Страж могил - Михаил Кликин

– Чем ты ее собрался ловить?

– Как чем? Старый мальчишечий способ! Неужели не помнишь?

– Штанами?

– Точно!

Гиз уже бежал к речке, на ходу завязывая штанины узлом.

– Осторожнее там! – крикнула Нелти, почувствовав легкое беспокойство.

– Все нормально, сестра! – обернулся Гиз. – Не волнуйся, я рядом!.. – Он вошел в воду, стараясь не шуметь; остановился, присел на корточки, прищурился, высматривая рыбу. Заметил стайку мальков, гуляющую на песчаной отмели, – за ними гоняться бесполезно, да и проку от них никакого – разве кошке на угощение. Чуть в стороне заприметил небольшого щуренка, замершего возле подтопленной коряги – этого штанами не возьмешь, тут острога нужна или настоящая рыбацкая снасть.

Гиз зашел поглубже, медленно побрел вдоль русла, выискивая подходящее для рыбной ловли место. Когда-то он знал здесь каждую ямку, каждый подводный камень, но с тех пор прошло много времени, и река сильно изменилась.

На глинистой отмели, заросшей густыми, похожими на зеленые волосы водорослями, Гиз остановился. Вот в таких зарослях когда-то они и промышляли рыбу. Бреднями, корзинами, штанами. А порой одними руками.

Гиз опустил в воду свои широкие штаны, повел их к крутому берегу, словно сачком черпая водоросли вместе со всей живностью, что пряталась там. Остановился у самого берега, под нависающими ветвями ракиты. Запустил руку в утробу своей примитивной снасти, стал выгребать комья грязи и водорослей.

– Есть!.. – Маленькая – в половину ладони – рыбешка была вымазана илом. Гиз ополоснул ее, зажав в кулаке, полюбовался и отпустил.

«Не жадничай! – бывало, наставлял мальчишек Гротч-старший – знатный рыбак и ягодник. – Не бери то, что первым в руки пришло. А то удача от тебя отвернется».

Буквально через мгновение Гиз в очередной раз убедился в верности этого совета. В водорослях медью блеснула чешуя, и пальцы скользнули по рыбьей слизи.

– Линь, – сразу определил Огерт, и порадовался тому, что не забыл еще уроки Гротча.

Рыбешка была небольшая, но толстая и жирная. Гиз выбросил ее на берег, намереваясь подобрать позже. Выгреб из штанин оставшуюся тину, отступил, отошел чуть в сторону и снова потащил свои штаны через водоросли…

Он так увлекся, что не заметил, как довольно далеко ушел от места, где стояла телега. Он забыл обо всем. Беспечный, словно ребенок, он радовался каждой рыбешке, что оказывалась в его руках. А когда ему удавалось поймать рыбу покрупней, эмоции переполняли его, и он был готов кричать во весь голос, звонко, восторженно, – как кричал когда-то, давным-давно…

«Смотрите! Смотрите какой карась! Здоровущий! Уже третий!..»

– Гиз!..

Им было весело, они перекликались и ревностно следили друг за другом, соревнуясь, у кого улов окажется больше…

– Гиз!..

А потом они возвращались в деревню, выкладывали из корзины общую добычу и чуть ли не до драки спорили, где чья рыбина…

– Гиз!..

Что-то случилось…

Гиз резко выпрямился, только сейчас осознав, что его звали уже трижды.

Нелти кричала издалека, и голос ее был полон тревоги.

– Я здесь! – рявкнул Гиз. Он не видел ни телеги, ни того места, где она должна была стоять.

Слишком далеко отошел охотник…

– Быстрей!.. – Нелти была чем-то напугана. – Быстрее, брат!..

Гиз выругался и бросился на выручку, путаясь в водорослях и увязая в донном иле.

Мальчишкой Гиз влюбился в Нелти.

Он старался ничем не выдавать свое затаенное чувство, но все замечающий Огерт каким-то образом быстро распознал о сердечной привязанности друга, и потом часто подшучивал над ним. Случалось, весьма зло.

Но не смотря ни на что, они оставались закадычными друзьями.

Огерт, Гиз и Нелти – они всегда были вместе и горой стояли друг за друга.

В семьях Гиза и Нелти детей больше не было. У Огерта был старший, совсем взрослый брат, но он не жил с родителями; он работал в соседнем городе на какого-то богатея. Два раза в год он на пару дней возвращался в родную деревню, ничего здесь не делал, только ходил в гости и степенно рассказывал всем знакомым о своей городской жизни. А перед самым отъездом он снимал с пояса кожаный кошель и неспешно отсчитывал несколько серебряных монет и тройку медяков. Серебро он отдавал родителям, а медь доставалась Огерту. А значит и его друзьям.

Вот из-за этих-то медяков и начинались многие неприятности.

Прознав о щедром брате, к Огерту зачастили ребята из шайки Рона. Сначала они пытались запугать его, чтобы отобрать деньги, потом, видя, что Огерт не поддается, стали зазывать в свою компанию.

Но Огерт не собирался расставаться со старыми друзьями. А их-то Рон и видеть не хотел.

Не раз и не два очередной разговор Огерта и Рона заканчивался дракой. Не однажды трем друзьям приходилось отбиваться от шайки Рона. Силы были неравны, но победителей в этих скоротечных схватках не было.

Война закончилась в тот день, когда, увидев вставших на пути недругов, Огерт ухмыльнулся и вытащил из-за спины украденный в кузнице тесак, а Гиз, набычившись, достал из рукава нож, и Нелти, быстро наклонившись, подняла с земли увесистый камень…

Больше их не трогали.

И даже сам Рон разговаривал с ними почти как с равными. А они были вынуждены делать все, чтобы поддерживать свою упрочившуюся, но весьма еще шаткую репутацию.

Потому-то однажды и отправились они к трупу.

К трупу, который оказался мертвяком…

Гиз вымахнул на берег, увидел телегу и приподнявшуюся в ней Нелти.

– Что случилось? – Он уже не бежал, он шел – медленно, осторожно. Озирался, высматривая возможную засаду. А здесь было где спрятаться – за стволами вязов, в зарослях орешника, в тростнике, в осоке…

– Это ты, Гиз? – Слепые глаза Нелти были устремлены прямо на него.

– Я, сестра, – Гиз подобрал валяющийся на земле меч, еще раз обругал себя за беспечность. – Что произошло?

– Здесь кто-то был.

– Когда? Сейчас?

– Да. Только что.

– Ты уверена? – Гиз приблизился к телеге, погладил жеребца по мягким ноздрям, осмотрелся, вытянув шею, привстав на цыпочки.

– Я услышала осторожные шаги и подумала, что это ты крадешься, – Нелти крепко вцепилась в борт телеги. – Удивилась только, что ты вернулся не со стороны реки, но решила, что ты хочешь меня разыграть. И сделала вид, что ничего не слышу…

Гиз, присев, уже искал следы, оставленные неведомым гостем; впрочем, охотник догадывался, что вряд ли отыщет что-то среди высокой жесткой осоки.