Неуловимый - Евгений Сартинов

Следующий час прошел в страшной суматохе. Старшего Нурмухаметова с сильной сердечной болью отправили на «Ниве» в Кривов. Астафьев все это время пытался разговорить его жену, та же металась между мужем и мертвой дочерью и все-таки уехала с мужем. Но вскоре появилась невысокая женщина, очень похожая на мать Венеры, только моложе. Она не плакала, лишь глаза были влажными, да правая рука судорожно сжимала горло, сдерживая рыдания.

— Вас как зовут? — спросил Астафьев.

— Зарема, — тихо ответила женщина. — Я тетка Венеры, это на моей даче они отдыхали.

— В Толовом?

— Нет, в Солнечном.

— И давно они отдыхали? — стараясь говорить так же тихо, сочувственно продолжал выспрашивать Юрий. Ему было неловко тревожить своими бестактными вопросами женщину, но такая уж у него работа.

— Да уже неделю. Варили варенье, ходили купаться. По грибы тоже вот ходили.

— И часто ходили?

— Почти каждый день.

— Сегодня тоже ходили?

— Нет. Мы поленились, проспали, а она пошла. Встали, Венеры нет. Думали, она на речку пошла, потом смотрим — корзинки нет. Значит, за грибами. И не думали даже, что так вот…

Она не закончила предложение, словно застыла, темные глаза отрешенно смотрели куда-то в глубь леса.

— Скажите, Зарема, у нее ничего не пропало? Из одежды или украшений? Может, часы были?

К удивлению Астафьева, женщина кивнула утвердительно:

— Да, пропало. Во-первых, золотые серьги в форме двух резных шариков, потом золотая цепочка на шее с кулоном в виде полумесяца, и печатка была, небольшая, женская, с надписью на арабском.

— И какая была там надпись?

— Как обычно: "Аллах акбар". Это я подарила ей ее на семнадцатилетние. Она мне была как дочь, своих детей у меня нет, аллах не дал.

Юрий переглянулся с Шалимовым. С золотом это было что-то новенькое.

"Неужели «грибник» польстился на украшения? — подумал лейтенант. — На него это как-то не похоже".

— А кем вы работаете? — спросил Шалимов уже в конце разговора. — Нам нужен ваш адрес.

— Я? Главврачом в хосписе.

"А, вот почему она держит себя в руках, — подумал Юрий. — Смерть едва ли не каждый день видит".

И, словно подслушав его мысли, женщина прошептала: "Простите!" — развернулась и пошла прочь, закрыв лицо ладонями и пошатываясь.

Вернувшись в город уже во второй половине дня, Астафьев первым делом попытался найти Колодникова.

— Где начальство? — спросил он дежурного по городу.

— С утра где-то по городу рыщет, — отозвался тот. — С жуткого похмелья был. Денег у меня занял. Что, попробовать вызвать?

— Попробуй, если получится, — согласился Юрий и прошел к себе. В его кабинете уже вовсю трезвонил телефон.

— Да, Астафьев!

— Привет, Юра, это Мазуров, — донесся знакомый голос. — Правда, что сегодня еще один труп?

— Да, — вздыхая, подтвердил Юрий, — у Марьевки. «Грибник», его почерк.

— Это плохо. Следов никаких?

— Почти что нет, так, отпечатки кроссовок, и то, может быть, это случайный след. Слушай, Михалыч! Ну-ка подскажи мне вот что. «Грибник» в этот раз позарился на золото. Взял цепочку с кулоном, перстень и сережки. Как думаешь, куда он все это понесет?

— Что-то на него это не похоже, — удивился Мазуров.

— Я тоже так думаю, но в остальном все, как и прежде. С точностью до мелочей, сомнений никаких.

— Если он отнесет золото к цыганам, то это дохлый номер. Там у Андрея есть кое какие завязки. Но попробуй проехаться по ломбардам, чем черт не шутит.

— Спасибо, Михалыч.

Не успел он положить трубку и притянуть к себе телефонный справочник, как снова раздался звонок. На этот раз звонил Колодников.

— Что там у тебя, Юра?

Уже по голосу майора лейтенант понял, что тот явно подшофе. Он поморщился, это было совсем некстати. Если в три часа дня Колодников уже пьян, то на этом он обычно уже не останавливался. Однодневные запои повторялись у него с периодичностью примерно одного раза в неделю. В таком состоянии работать Андрей был не способен, ему нужно было напиться в усмерть. Правда, на следующее утро он включался со зверским усердием и готов был трудиться хоть целые сутки, нещадно подгоняя при этом других.

Астафьев обрисовал картину последнего убийства, рассказал про золото. Андрей понял все мгновенно.

— Хорошо, ты занимайся ломбардами, а я сейчас сгоняю к цыганам, пошукаю у них. Может, что и получится.

Положив трубку, Колодников посмотрел на своих собутыльников. Это был все тот же Виктор Демин, и совсем молодой участковый по фамилии Молчанов. Звали его Владимиром, крепкий, среднего роста, с курносым, простодушным лицом. Форма на нем была совсем новенькой, необмятой. Парень всего как два месяца вернулся из армии, женился и неделю назад устроился в милицию. Толком еще ничего не понял, участок знал плохо, и Демидов его как бы опекал. С участковыми в Кривове была большая напряженка, так что до этого Виктору приходилось курировать кроме своего и этот район, доставшийся теперь Молчанову. Сегодня состоялось крещение новичка, а проще — испытание его на умение пить водку.

— Ну вот, кто-то хотел к цыганам съездить. Его желание исполняется. Сейчас поедем к Ляле, — сказал Колодников.

Демин засмеялся, обнажив крупные желтоватые, прокуренные зубы.

— Да это же ты сейчас сидел талдычил, что к Ляле надо съездить, песен давно не слушал. Ты перебрал уже, что ли?

— С чего это? С двух пузырей на троих? Обижаешь! Поехали. Бери Володьку, введем его в курс дела. Только сначала заедем за «горючим».

Уже в машине, а сегодня они катались на деминской «копейке», он ввел участковых в курс дела о новой жертве «грибника».

— А почему именно к этой Ляле? — спросил Молчанов.

— Она самый авторитетный человек в городе по части золота. Среди цыган, разумеется, — пояснил Андрей. — Твой будущий постоянный «клиент».

— Да, «рыжье» она любит, своего не упустит, — подтвердил Демидов.

— Кстати, несмотря ни на что, очень даже неплохая цыганская семья, — поднял палец Андрей, — посмотришь, Владимир, а потом сравнишь с другими.

К удивлению Молчанова, они поехали не в частный сектор, так называемый "цыганский поселок", а к самым новым в городе пятиэтажкам, голубым красавцам с квартирами улучшенной планировки.

Дверь на втором этаже им открыла невысокая, худенькая цыганка неопределенного возраста, в синем цветастом халате. Густые волосы ее были зачесаны назад и собраны в пышный «узел».

— О, какие к нам гости пожаловали! — сказала она, как показалось Молчанову, даже с радостью.