Когда утонет черепаха - Слава Сэ

– Спасибо, теперь лучше.

– Прокурор будет счастлив. Хотите попрощаться с гостями?

– Нет, пожалуй. Можете грузить.

И тут на плече командира заработала рация.

– К вам идёт женщина. Задержать? – спросила рация.

– Какая женщина? – спросил Том.

– Клёвая такая. Можно задержать? Хотя бы потрогать?

– Отставить! Это… моя женщина.

Пока Том беседовал с Анной, люди в масках ссыпались назад, в дыру на кухне. И даже доски пола за собой прикрыли. Анна никак не уходила, всё чего-то говорила и волновалась. Потом припёрся мэр с народной армией. Каждый боец зашёл удостовериться. Насилу их вытолкал. И лишь когда улица опустела, подъехал фургон. Минуты не прошло, те, что в масках, загрузили тех, что связаны. Как фургон покинул остров – неизвестно. На пароме его не видели.

На следующий день народ пришёл поздравлять. Первым – Яша.

– Старик, это успех! Грандиозная победа! Теперь мы развернёмся!

– Теперь мы свернёмся!

– Господи, да что ж тебе опять не нравится?

– Северные бандиты. Они бесконечны, как снег. Не хочу остаток жизни посвятить единоборствам.

– Нет, ты не понял. Я придумал другой способ. Море! Морская контрабанда! Быстро, надёжно, безопасно!

Том достал пистолет и выстрелил. Пуля вошла в стену над Яшиной головой.

– Понял, понял. Отдохнуть хочешь. Я позже зайду! – сказал северянин, пятясь к двери.

Отдохнуть не дали. Пастор, директор школы. Мэр заходил, кислый совсем.

Потом пришла Анна и ну обниматься.

– Я так переволновалась!

Том хотел подробностей, как именно переволновалась. Но пошли ещё люди, Анна отпрыгнула. Шепнула «вечером зайду» – и ушла. Эти, вновь пришедшие, оказались и не островитянами вовсе. Две девушки в просторных одеяниях. У каждой значок с изображением полной луны.

– Вы сумасшедшие? – спросил Том приветливо.

– Мы – Лунатики! Ваши ученики! Нам доверили к вам обратиться.

– Кто доверил?

– Другие ваши ученики.

– Не помню, чтобы собирался преподавать.

Девушки переглянулись.

– Он ничего не знает! – сказала одна другой со счастливой улыбкой. – Типичный пророк!

– И сколько вас?

– Нас миллионы!

Без ведома Тома у него завелись фан-сайты. Его доктрина двух заповедей набирала популярность. Адепты объявили себя наднациональной организацией. Однажды они объединятся во всём мире. И тогда восторжествует то, что всегда торжествует, когда объединяются сумасшедшие. Но сначала все хотят вкусить от источника, коим является этот скромный человек, притворяющийся штаб-сержантом.

Том насторожился. Слово «вкусить» прозвучало как «сожрать».

Нет же, рассмеялись девушки. Только послушать вживую. На остров едут люди. В автобусах и на машинах. Самая большая партия прибудет на корабле через неделю.

– Извините, дорогие дурочки, – сказал Том, – мне срочно нужно связаться с моим начальством на Луне. Приходите завтра. А лучше – через неделю.

Выпроводив этих ненормальных, Том бросился звонить.

Генерал Сепп ответил мгновенно. Кажется, он умеет выхватывать телефон из кармана, как ковбои свои револьверы. Вопреки обыкновению, генерал не грубил и не пытался прервать разговор, не дослушав.

– Знаю, знаю о твоих подвигах. Что ж, молодец.

– У меня другая сложность. Одна девочка, неважно кто, выложила в сеть видео наших тут собраний. И теперь на остров едут хиппи. Довольно много.

– И это знаю. Ну, порадуй их. Оживи кого-нибудь. Излечи от импотенции.

– Я же в программе защиты свидетелей, мне нельзя светиться.

– Уже нет. Программу свернули.

– Как свернули? Давно?

– Год назад. Конституционный суд признал действия правительства по борьбе с преступностью оправданными. Операции твоей группы признаны сообразными полученным приказам. Вопрос закрыт. Иски к тебе и твоим подчинённым рассматриваться не будут. Гриф секретности на архивы продлили на сто лет. Думаю, в ближайшее время все документы случайно уничтожат.

Том помолчал.

– А Хельга знала?

– Знала.

– И не позвонила?

– Как видишь.

– Я могу вернуться?

– Можешь. Только прошу, не трогай Хельгу. Не тревожь. У девочки через месяц свадьба.

Том повесил трубку. Когда стемнело, он решился, пошёл к Анне.

– Кто там?

– Это я, Том.

– Хуго? Чего ты дурачишься? Какой Том?

– Меня зовут Том Ларсен. Я капитан полиции.

Анна села в кровати, закуталась в одеяло. Том устроился рядом и всё рассказал. Как в детстве учил французский и боялся женщин, а потом, наоборот, не пропускал ни одной. Как воевал с бандитами и получил капитана. А потом совратил дочь министра обороны и по сумме заслуг был сослан на остров Муху. А теперь ссылка закончена.

– И что же ты хочешь, Хуго, который на самом деле Том?

– Всё просто. Хочу быть с тобой.

– Правильно ли я поняла, чтобы быть со мной, тебе нужно обмануть ту девушку, дочь генерала?

– Нет. Я только что узнал, что она меня не ждёт.

– Ещё лучше! Она тебя бросила, и поэтому ты припёрся ко мне!

Том схватился за голову.

– Господи! Почему так трудно? Что ж ты дурная такая вся, такая…

– Какая?

– Какая-какая… Красивая, разумеется.

– Уходи, Том.

– Послушай…

– Иди, иди. Там к тебе почитательницы приехали. Они утешат.

Утром Анна отправилась на автобус. Том видел в окно, как она тащит сумки. Но не пошёл помогать. Просто запомнил картинку. Потому что, скорей всего, больше её не увидит. Потом он призвал Яшу.

– Что там у тебя за план?

Удивительно, насколько преграды стимулируют творчество. Даже воображаемые. Без жены писателю приходится самому выдумывать сложности. Поэт Михаил Кочетков, например, однажды за месяц не написал ни строки. Тогда он запретил себе пить. И через пятнадцать минут написал лучший стих своей жизни. Называется «Ода трезвости». Говорит, то были самые страшные пятнадцать минут в его жизни.

Паше не надо выдумывать препятствий. У него есть Тамара Ивановна. Центнер чистого бетона. От каждого её слова он приходил в бешенство. Но в гневе этом писалось легко и воздушно. Она была тем злом, в борьбе с которым развивается мир. Сам Паша не удосужился сотворить зло в своей вселенной. И в помощь ему, сверху, послали Тамару Ивановну. С учётом её конституции, сбросили скорее, чем послали.