Академический дефектив - Кристина Юраш

— Я же говорила, что диплом можно получить, карьеру сделать, способности развить, деньги заработать, — негромко произнесла я, задумчиво глядя на демона. — Но есть вещь, которую никто не сможет дать. Ни человек, ни демон, никто. Понимаю, что загадала заведомо невыполнимое желание, поскольку боялась, что ты меня прикончишь, как только желание исполнится. Пока мы связаны неисполнимым желанием, ты не сможешь меня убить.

— А кто сказал тебе, что я собираюсь убить тебя? — брови демона поднялись вверх.

— Демоны убивают людей, как только исполняют желания. Если бы не это, то никто бы не стал заключать вас в камни! — пожала плечами я, чувствуя, как разговор медленно подходит к опасной пропасти и даже заглядывает в нее. — Признай, что если бы демоны сами все объяснили, то, возможно, все бы сложилось иначе? Их бы научились отпускать.

— Но при этом вызывали бы чаще, — вздохнул демон, снова глядя на меня странным взглядом.

— Именно страх наказания сдерживает большинство преступников. Поэтому смерть — это всего лишь наказание. Я сам когда-то отдал этот приказ. Если вы оказались в этом мире, то по возможности убивать. Убивать как можно больше, чтобы прежде чем рисовать круг и произносить заклинания, люди задумались. А стоит ли желание жизни? Или все — таки нет. Но вам же плевать? Вы нашли способ, как попытаться спасти свою жизнь, заточая нас в драгоценности.

Демон замолчал, а уголок его губ дрогнул.

— А теперь я хочу тебя спросить, — демон завел руки за спину. — Твое желание стоит жизни? Твоей жизни?

— Сейчас ценник посмотрю. Он к любви бы прилеплен, — устало ответила я, не понимая, к чему он клонит. — Ой, тут такая беда! Сама не ожидала! Ценник оторвался и потерялся. Так что сказать наверняка не могу.

— Не стану тебя разочаровывать. Считай, что ты нашла способ обмануть демона, — я увидела знакомую улыбку.

— Что значит разочаровывать? — напряглась я, глядя на него с подозрением.

— Демоны умеют любить, — произнес он, подходя ко мне и беря в руки драгоценный камень, висевший у меня на шее. — Уже страшно? Да? Хочешь, я еще немного попугаю тебя? Когда-то я любил… Когда — то засыпал, рядом, обнимая… Я не знал, что однажды я сделаю это в последний раз. В последний раз увижу ее улыбку, в последний раз услышу от нее «береги себя, Азраиль», а потом, утром, когда поцеловал ее, чтобы разбудить, осознал, что она не просыпается. Что она спит беспробудным сном. И я ничего не мог сделать. Я был с ней рядом каждую секунду, умолял вас отпустить ее. А потом, когда склонился для поцелуя, понял, что это был последний ее вздох.

Я молчала, чувствуя, как странная волна накатывает дрожью. Серая пустота заполняется яркими картинками — вспышками. Я помню, как поднимаюсь по лестнице в кабинет. Часы тикают. Книги стоят в ряд. Красная — самая красивая и толстая. Мои пальцы скользят по корешкам. «Папа! Ты здесь?», — спрашиваю я, опасливо заглядывая в темноту кабинета. Мне страшно и зябко. Пол холодит ноги, а я их поджимаю. «Папа!», — негромко зову я. Шкаф такой большой, что я едва дотягиваюсь до второй полки. «Па-а-а!», — эхом звучит мой голос. Мои ноги ступают по мягкому ковру, а я крадусь в соседнюю комнату, откуда послышался голос. «Папа, а что ты делаешь?», — спрашиваю я, видя круг и бледное лицо отца, который отшатнулся от круга. Круг вспыхнул, а я прикрыла глаза ладошкой. Что он делает? Как красиво сияет этот круг.

— Верни меня, — взмолился женский голос из круга. В очертаниях круга была тень, похожая на женщину в платье. Она мечется, словно запертая в клетке. — Верни. Азраил.

— Спаси ее! — шептал отец, стоя на коленях. — Спаси мою жену! Исцели ее! Это мое желание!

