📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаРжевская мясорубка. Время отваги. Задача - выжить! - Борис Горбачевский

Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача - выжить! - Борис Горбачевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 105
Перейти на страницу:

Мы приблизились к машине, и, выскочив на дорогу, саданули в нее все заготовленные «букетики». Полетели ошметки тел; двух оставшихся вмиг положили, и я вскочил в машину, прикладом долбанул водителя. Вроде бы порядок. Отправил одного за ротой, чтобы двигались следом, и стал разворачивать самоходку в сторону деревни. А из деревни навстречу выползают три танка и бьют на ходу прямой наводкой. Заметили, гады! Развернул я самоходку обратно к реке, и тут прямое попадание — солдаты все замертво, меня ранило осколком в руку.

Вернувшись в батальон, поздравил комбата с великим пролетарским праздником да и высказал сгоряча все, что думаю о нем, мерзавце, и еще привет попросил передать Верховному от восемнадцати павших за Тетерино. Эта сволочь тут же настрочил рапорт: будто захватил я самоходку с целью побега к немцам и ради этого погубил роту. Конечно, и про Верховного не забыл: видите ли, оскорбил я товарища Сталина. Особисты и прокурор потребовали расстрела. Трибунал осудил на десять лет. Отправили в штрафбат.

Во время летнего наступления под Ржевом наш батальон помог 30-й армии прорвать оборону города, штрафники полегли почти все. Меня ранило в ногу, но до того успел подарить дзоту «букетик». Искупил кровью свой «проступок». Сняли судимость, вернули звание — все по честному. Так я попал в эту проклятую роту. Только теперь пусть учтут товарищи особисты, в штрафбат больше не пойду, уж лучше в лагерь, там хоть есть надежда остаться живым, если, конечно, на лесоповале не сдохнешь.

С горечью слушал я Володю, какой мужественный, волевой человек, сколько в нем силы и в то же время совестливости, и фронтовик опытный, а всего-то ему — двадцать пять.

Разговор прервал Беленький, за ним стояли в дверях два особиста.

— Приказано вас, Горбунов, препроводить в особый отдел, — сказал один из особистов. — Забирайте вещи и пошли. Комбат поставлен в известность.

Так мы расстались. И больше никогда не увидимся. Учитывая, что лейтенант побывал в штрафном батальоне — искупил вину, имеет два ранения, его осудили на четыре года и отправили в лагерь.

Поговорил о лейтенанте с Борисовым, он покачал головой:

— Трибунал — учреждение независимое, не подчиняется никому. Отменить приговор может только командующий фронтом.

Беленькому объявили выговор, его сержанта разжаловали в рядовые. Не забыли и обо мне, на полгода отсрочили представление на очередное звание.

Проводив Горбунова, вернулся младший лейтенант, глаза заплаканные.

Какой ужасный день, вернее ночь. Кажется, наверху сошли с ума, сделали нас, командиров, заложниками изменников Родины. Какое безрассудство! Если так продолжится, армия лишится боевых командиров. И это хулиганское нападение комбата, в старой армии за такое стрелялись. Публичное оскорбление командира — это черт знает что. Впрочем, на злобность лучше отвечать пренебрежением, это срабатывает лучше, чем громкие поступки… Господи, как же мне плохо, голова точно чугунная, тошнит, но надо подниматься, идти в роту, взводный сейчас не помощник…

Беленький сидел на нарах, опустив голову, и вдруг взорвался:

— Вы-то понимаете, что младший лейтенант Беленький — следующая жертва этих мерзавцев! Вы это понимаете?!

— Успокойтесь, Сережа, — сказал я, — и не вешайте нос. Побольше терпения, выдержки.

— Ну и совет! Извините меня, какая польза от вашей философии?! Я официально предупреждаю: если произойдет побег в моем взводе, я покончу с собой! — Дрожащими руками он вынул из кобуры пистолет и приставил к виску: — Вот так и будет!

Только этого не хватало, опасливо подумал я. Повысив голос, резко бросил:

— Сейчас же уберите пистолет, младший лейтенант! Успокойтесь и не забывайте, что мы в боевой обстановке и воюем не с ветром. Вам доверили командовать солдатами! В их глазах вы представляете армию!

Младший лейтенант спрятал оружие в кобуру, но стоял бледный, натянутый, как струна. Как его успокоить?! Не совладав с собой, он выкрикнул:

— Какие мы все командиры, если страшимся своих больше, чем врага?! Такое положение непереносимо!

Я поднялся с лежанки и подошел к нему:

— Хватит хныкать! Назначаю вас, младший лейтенант Беленький, моим заместителем. Идите к солдатам. У нас впереди большая работа.

Кажется, удалось утихомирить парня. Он отдал честь:

— Слушаюсь! — и покинул блиндаж.

Я прилег и закрыл глаза, может, все-таки сходить в медсанбат? Но я фактически теперь один, на Беленького роту не оставишь, уж больно он хрупкий — чистая нетронутая душа, он мне напоминал Женечку. Все больше война учила меня и прежде всего отношению к людям, главное — это освобождать их от чувства страха, слабости духа, одиночества.

Резко хлопнула дверь, не вошел — ворвался с ошеломленным лицом сержант, подбежал ко мне и, склонившись, еле разжимая губы, пробормотал:

— Товарищ комроты, младший лейтенант застрелился!

— Что?!! — вскричал я, забыв о боли, медсанбате, обо всем на свете, оттолкнул сержанта и в одной гимнастерке пулей вылетел из блиндажа…

…Нас, командиров переднего края, тогда, в начале зимы сорок третьего, спас Сталинград! После Великой Победы бежать стали меньше. Никакие радиовыкрутасы противника уже не действовали на ванечек и василечков! После Сталинграда не было такой силы, которая могла поколебать бойца. Вера в победу вошла в каждого. Словно погибшие передавали свою силу живым…

Я остро переживал самоубийство Сергея. В девятнадцать лет так ужасно поступить с собой. Что это — проявление слабости характера, мальчишеская выходка, может быть — стресс?.. Скорее всего, душа его не смогла смириться с унижением и злом, не захотел он служить под началом коростылевых, не выдержал подлости одних и цинизма других. А как же я со своей толстовской философией смирения и терпения? Кому служу я? — Жизни!

И все-таки он наступил!

Передний край под Ржевом, я стою с солдатами в траншее, и все мы поздравляем друг друга. Каждый считал дни — когда же наступит Новый год! И вот он пришел! С вечным своим таинством, надеждами, новыми дивными красками. Снежные наметы укрывают лапы елок, легко поскрипывает снег под ногами, дышалось в полную силу… Фронтовики всегда связывают новогодние дни с воспоминаниями о святости, Рождестве, с огнем свечей, воспоминания о добрых традициях наполняют верой в будущее. Вот и в ту ночь все особенно много говорили о доме, читали друг другу письма матерей, любимых девушек, показывали — в который раз! — фотокарточки… Все знали о произошедших событиях, многие участливо глядели на меня, но ни о чем не спрашивали. Зачем?..

Смотрю на часы: 12.10 — уже десять минут как шествует Новый год. Вглядываюсь в тихую морозную ночь. Противник молчит — видно, тоже справляют праздник.

К Рождеству и под Новый, 1943-й год каждый немецкий солдат под Ржевом получил рождественский подарок: килограммовый пирог, кекс, шоколад, двадцать граммов кофе, сигареты и алкоголь. Особо отличившимся в боях вручили пакет от Гитлера. Во всех соединениях горели рождественские елки, как в былые, мирные времена.

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?