📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыКнига Бекерсона - Герхард Келлинг

Книга Бекерсона - Герхард Келлинг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Перейти на страницу:

Это заинтриговало его, и он поехал на вокзал сто пятнадцатым автобусом. На вокзале (старая игра в прятки) опять никто не попался ему на глаза, никто не сопровождал его взглядом, никто за ним не следил. У окошка, мимо которого вначале он незаметно проскользнул, из осторожности он предъявил свою квитанцию, и ему без проблем выдали довольно большой и толстый конверт. Понятное дело, заглянув в полученный конверт, он сунул его в свой дипломат и через подземный переход устремился вниз по Гросе-Бергштрассе к ближайшему кафе… Здесь или где-нибудь еще: он устроился прямо у окна, выходившего в своеобразную галерею, заказал что-то попить и, не выпуская дипломата из рук, подумал: если хотите, давайте прямо сюда, давайте. Пусть явятся, чтобы с ним покончить, с ним, пожалуйста! Пах, прямо через окно — и конец. Однако ничего не случилось.

Потом он открыл пакет, извлек из него несколько пачек бумаги: это были беспорядочные груды частично не сшитых, частично сброшюрованных листов, целые стопки исписанной, не полностью пронумерованной бумаги. В общем и целом это был какой-то написанный под копирку текст, перевязанный по главам шпагатом. Он стал поочередно распаковывать стопки, прежде всего прочитав собственные инициалы на первом листке; рядом с написанным от руки В.Л. было добавлено слово Scriptor. Что бы это значило? Ведь данное слово никак не могло быть связано с В.Л. Кто это такой, Scriptor? И снова трепетно забилось сердце в груди, и снова прилив крови вплоть до головокружения. Так он нашел его, этот объемный, напечатанный на машинке текст, вначале кипу на папиросной бумаге, явно машинописная копия… Трудно поверить, а ведь кто-то вручную подкладывал кусок копирки под каждый лист и затем вставлял его в машинку. Хотя в первом разделе очко шрифта отличалось округлостями и после переписывания имела место небольшая правка, а остальные листы напоминали сочиненный в спешке и оттого неперепечатанный оригинал, в общем и целом текст, который кишел ошибками, описками и исправлениями, все же представлял собой винегрет из бессвязных письменных свидетельств. Не исключено, что вся эта мазня, перестановки, произвольное перетряхивание абзацев, появление новых страниц и уже при первом чтении бросающиеся в глаза махровые «перлы» давали основание автору уверовать в собственную гениальность. Поначалу все это производило на него поверхностное впечатление, не более сильное, чем бесчисленные описки и грамматические искажения.

Уже после беглого ознакомления он понял, что эта книга была призвана стать его, Левинсона, собственной историей, сочиненной якобы им самим и изложенной от первого лица в страшно высокопарном, витиеватом и абсолютно чуждом ему стиле, который в последние недели и месяцы поражал своей смехотворной лживостью. Озадаченный и словно оглушенный, он растерянно отложил рукопись в сторону с ощущением исходящей от нее серьезной опасности. Потом снова сложил разные стопочки вместе и засунул их в дипломат, как очевидную последнюю весточку от своего друга Б. Собираясь домой, он испытывал прямо-таки панику и беспокойство за судьбу этой писанины, от которой в итоге не ждал ничего иного, кроме объяснения таинственной атаки на его безмятежную жизнь.

