Ди Ди Бриджуотер – «Nica's Dream» (Ди написал слова на музыку Сильвера)

Фредди Редд – «Nica Steps Out»

Гиги Грайс – «Nica's Tempo»

Дональд Берд – «Pannonica»

Дуг Уоткинс – «Pannonica»

Телониус Монк – «Pannonica»

Сонни Роллинз – «Poor Butterfly»

Томми Фланаган – «Thelonica»

Эдди Томпсон – «Theme for Nica»

Кении Дорхем – «Tonica»

Арт Блейки – «Weehawken Mad Pad»

За двадцать лет, пока этот замысел преображался из расплывчатой идеи в радиопередачу, затем в документально-игровой фильм, а теперь в книгу, мне помогало множество коллег, друзей и родственников. Я очень благодарна им за разделенные со мной мысли и знания.

Там, где это было возможно, я обращалась к современникам и свидетелям событий, просила их рассказать и объяснить, что и как произошло. Сама я не специалист по джазу и не историк, не социолог и вообще не ученый. Я писала эту книгу с неизбывным чувством удивления, желая подлинно передать чужие истории и через них понять свою. Меня гораздо больше трогает сходство между людьми, чем различия.

Особенно щедрыми и свободными в оценках оказались музыканты, друзья Ники: они охотно делились со мной и основами джаза, и правилами жизни и творчества в их замкнутой культуре. Пообщавшись с этими умными, красноречивыми людьми, я окончательно поняла, почему Ника чувствовала, как ее «греет» их дружба, почему так приникала к их музыке. Более всего я почерпнула у Тута Монка, Сонни Роллинза, Пола Джеффри и Квинси Джонса.

Большую поддержку мне оказала семья. Двоюродная бабушка Мириам всегда была вдохновляющим примером. Мой отец Джейкоб учил нас усердно работать, не упускать возможности и исследовать каждую тропку. Моя мать Серена, книжный червь, привила мне любовь к книгам. Каждый день наполнен любовью и дружбой моей сестры Эмми. От кузины Ивлин я знаю, как проявляется шизофрения, а кое-кто из младших родственников просил меня провести обряд изгнания преследующих семью духов.

Глубокая благодарность внуку Ники, Стивену де Кенигсвартеру, унаследовавшему от бабушки и доброту, и бодрость духа.

Операторов, продюсеров, фотографов, работников архива часто забывают назвать и поблагодарить. Но без братьев Блэквуд, Би-би-си, Шарлотты Зверин, Брюса Рикера, Клинта Иствуда, Мелани Эспи и Джил Гербер многие подробности ушли бы в песок, а без них провисает и сюжет.

На каждом этапе работы ее проверяли благосклонные ко мне, но требовательные критики. Я благодарю моего друга, который предпочитает остаться неназванным, за советы и поощрение, Рудита Буэнконсехо – за то, что не дал угаснуть огню в очаге; Линду Дрю, которая не допустила, чтобы рухнули стены. И тех, с кем вместе готовила программы на радио и телевидении: Ника Фрейзера, Роберта Макнаба, Уолтера Стабба, Дэвида Перри, Энтони Уолла, Люси Гуно, Натали Хоув и Изабеллу Стил.

Рози Бойкот, Мейрид Левин, Руперт Смит, Лора Битти, Филипп Астор, Дэвид Миллер и Уильям Сейгарт были самыми внимательными и мудрыми читателями. Белла Поллен и Джастин Пикарди вместе со мной выстраивали структуру этой книги, издательство «Virago» прекрасно ее приняло, а Ленни Гулингз блестяще отредактировал.

И наконец, хочу сказать спасибо моим дочерям – моим помощницам, подругам и подсказчикам Нелл, Клеменси и Роуз, которые прошли вместе со мной через каждый этап этого проекта и которые каждый день напоминают мне, что в этой жизни главное.

Большое спасибо тем, кто позволил мне использовать в этой книге свои рассказы, мысли и воспоминания.

Семья

Ника де Кенигсвартер

Стивен де Кенигсвартер

Мириам Ротшильд

Виктор Ротшильд

Джейкоб Ротшильд

Миранда Ротшильд

Эмми Фримен-Этвуд