— Хорошо! Только ты вернешь меня обратно! — произнесла тень, паря над кругом.

— Папа! — позвала я. — Я только что была у мамы. Я ее гладила. А она лежит и молчит. Я ее будила-будила. Звала-звала. А она спит. Может, ты ее разбудишь. Я накрыла ее одеялом, потому что у нее рука холодная. Мамочка замерзла.

— Верни ее! — закричал отец, а я увидела заклинание, которое рвется из его руки в сторону тени. — Или я уничтожу тебя, демон! Верни мою жену!

Я видела яркую вспышку, а потом надо мной склонились незнакомые люди.

— Убил все-таки демона… Еще бы! Бывших боевых не бывает! Жаль девчонку. Нет ни матери, ни отца. Родственники хоть остались? — слышался голос. — Думаю, что стоит стереть ей это из памяти. Ей еще жить да жить. Официальная версия — неудачное заклинание. Родственникам про демона не говорите. А то потом от девчонки шарахаться будут. Знаем мы таких!

Я упала на колени, открыв рот и глядя в одну точку. Через мгновенье я подняла глаза, зажимая рот рукой.

— Вспомнила все-таки, — послышался голос демона, а я все еще видела яркий свет, идущий от нарисованного круга, а в мешанине голосов, звучало одно и то же имя. — Я приказал всем, кто попадет в ваш мир, создать особый медальон. Поверь, я знал про ваш мир достаточно, поэтому потребовал, чтобы меня вызвали в Академии. В любой. Я терпеливо ждал, когда кто-нибудь им воспользуется. Я прекрасно знал, что придут боевые маги. И прекрасно знал, чем они занимаются. Не все, кто засыпал, умирали. Были и те, кто возвращался. Они многое рассказывали о вашем мире, который мы называли Адом.

Значит, его молчание и отстраненность связана с тем, что он нашел уголовное дело. Теперь понимаю, почему он вдруг стал холоден и отстранен. Демон ненавидит меня.

По моим щекам потекли слезы, а я глубоко дышала, пытаясь утешить себя мыслью о том, что мое желание точно не сбудется. А пока желание не сбылось, убить меня он не сможет.

Я стояла с опущенной головой и тяжело дышала, пытаясь подавить приступ удушающих слез. Слезы падали на пол, а я пыталась растереть их рукой, смахнуть поскорее с мокрых глаз. Но стоило это сделать, как тут же набегали новые.

Внезапно я почувствовала, как меня берут за подбородок и заставляют посмотреть на себя. Сердце бешено колотилось, я глотала слезы, отводя взгляд.

— И вот что мне с тобой делать? — послышался голос демона, а на пол упала черная перчатка.

— Я знал это еще до того, как пришел к тебе на экзамен.

По телу разливалось успокаивающее тепло, сквозь мутную пелену слез проступали очертания красивого лица. Я пыталась дрожащими руками убрать его руку, но то самое тепло обволакивало меня, заставляя дышать ровно и глубоко. Я прижалась щекой к чужой руке, которая стирала слезы.

— Ты простил? — едва слышно спросила я, пугаясь тому, как дрожит мой голос. С каждой секундой мне становилось так тепло, наполняя какой-то странной уверенностью, что меня укутали в одеяло и обняли, хотя я все еще стояла посреди комнаты. Казалось, мир становился ярче, словно последние теплые лучи осеннего солнца согревают вопреки прогнозам погоды.

Его рука обняла меня, а я застыла, чувствуя мягкое прикосновение его губ к моим. В этот момент невидимая вселенная рассыпалась мириадами звезд, опадающих вниз бесконечным звездопадом желаний. Тепло, которое согревало меня, заставляло, задыхаясь, отвечать на поцелуй, от которого сердце заходилось в глухой истерике. Каждое прикосновение губ дарило странное чувство бесконечного падения, от которого стынет кровь. С каждой секундой тепло нарастало. Словно, осеннее солнце, проникающее сквозь золотую листву, неожиданно начинало разгораться, опаляя жаром; словно маленький огонек, бережно согревающий озябшие ладони, доверчиво протянутые к нему, разгорался в огромное завораживающее пламя.