Возьми меня себе - Мария Летова

- Ты засветила свои грёбаные документы. Два грёбаных дня назад! Им не нужно тебя искать, им просто нужно дождаться, пока ты сделаешь что-то настолько тупое, как засветишь свои документы! - вколачивает он в меня свою гениальную логику.

- Я расплатилась наличными, - понизив голос, быстро просвещаю его. - И я никогда туда не вернусь. Они никогда не найдут меня в квартире Тины, потому что я не собираюсь высовываться и…

Высвободив руку из моих волос, Максут сгребает ею платье на моей пояснице в кулак. Сделав глубокий вдох, прикрывает глаза и обманчиво спокойно спрашивает:

- Где ты взяла наличные?

- Я… одолжила у Тины…

Никогда. Я никогда не расскажу ему про свои волосы. Мне на них плевать, но я уверена, что он опять распсихуется…

Несмотря на то, что я вижу на его лице явное облегчение, он впивается в меня своими голубыми всезнающими глазами.

- Сколько ты у неё одолжила?

- Столько, сколько было нужно. К чему эти вопросы? Я целый месяц копалась в чертовом попкорне, ты что, забыл?

- На своём попкорне ты бы даже на трамвай не заработала. Ты могла снять деньги, я дал тебе свою карту. Почему ты этого, блять, не сделала?

Резко вытащив руки из-под его пиджака, пытаюсь отстраниться, но кулак на моей пояснице не даёт сдвинуться с места.

- Потому что хотела разозлить тебя, вот почему, - бросаю отрывисто в его красивое лицо.

- Отлично. Ты меня разозлила. Довольна?

- Нет! - со всей дури наступаю на его чёрную строгую туфлю своей необутой ногой. - Я не люблю, когда ты злой. И я не люблю, когда мы ссоримся…

- А мне кажется, ты рождена для того, чтобы меня с ума сводить, - шагнув вперед, вжимает моё тело спиной в стекло, от которого меня отделяет только его рука.

- Максут… - выдыхаю в панике, хватаясь за его плечи и собираясь обернуться, потому что так велят мне мои инстинкты.

Быстро перехватив своей ладонью мою щёку, возвращает её назад.

- Не смотри, - склонив набок голову, едва касается губами моих губ. - Вниз никогда не смотри…

В живот иголками впивается возбуждение, вместе с пряжкой его ремня. Веки опускаются, потому что мне вдруг не нужно зрение.

Мне нужно только чувствовать.

Сейчас…

Подавшись вперёд, тянусь к нему, но он тянет за моё платье, дразнясь. Огромный и своевольный. Заставляя чувствовать своё дыхание, смешанное с моим, но не касаясь…

Мне нужно…

Касается, а потом опять уходит.

О, ещё…

Как я люблю его поцелуи, его вкус…

- Ммм… - вырывается из него будоражащий всё моё нутро стон, прямо в тот миг, когда наши раскрытые губы наконец-то соединяются, вместе с нашими языками.

Мои колени подкашиваются, а Максту пошатывается, сгибаясь и впечатывая мой затылок в стекло своим напором.

Всё исчезает вокруг. Всё! Всё, кроме его жадного рта. Впиваюсь пальцами в его затылок, со стоном позволяя брать свой рот и отвечая такой же жадностью. Стальная ладонь прожигает платье и колготки, сминая ягодицу.

Чёрт тебя дери, Максут…

Как же люблю твои поцелуи…

Всё с тем же стоном, отдёргивает голову. Тянусь за ним, требуя ещё. Сама нахожу его губы, возвращая назад голову. Набрасываемся друг на друга с удвоенным напором.

Потому что я скучала.

И он тоже! Тоже…

- Не могу без тебя… - шепчу, глотнув воздуха, и молю. - Давай сбежим… просто уедем. Ты, я и…моя мать… они никогда нас не найдут… никогда, Максут…

- Ответь на мой вопрос… - сжав ладонями моё лицо, прижимается лбом к моему. - Видел он тебя или нет?

- Три года назад, - отвечаю, жмурясь. - Он… так смотрел. Так… липко…

- Он тебя трогал? - спрашивает хрипло.

- Нет, - выдыхаю рвано. - Нет! Просто смотрел и… ненавижу… своего отца. Держал меня там, в доме, как какую-то корову на откорме. Но я думала… может он про меня забыл?

- Поэтому сбежала? - невесело смеётся Максут, заглядывая в мои глаза.

- Давай сбежим сейчас, - снова прошу я. - Давай!

Его лицо становится жестким и серьёзным. В считанные секунды! От этого преображения вся кровь уходит с моего лица, а грудь сжимает паника. Я знаю это лицо. Непреклонное. О, нет… нет, нет, нет…

- Давай сбежим, Максут, - рычу, вцепившись в ворот его пиджака.

Переведя глаза на город за моей спиной, бесцветным, отрешенным голосом говорит:

- Если начать бежать, можно никогда не остановиться.

Дрожь пробивается откуда-то из глубины живота. Толкается и просачивается в мою кровь. Заставляет дрожать пальцы, а потом и руки. Паника, душащая сердце, она такая же колючая, как проклятая зима вокруг. Ненавижу холод. Ненавижу своего отца. Ненавижу, ненавижу, ненавижу…

Закрываю глаза и тяну носом запах кожаного салона машины. Комкаю в кулаке купюры, которые вручила мне Мира. Надо бы отправить их в карман, но у меня пальцы не разгибаются.

“Где ты провалился?” - шепчу с досадой в своей голове, зажимая кулаки коленями.

Будто в ответ на мои мысли, дверные замки оживают и срабатывают одновременно. Все четыре. Вместе с ними в салоне загорается свет. Резко выпрямившись, смотрю на хорошо освещенную, громадную подземную парковку.

Меня притащил сюда какой-то молчаливый паренёк.

За тот час, что я проторчала в запертой незнакомой мне машине, здесь постоянно кто-то появлялся и исчезал. Мужчины… в военных костюмах или в строгих пиджаках. Вооруженные.

Это охрана, я же не идиотка. Это охрана Миры и её мужа. И Максут… он один из них, теперь я это точно знаю. Боже… он телохранитель! Мне не нравится! Не нравится его работа, и я обязательно скажу ему об этом!

Несколько человек оборачиваются, привлеченные пищанием сигнализации.

Съехав по сидению, в нетерпении мечусь глазами по закатанному в бетон пространству. Бросив мне это дурацкое предупреждение, Максут возникает из-за окрашенной желтыми полосами колонны. Непробиваемо серьёзный и одетый в чёрное строгое пальто, которое застёгнуто на одну пуговицу. Цепляюсь за него глазами, впитывая каждое движение большого энергичного тела.

Эта одежда идет ему неимоверно. И он носит её с такой же лёгкостью, как и любую другую. Если бы когда-нибудь я рассказала ему о том, что схожу с ума от него, одетого в этот проклятый костюм, он бы посмотрел на меня, как на глупую дурочку, уверена в этом.

Широкими шагами пересекает парковку, не обращая ни на кого внимания. Может быть, мне это только кажется. Иногда мне кажется, что он замечает все и всегда.