Магия Дерини - Кэтрин Куртц

Неожиданно Килиан поймал себя на мысли, что больше всего ему сейчас интересно, что случается с кровью, вытекающей из мертвых тел. Он никогда раньше даже не задумывался над этим. Ведь только вчера в этом теле было столько крови. Куда она Делась?

Ужас сковал его, когда он увидел, что Дов, положив инструмент на поднос, задумчиво смотрит на него, видимо, уловив вопрос в его сознании. Он еще больше ужаснулся, когда Эмрис прокашлялся и, прикрыв чистой салфеткой лицо Ульрика, заговорил о том же:

— Мне кажется, что некоторые из вас плохо себе представляют, что происходит с кровью, когда тела готовят для вскрытия. — Сотни глаз были прикованы к настоятелю в этот момент, и Килиан понял, что не его одного интересовал этот вопрос.

— Существует мнение, будто нам, Дерини, для магических действий нужна кровь. Нас даже обвиняют в том, что мы якобы похищаем детей и приносим их в жертву в определенных целях. Это, конечно, нелепо, но некоторые люди могут поверить во все, чего они не понимают или боятся. И поскольку мы с вами относимся к Ордену, который обладает некоторыми тайными знаниями, в том числе и связанными с кровью, считается, будто мы что-то скрываем. И это, по мнению людей, неправильно… Добавьте к этому, что многие вне этих стен считают вскрытие святотатством и выражают недовольство по поводу того, что каждый гавриилит делает для Ордена, завещая свое тело для исследования, на котором будут учиться будущие Целители.

— Конечно, мы не считает это святотатством. Если мы испытываем уважение к телу как к храму, где обитает душа при жизни, то тем более мы должны уважать душу и разум, которые когда-то были в этом теле. И если это тело поможет живущим получить новые знания во славу Господа и для исцеления его созданий, что может быть лучше этой памяти, оставляемой душой! Что же касается вопроса, почему мы убираем кровь из тела, — продолжал Эмрис, — это вопрос удобства. Мы делаем это для того, чтобы приостановить разложение и чтобы кровь не препятствовала демонстрации наших действий во время вскрытия. Мы возвращаем кровь земле, как это и произошло бы, если бы она осталась в теле, которое будет погребено. Вы знаете, что мы, в аббатстве святого Неота, хороним наших мертвецов в подземной часовне, в склепе. Там же имеется специальный резервуар, высеченный в скале. Поскольку тело — тоже священный сосуд, мы считаем правильным, что кровь, когда-то наполнявшая его, должна вернуться в землю подобным образом.

Объяснение успокоило и приободрило Килиана, как и многих других присутствующих. Теперь они знали, что стоит за этим обычаем. Затем лорд Дов выбрал короткий острый инструмент на подносе у Килиана и без каких-либо предварительных предупреждений начал вскрывать грудную клетку Ульрика от горла до пояса.

Килиан заставил себя стоять не двигаясь во время этой процедуры, концентрируя свое внимание на подносе, который он держал, а не на хирургическом столе. Он и ранее видел вскрытую грудную клетку, но сейчас перед ним был его ровесник, которого он хорошо знал. Килиану помогло то, что Эмрис накрыл лицо Ульрика салфеткой, а вот старший послушник, освещающий место работы, побледнел и заслужил неодобрительный взгляд Дова, когда сила его концентрации ослабла и свет начал колебаться. Послушник Гомон один оставался хладнокровным в течение всей процедуры, даже когда его попросили осушить кровь, скопившуюся в грудной клетке.

— Сейчас мне хотелось бы привлечь ваше внимание к сердцу, — сказал Дов, демонстрируя этот орган. — Теперь, когда мы закончили эту часть нашего обсуждения, можете подойти поближе и посмотреть.

На столе работа приостановилась, так как Торстейн и Джурис вместе с ассистентами подошли к Дову. Наблюдающие с ярусов также приподнялись со своих мест.

— К сожалению, я значительно увеличил повреждения во время извлечения наконечника стрелы, но вы можете также посмотреть другие органы. — Дов продолжил, слегка приподняв сердце одной рукой так, чтобы зонд мог пройти через вход и выход раны, — Вот путь стрелы через сердце, вы также можете видеть, как повреждена аорта, как и указывалось в предварительных лекциях. Это объясняет большое количество крови, обнаруженное в грудной клетке.

— В этом конкретном ранении есть одна особенность — оно нарушило кровоснабжение мозга и вызвало мгновенное отключение сознания, — сказал Дов. Послышался металлический звук. Это Дов положил зонд на мраморную крышку стола и обвел взглядом аудиторию.

— Такое отключение мозга сделало его обладателя, гонимого безумием, неспособным к дальнейшим действиям, грозящим гибелью окружающим. В результате через несколько секунд последовала смерть. Он не страдал, — добавил он более тихим голосом, пристально глядя на Эмриса, который стоял со склоненной головой, обхватив края стола по обе стороны головы умершего, пальцем прижав к крышке стола сломанные древко и наконечник стрелы.

Ни один гавриилит не отважился бы сказать то, что произнес сейчас Дов, в присутствии человека, который сделал это, а теперь стоял у неподвижного тела мальчика, держа в руках орудие, которым убил его. Несомненно, он чувствовал вину за то, что нарушил клятву не отнимать чужой жизни, даже если таким образом он спас десятки других.

Лорд Дов, хотя и прошел обучение у гавриилитов, не был одним из них, он был светским Целителем и не давал клятву верности и подчинения своему настоятелю, как монастырские братья. Под его пристальным, почти вызывающим взглядом Эмрис медленно поднял глаза. Килиан, все еще стоящий у локтя Дова, чувствовал энергию, напряженно пульсирующую между этими двоими, но не мог заставать себя сделать даже шаг в сторону.

— Я знаю, что он не страдал, — мягко сказал Эмрис, так, будто, кроме них двоих и мертвого Ульрика, в зале никого не было. — Я знал это, когда посылал стрелу. Я также сознавал, что убить его как можно скорее и точнее — даже в нарушение клятвы — было значительно лучше, чем позволить ему погубить еще больше наших бесценных Целителей.

Его плечи слегка вздрогнули, когда он посмотрел на изрезанное сердце в руках Дова, и его взгляд опять ушел куда-то внутрь, где он видел что-то, только ему одному известное.

— Да, я это знал, Дов, — прошептал снова Эмрис. — И знаю сейчас. Но мое сердце оплакивает эту необходимость. О, как оно скорбит! Вы должны дать мне время, чтобы залечить мое сердце, которое не менее изранено, чем то, которое вы сегодня так искусно нам показывали.

Эмрис плотно закрыл глаза, из уст его вырвалось беззвучное рыдание, и он едва удержался на ногах. Дов инстинктивно протянул руку, чтобы поддержать его, и неосторожным движением оставил красновато-коричневое пятно крови на белоснежной одежде Эмриса.

Но прежде чем кто-либо осмелился вмешаться, Эмрис глубоко вздохнул и распрямил плечи, как бы отклоняя помощь. Кивнув своей серебристо-белой головой, он поднял глаза на Дова.

— Спасибо, — пробормотал он. — Мне уже лучше. Думаю, мы можем продолжить исследование. Вы согласны? Пожалуйста, и вы, Торстейн, Джурис тоже.

И с мужеством, которого не встречал еще Килиан, аббат поднял глаза на охваченную благоговейным страхом аудиторию.

— У нас здесь молодые Целители, которые должны учиться у старших, и старшие, которые уже многому научились у более опытных.