Добрая самаритянка - Джон Маррс

– Лучше воды, спасибо.

Я пришел сюда ради встречи с менеджером «Больше некуда» Джанин Томсон – раньше встретиться не удалось. Когда она вышла из комнаты, расположенной на первом этаже здания, я окинул взглядом скудно украшенные стены и заметил под потолком две камеры слежения. Зеленые огоньки равномерно мигали, и я предположил, что за нами наблюдают. Обои из древесно-стружечной массы просили нового слоя белой краски, а два потрепанных дивана, стоящих двух напротив друга, давно следовало бы заменить. На кофейном столике – коробка с бумажными платочками. Я гадал, что находится за дверью, запертой на засов.

Вернувшись, Джанин поставила мой стакан с водой на тот же кофейный столик.

– Во время нашего телефонного разговора вы упоминали, что хотели бы поговорить об одной из наших волонтерок, Лоре, верно? – уточнила она, потом достала из ярко-оранжевой сумки блокнот и ручку. Голос не был таким умиротворяющим, как у Лоры; он звучал более рационально.

– Она точно сегодня не на дежурстве? – спросил я.

– Нет, ее смена только в пятницу.

– Хорошо. Так вот, я думаю – точнее, знаю, – что Лора поощряет некоторых из ваших клиентов покончить с собой.

Джанин посмотрела на меня так, что я вспомнил, почему не обратился к ней раньше и предпочел взять дело в свои руки. В горле пересохло; я взял стакан с водой и сделал большой глоток, потом примостился на краю дивана и начал пересказывать случившееся – от смерти Шарлотты до того момента, когда Лора появилась в коттедже. Исповедоваться перед братом было куда проще, чем перед посторонней женщиной. К тому же сейчас приходилось корректировать слова, чтобы не навлечь на себя обвинения. Я признался, что следил за Лорой, но не сказал про то, что выслеживал также ее родных, про то, что она пырнула меня ножом, про то, как я использовал Эффи в своих целях. И все время, пока я говорил, Джанин делала пометки в блокноте.

– Что ж, – сказала она, – это тяжкое обвинение, мистер Смит.

– Знаю, как это звучит. Но Лору нужно остановить.

– Не против, если я спрошу: после смерти жены вы не обращались к психотерапевту, специализирующемуся на подобных ситуациях?

– Нет. А зачем?

– Просто иногда скорбь может выражаться самыми разными способами, особенно тогда, когда человек, которого мы любим, совершает самоубийство. Мы начинаем винить себя или направляем свой гнев на других людей…

– Вынужден вас прервать, – твердо сказал я. – Я точно знаю, как подействовала на меня скорбь. Она разорвала мою душу, но разум я не утратил. Много недель я разговаривал с этой женщиной и слышал, насколько убедительной она была, когда считала, будто я нахожусь в полном упадке. Поэтому точно знаю: она опасна для уязвимых людей, которые звонят в вашу организацию.

– У вас есть какие-либо свидетельства рассказанного?

Я вынул диктофон и уже собирался нажать кнопку воспроизведения, но Джанин остановила меня.

Я проследил за ее взглядом – она указывала глазами на одну из камер наблюдения. Достав из своей сумки наушники-вкладыши, воткнула их в диктофон и прослушала выжимки из множества моих телефонных разговоров с Лорой.

Пока она слушала, я смотрел на ее лицо – оно было каменным; однако Джанин впитывала каждое из манипулятивных слов Лоры. Пять минут спустя она нажала кнопку «стоп» и, сняв наушники, сказала:

– Вам следует знать, что Лора весьма популярна в нашей команде и выручает для нас много денег. Если б не она, было бы сложно найти средства на дальнейшую работу.

Я чувствовал себя опустошенным. Ей было все равно. Я покачал головой, забрал диктофон и встал, намереваясь уйти.

– Значит, из-за того, что она приносит вам деньги, вы готовы закрыть глаза на творимое ею?.. Я знал, что напрасно потрачу время.

– Подождите, Райан, – ответила Джанин и поднялась. Снова оглянулась на камеры, понизила голос и зашептала мне на ухо…

Лора

Я заметила фотографию, сделанную в день свадьбы. Расположена так, чтобы он мог видеть ее, в какой бы позе ни лежал.

Он был намного красивее в качестве жениха, чем его жена – в качестве невесты. Судя по возрасту свадебной машины, припаркованной позади них, и стилю платьев невесты и ее подружек, черно-белому фото в рамке розового золота было уже примерно шесть десятков лет. Оно слегка выцвело, но было ясно, что жених и невеста любят друг друга – они смотрят друг другу в глаза так, словно хотят удержать этот взгляд на целую вечность. Теперь же дед Райана, спящий на кровати за моей спиной, был мало похож на крепкого улыбчивого мужчину, запечатленного столько лет назад.

За день до этого я просмотрела десятки фотографий преподавательского состава школы Эффи, пока не нашла фото Райана. Он незаметно заснял меня и сына на лоджии пансионата. Но каким образом он получил доступ? Я показала фотографию Райана на телефоне двум безмозглым регистраторшам, и одна немедленно опознала его.

– Внук Пита Спенсера, верно? – начала она. – Кажется, Роберт, или Райан, или Ричард… что-то вроде того.

Ни одна из них не поинтересовалась, зачем мне это. Поблагодарив, я направилась к крылу, где жил Генри, но потом свернула в отделение для престарелых. Пол здесь был застелен липким линолеумом, воздух пах хлоркой. Дойдя до еще одной регистрационной стойки, я, имитируя иностранный акцент, заявила, будто мистер Спенсер – мой дядя. Медсестра, не спросив документы, указала на палату номер 23. Я мысленно сделала себе пометку: впоследствии подать жалобу руководству на то, что персонал пренебрегает мерами безопасности.

Пару минут спустя я уже склонилась над хрупким старцем, слишком больным и слабым для самозащиты. Чтобы освободить его из тюрьмы немощного тела, понадобилось бы лишь крепко прижать к его лицу подушку и подержать некоторое время. Может быть, он и не был потенциальным самоубийцей, но я дала бы ему то же милосердие, что и своим кандидатам.

Окинула взглядом скудно обставленную комнату, порылась в одежде в гардеробе и остановилась на строгом костюме. Предположила, что этот костюм снова наденут на старика лишь тогда, когда будут класть в гроб. На полках фотографии – детей и внуков, насколько я могла догадаться. Потом я увидела свадебное фото Райана, рядом с которым стояла Шарлотта в белом кружевном платье без плеч; сейчас оно уже выглядело немодным. Взяла фото, чтобы как следует рассмотреть ее – в первый раз. Шарлотта была привлекательнее, чем можно было предположить по ее голосу, стройнее и выше, чем я. Даже если бы она не шагнула с обрыва, их брак не продлился бы долго. Шарлотта настолько не подходила ему, что не осталась бы надолго.

Я гадала: если б Райан мог заглянуть тогда в будущее, женился бы он на ней, зная, как она поступит с ним? Я знала, что все равно вышла бы замуж за Тони, несмотря на все последующее.

Наша свадьба была скромной – мы венчались в деревенской церкви Уидона, вблизи от того места, где вырос Тони. Мы были молоды, нам обоим чуть перевалило за двадцать, но я никогда и ни в чем за свою жизнь не была настолько уверена, как в том, что я поступаю правильно.