Муж, любовник, незнакомец - Сьюзен Форстер

Софи уже было решила, что он ей так и не ответит, но тут Джей опустил ложку на блюдце и, даже не взглянув на разорванную рубашку, вперил взор в Софи, буквально просверливая ее насквозь.

— Да, я помню. Мы играли — дурачились — и твои волосы намотались на пуговицу. Мы не смогли найти ножниц, и поэтому я просто вырвал эту пуговицу с мясом.

Софи кивнула, но ничего не сказала. Во рту у нее пересохло, и губы, казалось, онемели, прилипнув к зубам. Джей снова взял ложку и медленно постукивал ею по столу.

— Я ничего не перепутал? — спросил он.

Софи не осознавала, что проверяет его, но это действительно было похоже на тест.

— Да, именно так все и было, — выдавила она, наконец. — Ты стащил мою ракушку-талисман, и я хотела отнять ее у тебя.

Джей печально улыбнулся:

— Эй, не надо делать из меня плохого мальчика. Я пытался спасти твои «златые кудри», но ты, в конце концов, заставила меня отхватить клок, — признал он. — Только так оказалось возможным извлечь оттуда эту чертову пуговицу.

Увидев, что Софи продолжает сидеть, молча, уставившись на него, Джей перестал постукивать ложкой.

— Что такое? Ты же сказала, что я ничего не перепутал.

— Не перепутал. Дело в кофе.

Джей перевел взгляд на свою чашку.

— Ты не пьешь кофе с сахаром, — сказала Софи. — Ты всегда терпеть не мог сладкий кофе и говорил, что он напоминает черную патоку.

— Господи Иисусе. — Джей покачал головой, голос его звучал жестко.

Казалось, он сердится, и Софи поняла почему: она бросила ему вызов. Пришлось. Разумеется, она отдавала себе отчет в том, что рискует. Но ей необходимо было знать, во что она втягивается и с кем. Вопросы, роившиеся в голове, не давали покоя. Они были болезненными. И она должна была получить ответы на них.

Софи ждала, но Джей не сделал ни малейшей попытки что-либо объяснить. Улыбка Софи становилась все печальнее по мере того, как она осознавала, что делает с Джеем. У него были основания сердиться. Неужели она собирается вечно испытывать его? До конца жизни? Нужно остановиться.

Софи отодвинула стул, встала и направилась в кухню, впрочем, едва ли осознавая, куда идет. Единственное, что она понимала, так это то, что не может есть, хотя в животе у нее урчало так громко, что, должно быть, и Джей это слышал.

Здесь, в морском домике, хранилась еще одна ее коллекция — коллекция ракушек. Подойдя к шкафу, в котором она помещалась, Софи замешкалась. Антикварный шкаф красного дерева, находившийся в дальнем углу L-образной гостиной, был битком набит сокровищами, которые они— она, Джей и Блейз — собрали на берегу в те дни, когда жили здесь втроем. Вклад Джея в коллекцию, вероятно, был призван выразить его ироническое отношение к ее страсти. Блейз — совсем другое дело. Он был таким же барахольщиком, как Софи.

— Софи, если человек достаточно голоден, он способен есть все, что угодно: грязь, ил, дерьмо... насекомые — это уже деликатес.

Джей подошел и встал позади нее. Длинная в это время суток тень упала на антикварный шкаф и стену над ним, Софи показалось, что ее накрыла темнота.

— Тебя морили голодом в тюрьме? — спросила она.

Ей хотелось, чтобы сейчас он объяснил ей только это. Софи видела результаты исследований и была почти готова поверить в них. Но оставалось и ощущение, будто она вот-вот должна шагнуть с обрыва в пропасть, и ей нужно было знать, что в этот момент Джей окажется рядом и на сей раз поймает ее. Если бы только он мог все объяснить и избавить ее от сомнений, убедить в том, что он — действительно Джей. Она так хотела этого. Господи, так хотела!

Пожалуйста, мысленно взмолилась она, заставь меня поверить.

— Нас кормили два раза в неделю какой-то жидкой кашей, но время от времени давали пакетики с сахаром. Меня некоторое время держали в камере вместе с еще двумя заключенными. В конце концов, оба они умерли, но я не сообщал об этом охранникам несколько дней. Я забирал их сахар. И это спасло мне жизнь.

Неудивительно, что он не хочет говорить о том, что пережил в тюрьме. Это было ужаснее, чем Софи могла себе представить. Сколько же еще случилось с ним такого, о чем он не хочет не только говорить, но и вспоминать!

— Наверное, это было ужасно. Прости.

— Но, в конце концов, я все же вырвался. Сотням других это не удалось. В этой клоаке узники умирали каждый день.

Похоже, он чувствовал невольную вину за то, что выжил, а они — нет. Понимая, о чем он думает, Софи, вероятно, должна была бы тоже чувствовать вину за то, что не верит ему, но вопросы преследовали ее неотступно. Казалось невероятным, что, пройдя через все это, он остался таким здоровым.

— Ты, наверное, превратился в скелет, обтянутый кожей?

— Насколько я помню, в один скелет. В реабилитационном центре делали упор на питание, физические упражнения и бодибилдинг. Ну и, разумеется, пытались помочь справиться с демонами. Думаю, именно они уведомили мою семью.

Софи машинально закладывала складки на юбке и заглаживала их.

— Ты в порядке? — спросил Джей.

— Нет, — сдавленно ответила она.

Ей почему-то отчаянно хотелось плакать, и, быть может, вовсе не его драматический рассказ был тому причиной. Вероятно, Софи угнетала собственная неспособность решиться на прыжок. Ее начало охватывать ощущение, будто это она роковым образом все испортила.

— Я хочу верить, — сказала она, поворачиваясь к Джеку лицом. — Ты ведь знаешь это, правда? Но ты не похож на Джея. Я не знаю, что именно, но в тебе есть что-то другое.

— Конечно, во мне есть что-то другое, Софи. Я сам другой. Если бы ты все это время, знала, что я в тюрьме, ты бы не ожидала, что я вернусь к тебе точно таким же, каким был, не так ли?

— Да. Наверное, так.

Словно защищаясь от чего-то, Софи прикрыла грудь правой рукой, крепко вцепившись пальцами в левое плечо, однако через несколько мгновений почувствовала, как что-то касается запястья другой, безвольно повисшей вдоль тела руки — касается так легко, что она ощущала лишь приятное тепло. Это Джей, привычным круговым движением пальца гладил ее, отчего у Софи, как всегда в таких случаях, все поплыло перед глазами. При этом взгляд Джея выражал сосредоточенность и восхищение. Софи чуть не рассмеялась. Она никогда бы не поверила, что может представлять для кого-нибудь такой захватывающий объект внимания, какой, похоже, представляет для этого мужчины.

— Быть может, тебе нужно дать себе время снова узнать меня? — сказал Джей. — Это единственное, о чем я тебя прошу, — немного времени. Тебе это не будет слишком дорого стоить.

Это может стоить ей всего. Чем больше времени она с ним проводит, тем, похоже, больше снова влюбляется в него. Но, с другой стороны, — как она сможет жить дальше, если трусливо упустит свой шанс? Что же ей, вечно терзаться сомнениями и сожалеть?