Мельницы богов - Сидни Шелдон

Мэри была там два раза.

– Нет, – ответила она.

– Отлично. Мне доставит удовольствие показать его вам. В субботу вечером вы, наверное, заняты?…

– В шесть часов я должна присутствовать на коктейле, но потом мы сможем вместе поужинать.

– Великолепно. Я знаю, у вас двое детей. Может, вы возьмете их с собой?

– Спасибо, но в субботу вечером они будут заняты.

Она сама не знала, зачем сказала неправду.

* * *

Прием проводился в швейцарском посольстве. Это, несомненно, было посольство первой категории, так как на приеме присутствовал президент Ионеску.

Увидев Мэри, он подошел к ней.

– Добрый вечер, госпожа посол. – Он взял ее руку и задержал в своей дольше, чем это было надо. – Как я рад, что ваша страна согласилась предоставить нам этот заем.

– А мы рады, что вы разрешили представителям духовенства посетить Соединенные Штаты, Ваше Превосходительство.

Он небрежно помахал рукой.

– Румыния – не тюрьма. Здесь каждый может ездить, куда захочет. Моя страна является символом социальной справедливости и демократии.

Мэри подумала о длинных очередях у магазинов, толпе в аэропорту, евреях, стремящихся эмигрировать.

– Вся власть в Румынии принадлежит народу.

«В Румынии есть концентрационные лагеря, которые нам не показывают».

– Со всем уважением к вам, господин президент, хочу заметить, что сотни, а может, и тысячи евреев хотят покинуть Румынию. Ваше правительство не дает им визы.

Он нахмурился.

– Это диссиденты. Возмутители спокойствия. Мы оказываем миру услугу, что не выпускаем их, держим все время под контролем.

– Господин президент…

– Здесь к евреям относятся лучше, чем в любой другой стране «за железным занавесом». В 1967 году после арабо-израильской войны Советский Союз и все остальные страны Восточной Европы разорвали дипломатические отношения с Израилем. Все, кроме Румынии.

– Я знаю об этом, господин президент, но факт остается фактом…

– Вы уже попробовали черную икру? Она просто великолепна.

* * *

Луи Дефорже предложил заехать за Мэри, но она сказала, что ее довезет Флориан. Она позвонила доктору и предупредила, что задержится. Ей надо было вернуться в посольство и написать отчет о беседе с президентом Ионеску.

В посольстве дежурил Ганни. Морской пехотинец отдал ей честь и открыл дверь. Мэри прошла в свой кабинет и зажгла свет. Она остановилась как вкопанная. На стене было написано красной краской: «ОТПРАВЛЯЙСЯ ДОМОЙ, ПОКА ЖИВА». С побелевшим лицом она выскочила из кабинета и побежала вниз. – Что-нибудь случилось, госпожа посол? – спросил Ганни.

– Ганни, кто был в моем кабинете?

– Никто, госпожа посол.

– Где журнал записи посетителей? – Она старалась говорить спокойным голосом.

– Вот, пожалуйста. – Ганни протянул ей журнал.

Здесь отмечалось время посещений. Она посмотрела, кто приходил в посольство после пяти тридцати, когда ее уже не было в кабинете. Она насчитала двенадцать имен.

Мэри посмотрела на дежурного.

– Люди, которые здесь записаны, – их всех сопровождали?

– Конечно, госпожа посол. Посетители не могут подниматься наверх без сопровождения. Что-нибудь не так?

Что– то было не так.

– Пусть кто-нибудь закрасит надпись на стене в моем кабинете, сказала Мэри.

Она развернулась и быстро вышла из посольства. Отчет мог подождать до утра.

* * *

Луи Дефорже уже ждал ее в ресторане. Когда она подошла к столику, он встал.

– Извините за опоздание, – Мэри старалась, чтобы голос не дрожал.

Он пододвинул ей стул.

– Ничего страшного. Я рад, что вы пришли.

Мэри уже жалела, что согласилась поужинать с ним. Нервы у нее были напряжены до предела.

Дефорже посмотрел на нее.

– С вами все в порядке, госпожа посол?

– Да, – ответила она. – Все прекрасно. «Отправляйся домой, пока жива». – Я, пожалуй, выпью виски. – Она ненавидела виски, но надеялась снять напряжение.

Сделав заказ, Дефорже сказал:

– Быть послом в этой стране, наверно, нелегко. Особенно женщине.

Румыны с предубеждением относятся к женщинам.

Мэри улыбнулась через силу.

– Лучше расскажите о себе. – Ей хотелось сменить тему разговора.

– Боюсь, вам будет неинтересно.

– Вы говорили, что воевали против террористов в Алжире. Расскажите.

Он пожал плечами.

– Мы живем в страшное время. Я думаю, каждый человек должен рисковать чем-то, чтобы не рисковать всем. Я считаю, что с терроризмом необходимо покончить, – страстно сказал он.

«Он похож на Эдварда», – подумала Мэри. – «Эдвард всегда страстно говорил о своих убеждениях». Доктор Дефорже был человеком, которого трудно было переубедить. Он был готов рисковать своей жизнью ради своих идеалов. -…Если бы я знал, что мне придется заплатить за это жизнью своих близких… – Он замолчал. – Извините, я пригласил вас сюда не затем, чтобы рассказывать о своих горестях. Здесь прекрасно готовят барашка. Рекомендую попробовать.

– Хорошо, – сказала Мэри.

Дефорже заказал ужин и бутылку вина. Они продолжали разговор. Мэри уже успокоилась и не думала про угрожающую надпись на стене. Она с удивлением отметила, как ей легко разговаривать с этим обаятельным французом. Он так напоминал ей Эдварда. Поразительно, насколько интересы и убеждения Мэри совпадали с интересами Дефорже. Хотя Мэри родилась в маленьком городке Канзаса, а Луи – за пять тысяч миль от него, их жизнь была во многом одинакова. Его отец был фермером и, накопив денег, отправил Луи в медицинский институт в Париже.

– Мой отец был замечательным человеком, госпожа посол.

– Госпожа посол звучит слишком официально.

– Миссис Эшли?

– Мэри.

– Спасибо, Мэри.

Она улыбнулась.

– Пожалуйста, Луи.

Ей было интересно узнать о его личной жизни. Он был такой умный и красивый. Наверняка у него было много женщин. Ей захотелось узнать, есть ли у него женщина.

– Вы не собираетесь жениться? – Она сама удивилась своей смелости.

Он покачал головой.

– Нет. Если бы вы знали мою жену, вы бы поняли. Она была необыкновенной. Никто не сможет мне ее заменить.

«Именно так и я отношусь к Эдварду», – подумала Мэри. – «Никто не сможет мне его заменить». Он был особенным. И все-таки человек нуждается в друге. Не только для того, чтобы быть любимым. Просто, чтобы делиться своими чувствами.