Белоснежка и босс Громов - Ася Невеличка

Так меня и спеленали, оставив валяться на постели. Пока не допили бутылку водки, не ушли, а я боялась пошевелиться, чтобы не напомнить о себе. И только потом, когда за ними закрылась дверь, а я осталась в темноте, выползла из одеяла, трясущимися руками натянула на себя мою одежду и куртку, дошла до стола, руками запихивая в рот остатки еды с их застолья, запивая оставленной водой, и разрыдалась.

Я поняла, что меня напугало. Вспомнила, кто назвал меня тварью и имел ко мне личные счеты. А ведь Громов ему доверяет! Андрей подозревает Руслана, а не эту шваль!

Я не знала, что они вернутся. За собственными рыданиями не услышала, как открылась дверь, и полупьяный бандит, в этот раз один, без напарника, вошел в мою клетку.

— Сейчас позвонит твой хахаль и ты без истерик скажешь ему только одно слово. Одно, ясно? Скажешь, жива. Отчетливо, чтобы узнал тебя. Ясно? Не выполнишь — пожалеешь.

Я прочистила горло, понимая, что мой хрип Андрей никогда не узнает. Он и не узнал.

Мне включили его по громкой связи:

— Жива, — прохрипела я и замолчала, не сводя взгляда с бандита.

Я же понимала, что мне не дадут ни попросить помощи, ни предупредить о предательстве. Нет я не хотела подставлять Громова.

— Что с ней? — раздался резкий, но такой любимый голос Андрея из трубки.

— Простыла немного, у нас тут не отапливают камеры, — гнустно хихикнул бандит.

— Мне надо убедиться, что это она, — безапелляционно ответил Громов, а я таяла, узнавая его манеру приказывать и прогибать людей под свою волю.

Бандит поломался, но вынужден был дать согласие.

— Как твое имя?

— Арина Краснова, — выдавила я.

— Как зовут сестру?

— Марина Краснова.

Повисла пауза, Андрей хмыкнул, но снова спросил:

— Скажи мне о сестре то, что Арина Краснова про нее знает, а я, босс Громов, нет.

Я устала… Видела, как нервничает бандит, но ничего не могла с собой поделать, опустила голову, приложившись лбом к столешнице, и задумалась. Я много что про Маринку знаю, Андрей то про нее вообще ничего не знает. Хотя если спрашивает, значит кое-что узнал и проверяет меня.

Про яхту он конечно знает… А вот про отцовство только-только мог узнать.

Ну, конечно! Маринка же хватилась меня и помчалась к Громову. А тут уже и до признаний дело дошло. Но если она ему еще не сказала, то по телефону это будет не тактично сообщать.

— Я скоро стану тётей, — прошептала и от себя добавила: — Андрей, я всё равно буду любить тебя, что бы не случилось.

— Арина… Жива.

Признал. Выдохнул. Но бандит сразу же нажал отбой и отключил телефон.

— Люблю-козу, развели тут оперный театр, — передразнил он и, пошатываясь, вышел за дверь, оставив ее открытой.

Я с минуту сидела, боясь надеяться на лучшее. Вот сейчас опомнится и вернется. Но нет, прошла еще минута, а бандита все не было.

Так, Арька, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Бери себя в руки, или в ноги, как хочешь, но ползи отсюда во всю прыть!

И я пошла, молясь, чтобы только силы не оставили.

Выбравшись из заточения, я поняла, что нахожусь где-то на окраине города, в заброшенном пустыре, превращенном в свалку, а сил пройти несколько километров у меня просто не было.

Но я шла. Спотыкалась, падала, но шла. Потому что где-то там был Андрей, сестра, мама… И они все переживали за меня. Они любили меня. Ради них я должна добраться, должна выжить.

С трудом взобралась на железнодорожные пути и огляделась. Я видела отсвет от большого города, но идти до него было еще очень-очень далеко. Руки заледенели и не слушались, ноги цеплялись за каждую кочку и торчащую корягу, задыхалась от непрекращающегося кашля.

Перешагнула рельсы, носком зацепилась за что-то и носом полетела вниз с путей. И тишина.

Темно, спокойно, хорошо.

* * *

Громов

Жива. Главное жива, а дальше он разберется. С каждым причастным разберется.

— То есть как без гарантий? — не унимался Сергей-безопасник. — Ты идешь на уступки, назначаешь Кунина на сделку, а они отдают тебе Краснову. Это же правильно!

— Серег, не суетись. Это не пыльно было бы, да? Я подписываю генеральную доверенность и получаю невесту, и тебя не напрягаю. А теперь тебе придется попотеть и найти ее раньше, чтобы я не переживал.

Сергей сморщился.

— Хреновый ты переговорщик, правильно, что тебя меняют на Кунина.

— Сейчас договоришься! Есть идеи, где ее могут держать?

— Нет. Слежка за Куниным плотная, но он околачивается у офиса, у салона красоты и в ночном клубе.

— В салоне красоты? — переспросил Громов.

— Ну… да.

— Так переверни его сверху донизу! Найди мне Краснову!

Сроки поджимали и с каждой минутой одного факта, что Арина жива, становилось недостаточно. Нужно, чтобы Арина была рядом, близко, вместе с ним.

— Гоша, где ты ошиваешься? Ты в курсе, что Рус клюнул?

— Я в роддоме. В курсе.

— Где ты?! Нашли время сходить с ума, что ты, что Серега! Что ты делаешь в роддоме?

— Рожаем. Не я. Но я с ней.

— С кем… Стой, сестра Арины рожает?

— Ну да. Перенервничала. Короче, Андрюх, если что срочно, звони, а пока я здесь. Не могу бросить Маринку. Я все же крестный.

— Крё… С какого?.. А черт, — Громов отложил телефон.

Вся надежда была на Сергея-безопасника, что тот пробьет место, где прячут Арину, и на Сергея-юриста, тот обещал сорвать сделку, как только Руслан начнет действовать, а вот Андрею предстоит замута посерьезней, умереть для всех непосвящённых, чтобы понять, кому же так нужна его смерть.

Утром последний раз созвонившись со своими партнерами-руководителями, Громов уехал в клинику, переоделся в больничное и занял палату, в которой ему придется отсидеться всё время проведения сделки.

Телефон оставил себе, потому что ждал новостей от безопасника. Сам трубку он брать не будет, есть только один балбес, которому доверяет Громов, вот через него он и вынужден будет наблюдать за происходящим.

Минуты тянулись ужасно долго… Громов успел выпить чай, раз тридцать измерить периметр палаты, три раза поговорить с врачом о сроках реальной операции, о поступающих звонках от Сергея Валеева, Руслана Кунина и безопасника.

— Гош, разведай, чего юрист с Куниным разволновались? Всё же идет по плану, я на операции, Руслан у руля.

— Э-э… Тут кое-что произошло…