Неприступный Севастополь. Круговая оборона - Георгий Савицкий

К чести немецкого капитана, он не растерялся: поставил дымовую завесу и открыл беглый огонь по берегу из 203-миллиметровых орудий. Скорострельность в четыре-пять выстрелов в минуту вполне позволяла поставить эффективный заградительный огонь из восьми стволов на носу и на корме. Но для эффективного поражения мощных укреплений береговой бронебашенной батареи разрушительной мощи 122-килограммовых немецких снарядов было явно недостаточно.

А вот Алексей получал данные не только от оптических систем на командно-дальномерном посту, но и от собственного радара батареи, и от воздушного радиолокационного дозора. Благодаря электронному вычислителю точность расчетов и наведение на цель огромных 12-дюймовых орудий превосходили возможности немецкого тяжелого крейсера.

Еще один залп – и снова накрытие, вахта на верхотуре бронированной рубки командно-дальномерного поста замечает яркие вспышки попаданий. Подкалиберные 280-миллиметровые снаряды превращают палубу и надстройки немецкого корабля в металлические руины. Алексей приказывает следующий залп сделать уже полновесными «двенадцати-дюймовками». Стрельба ведется на предельной для орудий 35-й береговой батареи дальности, но точность наведения страдает несильно, поскольку контролируется локатором и электронной счетно-решающей машиной.

Немец же садил 203-миллиметровыми с предельного для себя расстояния, а для советских орудий это вполне себе обычная дистанция боя.

Массированный удар бронебойными, осколочно-фугасными и шрапнельно-огневыми снарядами советской батареи оказался роковым для «Зейдлица». Последний в серии тяжелый крейсер класса «Адмирал Хиппер» погиб так же, как и второй однотипный корабль – «Блюхер».

Во время операции по захвату Норвегии «Блюхер» с десантом на борту вошел в Осло-фьорд и попал под огонь орудийных батарей форта Оскарборг. Добили тяжелый крейсер залпы из береговых торпедных аппаратов. Девятого апреля 1940 года тяжелый крейсер «Блюхер» был потоплен, погибли 125 членов экипажа и 122 участника десанта. Так что береговая оборона, в данном случае – советская, убедительно доказала, что может вполне эффективно противостоять вражеским кораблям.

* * *

Оба гвардейских легких крейсера – «Красный Крым» и «Красный Кавказ» – не столько участвовали в артиллерийских дуэлях, сколько обеспечивали воздушное прикрытие от пикировщиков и торпедоносцев Люфтваффе. Оба советских корабля ощетинились, словно еж – огненными «иглами» орудийных зенитных залпов и сверкающими трассами малокалиберной артиллерии и тяжелых пулеметов.

Свое веское слово черноморские «гвардейцы» сказали. Когда в атаку на линкор «Севастополь» в очередной раз устремились итальянские и немецкие эсминцы, гвардейский «Красный Крым» встретил их беглым огнем «сто тридцаток», а «Красный Кавказ» – подстраховал. В итоге из пяти вражеских эсминцев не уцелело ни одного! Русские артиллеристы стрелять умеют.

Морское сражение у мыса Херсонес – генеральная морская баталия всей Великой Отечественной войны, завершилось полнейшим разгромом немецко-итальянской эскадры. Итальянский линкор «Джулио Чезаре» был пожран смертоносным атомным пламенем одного-единственного ядерного снаряда, выпущенного 35-й батареей. Та же печальная судьба постигла и легкий итальянский крейсер «Джузеппе Гарибальди».

Немецкий, а точнее – трофейный французский, линкор «Страсбург» получил тяжелейшие повреждения и выбросился на мель недалеко от Казачьей бухты. Тяжелый линкор «Зейдлиц» пал жертвой огня береговой 35-й бронебашенной батареи. В этом он повторил судьбу своего «одноклассника» – тяжелого крейсера «Блюхер», потопленного береговой обороной Осло в 1940 году. Легкий крейсер «Лейпциг» был потоплен крейсером «Молотов». С нашей стороны серьезно пострадали крейсер «Ворошилов» и лидер эскадренных миноносцев – фактически легкий крейсер «Харьков». Было потоплено три черноморских эсминца.

Проигрыш в морском сражении означал полнейший провал операции «Störfang» – «Лов осетра», знатная рыбка сорвалась с крючка так и не состоявшегося фельдмаршала Эриха фон Манштейна! Впору было ложиться виском на дуло «Парабеллума»…

Потеря обоих старых броненосцев – «Шлезвиг-Гольштейна» и «Шлезиена», а также двух тяжелых канонерских лодок из четырех имеющихся – привела к полной невозможности десантных операций. Поддержать огнем высадку сил с моря теперь было практически нечем. Не считать же кораблями артиллерийской поддержки самоходные десантные баржи «Зибель» с парой 105-миллиметровых орудий?!

Черноморская эскадра возвращалась на рейд Севастопольской бухты. Впереди легко резал волну гвардейский крейсер «Красный Крым», вслед за ним степенно, как и полагается флагману, шествовал линкор «Севастополь» – его массивные приплюснутые башни главного калибра несли боевые шрамы, полученные в сражении с немецким линкором. На ходовом мостике стоял вице-адмирал Филипп Октябрьский, точнее – уже полный адмирал флота Советского Союза. Поздравительная радиограмма на борт флагмана Черноморского флота была отправлена из Кремля за короткой, но веской подписью: «И. СТАЛИН».

Крейсер «Молотов» вел на буксире своего «собрата» – получившего сильные повреждения «Ворошилова». Замыкал кильватерный строй еще один «гвардеец», крейсер «Красный Кавказ» с эскортом эсминцев.

* * *

На берегу русскую эскадру встречал бронзовый адмирал Нахимов. Невероятно, но монумент выстоял во время самых жестоких немецких бомбардировок и артобстрелов. На господствующем над городом Малаховом кургане все так же монументально возвышалось здание Панорамы Первой обороны Севастополя. Приметный купол в нескольких местах был продырявлен артиллерийскими снарядами, стены посечены осколками. Посекло и Владимирский собор – усыпальницу русских адмиралов. Но православная, осененная самой русской историей твердыня устояла – устоял и город-герой.

* * *

С берега краснознаменную Черноморскую эскадру встречали залпы орудийного салюта. Все четыре броневые башни обеих батарей устремили к небу стальные хоботы своих огромных орудий – и били холостыми зарядами! Вся прислуга возле орудий – офицеры, мичманы и краснофлотцы – была в парадной форме.

А с моря такими же орудийными залпами их приветствовал линкор, названный в честь города русской славы, и вся «свита» черноморского флагмана.

Над кораблями, над морем и городом кружились и выписывали в небе фигуры высшего пилотажа мощные «Аэрокобры» «сибирского медведя» – Александра Покрышкина и легкокрылые «Яки» неистового крымского тататрина – Амет-Хана Султана. Ни один гитлеровский стервятник не рискнул и близко подлететь к Севастополю!

* * *

Измученные долгой «подземной жизнью», люди выбирались на поверхность, улыбаясь летнему солнцу и высокому небу. Пусть слышна была отдаленная канонада, но все уже знали: самое страшное позади! Хотелось верить в лучшее, дышать полной грудью и жить, жить, жить!

Но слезы наворачивались при взгляде на развалины любимого города, сердце сжималось при воспоминаниях о погибших боевых товарищах: улыбчивых молодых парнях, рассудительных, знающих жизнь дядьках, совсем еще юных девушках и рано повзрослевших детях. Скольких убили немецкие бомбы и снаряды?.. Кто ответит за все эти смерти и разрушения?!