Красотка на все руки - Дарья Калинина

Для начала подруги прилюдно выкатили «гольфик» и громко обсудили, как далеко до города и есть ли смысл возвращаться назад. Разумеется, это действие немедленно привлекло внимание окружающих.

– Куда это вы на ночь глядя собрались? – подошла к ним Карина.

– Так. На одну тусовку пригласили.

– На всю ночь?

– До утра!

– Эх, – неожиданно тяжело вздохнула Карина. – Будь я в другом состоянии, с вами бы поехала! Взяли бы меня?

– Обязательно!

Потом к подругам подошли Коля со своей девушкой и Сергей с Кешей. Они обменивались враждебными взглядами. Сергей взял Карину за руку. А Кеша смотрел на это с плохо скрытой злостью.

– Куда едете?

– Гулять.

– На всю ночь?

– Да! Надоело тут сидеть. Все равно ничего не происходит.

– А что вам нужно, чтобы происходило? – поинтересовался Коля. – Еще одно убийство?

– Мы совсем о другом.

– О чем же?

– Тебе не понять.

– Такой тупой? – обиделся Коля.

Обижать его подругам не хотелось. Коля не сделал им ничего плохого. И всегда был славным товарищем. Поэтому они объяснили, верней, попытались ему объяснить:

– Ты мужчина.

– Ну и что?

– А мы свободные девушки.

– И что?

– Свободных мужчин тут в доме нету. Все при дамах.

– И что с того?

– А мы девушки молодые, нам замуж нужно.

– А-а-а! – осенило наконец Колю. – Так вы за принцем собрались в поход?

– И правильно! – неожиданно вмешалась Карина, кинув мимолетный взгляд на Кешу. – Так и нужно. Не ждать, а брать быка за рога!

– Вот, вот! А то мы все ждем-ждем кого-то. Сколько можно?

– Пора самим взяться за поиски принца. А то ожидание выматывает больше любой работы.

– Правильно, – одобрила подруг и тетя Женя, которая теперь старалась держаться поближе к Михаилу, демонстрируя всем, что это ее собственный золотник, к которому больше никому другому прикасаться нельзя.

И все парочки дружно встали тесней друг к другу, словно осознав, до чего плохо, когда ты один. Характерно, что Карина сделала шаг вовсе не в сторону мужа, а по направлению к Кеше. Конечно, потом она спохватилась и подошла к мужу. Но все уже успели заметить ее оплошность.

– Если следователь явится, скажите, что мы будем завтра, – сказала Леся и пообещала: – Часикам так к двенадцати или к часу.

Все пожелали подругам веселого праздника и отличного клева. И подруги укатили. Разумеется, ни на какую тусовку они не поехали. Какие уж там женихи, когда преступник не пойман! Они оставили «гольфик» в небольшой лесополосе, метрах в трехстах от дома Вали. И вернулись обратно.

Уже изрядно стемнело. И поэтому подругам без проблем удалось выполнить задуманное. Они прокрались через участок к дому. Потом Кира дернула за спрятанную в стене дома бечевку. И тут же из окна их комнаты выпал толстый канат, сплетенный (простите нас, тетя Женя!) из ее льняных простыней.

Одно утешало подруг в этом варварском шаге: простыни были такими жесткими, что нормально спать на них можно будет только лет через пять постоянной круглогодичной эксплуатации и стирки. А до этого только ворочаться всю ночь и утешать себя мыслью, что простыни не какие-нибудь, а из экологически чистого вологодского льна.

Оказавшись у себя в комнате, подруги затаили дыхание. Нет, Таньки не было. Клубничный компотик продолжал свою очистительную миссию. И Танька сидела в туалете.

Что и требовалось доказать. Дождавшись, когда в холле второго этажа затихнут шаги и все домочадцы, почистив зубы и совершив другие вечерние гигиенические процедуры, отправятся по своим спальням, никем не замеченные подруги выскользнули в холл.

Тут была еще одна крохотная комнатушка, где полагалось храниться швабрам и прочему хламу. Но пока что она была пуста. И тут пахло не пылью и санитарными средствами, а свежим деревом. Совсем даже неплохой запах. Да и комнатка была достаточно велика. Почти целых три квадратных метра. Больше, чем нужно для ночного дежурства.

– Теперь главное – не спать!

Эти слова Кира прошептала, когда они с Лесей устроились в комнатке. Почему именно тут, а не у себя в спальне? Дело было в том, что у этой каморки было одно преимущество, она находилась рядом с комнатой Вали. И в дощатой стене подругами еще несколько часов назад был проделан глазок. Один из сучков совсем плохо держался в высохшей древесине. Так что выковырять его не составило особого труда. И теперь у них появился отличный наблюдательный пункт за комнатой хозяина дома.

– Но почему Валя? – допытывалась Леся у подруги. – Почему ты думаешь, что это он?

Кира отвечала странно:

– Я так вовсе и не думаю.

– Зачем же мы тогда тут сидим? – удивлялась Леся.

– Потому что он явно что-то скрывает. А я хочу знать, что именно.

До часу ночи ничего не происходило. Одно утешало подруг, Валя не собирался раздеваться. Он прилег на свою широкую кровать. Но прилег как был, в брюках, рубашке и кожаной жилетке, с которой не расставался сегодня целый день.

– Чего он не спит?

– Ждет.

– Чего ждет?

– Когда все уснут.

Кира оказалась права. Когда в доме затихло, Валя осторожно встал, извлек из-под кровати какой-то сверток и направился к окну. Тут подруги его потеряли из виду, потому что их глазок имел ограниченный радиус обзора. Но, судя по звукам, Валя открыл окно. И теперь собирался через него вылезти на улицу.

– Почему не идет через дом?

– Опасается.

– Чего?

– Как бы кто-нибудь не увидел его с этим свертком.

– А что у него в свертке?

В ответ Кира так зыркнула на подругу, что та мигом замолчала.

– Мы пойдем за ним и узнаем, – сказала Кира. – Ты готова?

Конечно, Леся была готова. Только вот к чему? Этого Кира ей не объяснила. А сама Леся постеснялась спрашивать. И так Кире постоянно приходится ей все разжевывать, словно маленькому ребенку. А сейчас она была напряжена и явно не в настроении возиться с подругой.

– Куда он идет? – шептала она. – Куда? Неужели все-таки он это сделает?

Лесе до смерти хотелось спросить, что имеет в виду Кира. Но она держалась. Из последних сил, но держалась.

Подруги дождались, когда Валя окончательно выбрался из своей спальни через окно. Потом они помчались в свою комнату. Таньки все еще не было. Она отдыхала в туалете, опасаясь покинуть унитаз. Ощутив мимолетный всплеск раскаяния за свой поступок, подруги все же порадовались, что ее нет.