Никто не докучал ему и по пути домой. Благополучно добравшись до квартиры, он прежде всего заварил себе чаю, потом, наслаждаясь лучами послеобеденного солнца, уселся за вытертый досуха кухонный стол. Чтобы ничего не перепутать и не нарушить последовательность страниц, еще раз осторожно достал из дипломата одну стопочку бумаг за другой и разложил их перед собой на столе и на прилегающей к плите площади. Короче говоря, речь шла о рукописи, целом ворохе внешне уже порядком измазанных листов бумаги, в основном отпечатанных на машинке, но также частично исписанных от руки, как правило, чернилами (реже с помощью шариковой ручки). Кроме всего прочего, пестревшие поправками листы были сплошь многоформатными — один раздел, поместившийся в больших ученических тетрадях, был разложен по разным, в том числе целлофановым, папкам и скоросшивателям. Он представлял собой стопку объемом примерно от двухсот до трехсот страниц, на титульном листе прописными буквами было обозначено его имя В.Л. и еще как приложение — Scriptor. И больше ничего. Ни титула, ни заголовка, хотя впоследствии он заметил, что на обратной стороне можно было разглядеть целый ряд явно забракованных идей относительно названия. Все они были перечеркнуты и замазаны в такой степени, что их уже нельзя было разобрать. Из этого ряда ему хорошо запомнились только два названия: одно — «Ненависть Левинсона» и другое — «Месть Левинсона».

Затем он углубился в чтение рукописи, тщательно изучая главу за главой. Так он начал постепенно осознавать масштабы этого бреда — заблуждения, хотя и не понимал его сущности… Человек Бекерсон, как он уже давно предполагал, тронувшийся умом, короче, безумец, душевнобольной, случайной идеальной жертвой которого стал он, Левинсон, и все еще продолжает таковым оставаться. Это душевное расстройство, как он между тем зримо осознал, впоследствии было воспринято, как бы унаследовано от него, в результате чего он сам, то есть Левинсон, тронулся умом, хотя в общем-то не утратил способность здраво и логично мыслить (вот только как все это понимать?!), вместе с тем сохранив признаки помешательства до сегодняшнего дня.

В ту ночь он читал все подряд. То частями по нескольку раз перечитывал уже прочитанные разделы, то забегал вперед, то возвращался. Часто смысл доходил до него лишь после многократного мучительного вчитывания в текст. Он словно растворялся в темноте ночи, после чего вдруг на душе снова становилось светло, как днем. Иногда отключаясь, он погружался в крепкий сон.

Очень медленно в противовес собственным убеждениям он начал осознавать масштабы лжи, фальсификации и обмана. Я, В.Л., — прочел он, — наконец-то приступил к реализации своего давно намеченного плана и только что дал объявление… и заметил в смущении: эта книга Бекерсона на поверку оказалась фиктивным повествованием некоего В.Л. от первого лица (кстати, «слабым», как ему надо было бы отметить), призванным создать впечатление, будто эта книга (Бекерсона) является его (Левинсона) собственным авторским произведением. Гипотетическая, вымышленная фигура, Левинсон (это — я) проделывал в книге все то, о чем здесь рассказал подлинный, не вымышленный, живой Левинсон. Согласно рукописи, я совершал все это по собственной инициативе, из ненависти к Кремеру — человеку, к его успеху и ко всему извращенному литературному механизму, как буквально и в то же время ошибочно было сформулировано в одном месте рукописи. Я целыми неделями и месяцами караулил Кремера, гонялся за ним и отслеживал, физически приблизился к нему и в конце концов покончил с ним. Все это, очевидно, не могло не обернуться тем, что он, настоящий Левинсон, как выяснилось, якобы разработал этот безумный план устранения Кремера, а именно в смысле так называемого идеального преступления, которого, как опять-таки выяснилось, просто не было. Он же, Левинсон, якобы все зафиксировал на бумаге и исполнил свой план, после чего (post factum) совершил самоубийство и, оставив после себя книгу об идеальном убийстве, тем самым вынес себе приговор. Тем временем его друг Бекерсон, неповторимый гений и подлинный виновник всего происшедшего, наблюдал за происходящим со стороны и как здравствующий наслаждался своим вхождением в литературу, в которой мало что смыслил. Это был действительно дьявольски глупый и вместе с тем гениальный план, который не удался лишь потому, что он, настоящий Левинсон, сейчас сидел за столом и листал рукопись, в то время как настоящий автор письменного изложения и самого плана, определившего ему соответствующую и справедливую кару, находился в морге.

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?