Гелий-3 - Ярослав Гжендович

Его лицо.

Сидя в глухой карпатской темноте и тишине и слыша собственное дыхание и глухие удары сердца, он втягивал носом дозу аэрозоля и ждал, пока все расплывется в химическом тумане. Он начал опасаться, не вызывает ли это средство зависимость, но прошло всего несколько дней, к тому же он употреблял его даже реже, чем сказала женщина-врач.

Наверное, все-таки врач.

Если его не мучили видения подвалов «Университета Хаоса», то периодически охватывал страх по поводу Шамана, который виделся ему в образе негодяя из остросюжетного фильма — загадочного, безумного и могущественного, стремящегося к власти над миром и ожидающего, когда Норберт исполнит свою роль в его чудовищных планах.

Хуже того, эти мысли приходили к нему наяву.

Он начал подозревать, что все с ним случившееся подстроено этим самым Шаманом. От начала до конца. Начиная с Дубая, а может, еще раньше. Всё — заказ на ивент в Яшмовом зале, нейротехнология, Механик…

Механик?!

Он подумал, что бы на его месте стал делать Механик, но в голове царила полная пустота. Факты же были таковы, что Механик взлетел на воздух, а он теперь сидел тут, без гроша за душой, не имея абсолютно ничего, даже приличной куртки, и за ним охотились какие-то гангстеры, правительство, нанятые политиками бандиты, которые хотели его головы, а единственным, у кого имелось для него иное, нежели пуля в лоб и ванна с кислотой, предложение, был как раз Шаман.

Шаман, который разыграл с ним партию и поставил мат еще до того, как расставить на доске фигуры.

Человек, который послал ему на выручку тех, кто не дрогнул перед убийством как минимум семерых невинных… ладно, семерых случайных… о’кей, семерых людей.

Человек, который использовал наемников так, как другие используют программистов или водителей. Как банду готовых убивать за деньги.

И этот же человек отправился на полюс, занимался охраной тигров и памятников старины.

Или Норберта.

Ибо чего-то от него хотел.

Скажем, отснять некий ивент. Только какой?

Больше всего Норберта мучила мысль, что у террористов, джихадистов и тиранов всех мастей тоже имелись свои ивентщики. Все, что имело хоть какое-то значение, следовало швырнуть перед многоглазой тупой мордой твари МегаНета. Будь это даже взрыв Парижа или захват власти над миром, это событие нужно было показать — только тогда оно начало бы реально существовать.

Однажды ночью он сидел у камина после очередного кошмара, ожидая, пока начнет действовать доза впрыснутого в нос препарата. Царила глухая, звенящая в ушах тишина, в которой он отчетливо слышал удары собственного сердца. Приступ паники постепенно проходил, но Норберту не хотелось возвращаться в постель. В конце концов он включил торшер возле дивана и достал сигареты.

Послышался чей-то приглушенный, но пронзительный крик. Он доносился откуда-то из-за двери и даже дальше, но Норберт аж подпрыгнул, выронив зажигалку. Несколько мгновений он сидел, парализованный внезапным страхом, убеждая себя, что кто-то слишком громко включил фильм, но ему все равно хотелось спрятаться в шкафу.

Это не был испуганный вскрик проснувшегося пусть даже от самого страшного сновидения. Это был вопль того, кто очнулся с ногой в медвежьем капкане или увидел сидящего на краю кровати дьявола.

Крик смолк.

Норберт шевельнул дрожащей рукой, давая команду раздвинуть занавески, и те впустили в комнату слабый, похожий на ртутный свет. Тучи слегка разошлись, показав огромную синюю луну, плывущую над зубчатой линией елей.

Вдали снова раздался крик, но теперь он скорее напоминал рыдания и доносился как будто из коридора.

Встав, Норберт стиснул зубы, смял в пепельнице сигарету, натянул штаны и рубашку, сунул ноги в ботинки. Может, потому, что начали действовать капли, а может, ему просто надоело прятаться под кровать при каждом шорохе — он сам не знал.

В нескольких метрах от него стоял мужчина, опираясь о стену выбритой головой, и тихо всхлипывал, сжимая опущенные кулаки. Он был высок, крепко сложен и почти гол — его одежду составляли лишь треугольные плавки. Норберт осторожно подошел и остановился на безопасном отдалении.

— Эй, тебе что, плохо?.. — спросил он по-английски, избегая идиотского «все в порядке?», которое в подобных ситуациях ужасно его раздражало. — Позвать кого-нибудь?

— Пожалуйста… — пробормотал тот с сильным акцентом, не отрывая лба от стены. — Зайди ко мне в комнату и занавесь окно. Я… не могу… Страшно…

— О’кей, без проблем, — осторожно ответил Норберт.

Дверь в комнату была приоткрыта. Внутри стояла точно такая же мебель, как и у него, только воняло чем-то химическим, будто в аптеке, и, как ему показалось, мочой. На тумбочке возле кровати стоял медицинский монитор и стойка с какими-то капельницами, из которых свисали трубки. Его карточка здесь не работала, так что он просто опустил шторы и с силой дернул тяжелые занавески, отрезав комнату от ртутного медяка почти полной луны, смолистой линии елей и лунных теней на газоне.

В наступившей темноте он нашел по памяти маленькую лампочку возле камина и включил ее, чтобы не наткнуться по пути на кресло.

— Ну вот, — успокаивающе сказал он. — Все в порядке.

Мужчина внезапно развернулся и схватил Норберта за рубашку. Он не пытался нападать, скорее хотел удержаться, чтобы не упасть. Один его глаз был заклеен повязкой, а половину лица покрывал почти серебристый шрам, словно от ожога. Подобные же похожие на замерзшие ветви пятна виднелись на руках мужчины, на одной не хватало двух пальцев. В сгибе локтя виднелись закрепленные пластырем наконечники катетеров.

— За дверью — пустота, — дрожащим голосом прохрипел он. — Черная пустота без конца и без края. Ледяная бесконечность. Ничто там не может жить… Есть только пустота. И чернота. Ничего нет… Ничего… Понимаешь?!

— Понимаю, — ответил Норберт, в панике размышляя, сумеет ли он дотянуться до тяжелого металлического огнетушителя.

— Тогда почему?.. — пробормотал незнакомец. — Почему я до сих пор слышу, как они кричат там, в темноте?.. Там нет ничего… ни света… ни воздуха… ни температуры… Ибо это пустота! Так почему же они все еще кричат?!

На лестнице раздались шаги. Норберт узнал невысокую брюнетку в медицинском халате, с сумкой в руке. Рядом с ней шагал мужчина в такой же серо-голубой униформе.

— Прошу вернуться в комнату, — решительно приказала врач, подойдя к ним. Ее спутник взял лысого под руку и бесцеремонно освободил рубашку Норберта из его пальцев.

— Этот человек кричал, — сказал Норберт. — Ему нужна помощь.

— Для этого мы и тут, — ответила она. Лысый отпустил стену и позволил увести себя в комнату.

— Ложитесь спать, сэр, — произнес санитар тоном, достойным брандмейстера. — Этот человек пережил катастрофу и все еще находится в шоке. Ему дадут лекарства, и он вас больше не побеспокоит. Он под надежной опекой. Всё под контролем. Спокойной ночи.