Грозный. Особый район - Александр Владимирович Лебедев

было 62 человека, во втором — омоновцев и лишь затем военнослужащих внутренних войск. Однако на практике все получилось не так. Ополченцы оказались хоть и преданными, но плохо подготовленными в военном отношении бойцами. Встретив достойное сопротивление, они повернули назад, атака захлебнулась. В результате пришлось вернуться на исходные позиции. Было принято решение отказаться от лобовых атак, а действовать в сторону флангов. В частности, слева обязательно требовалось достичь реки Сунжи.

27 декабря появились первые потери. В этот день планировалось ночными действиями расширить фланги, пройти 800 метров вдоль русского кладбища, захватить комплекс автошколы и закрепиться на достигнутом рубеже. Для первоначальных действий были созданы три группы, однако проводники — чеченцы вывели две первые группы вместо восточной окраины на южную окраину кладбища. Здесь группы натолкнулись на боевиков и вступили в бой. Уничтожив больше 10 бандитов, они вышли из боя через полтора часа, имея четверых раненых.

Вспоминает Игорь Груднов:

“Начальник штаба группировки подполковник Андрей Сударкин в это время находился со мной на КП 255-го мотострелкового полка и по моему указанию возглавил третью группу, которая продолжила выдвижение в назначенном направлении. Уже к 5 часам утра его группа выполнила поставленную задачу, овладев разрушенным зданием на восточной окраине русского кладбища. Однако буквально через полчаса мы вместе с командиром 255 мсп полковником Валерием Рыбаковым с КП наблюдали в данном районе серию трассирующих очередей. Больше на связь подполковник Сударкин не выходил. Как выяснилось позже, он, взяв с собой двух бойцов, решил провести разведку местности, выдвинувшись на 200 метров вперед вдоль восточной окраины русского кладбища, где попал в засаду и вместе с бойцами был захвачен бандитами.

Когда Сударкин перестал выходить на связь, я понял, что он или погиб, или захвачен боевиками. Вскоре выяснилось самое страшное: Андрей попал в руки бандитов. Наши группы предпринимали несколько попыток отбить Сударкина, однако, к сожалению, несмотря на самоотверженные действия бойцов 17-го отряда спецназа и 320-го батальона сделать это не удалось”.

Спасать попавших в засаду вышла тогда разведгруппа 320 обон sf* всего 25 человек снова под командованием Владимира Нургалиева. Они уже знали, что в районе хлебозавода бандиты устроили хорошо укрепленную позицию и выбить их оттуда будет непросто. Уже на подступах боевики открыли по разведчикам плотный огонь из окон здания. Штурмовать в лоб кирпичную постройку было невозможно. Тогда Нургалиев принял решение зайти на завод с двух сторон. Одна группа двинулась через кладбище, другая — во главе с ним самим пошла параллельным маршрутом по дороге. Четверым бойцам броском удалось приблизиться к стенам здания, остальные были отрезаны шквальным огнем бандитов.

Окраинные кварталы Грозного заняты Майор Владимир Нургалиев, Герой России (посмертно)

Эти четверо оказались зажаты между двух огней. Боевики стреляли по ним почти в упор. Чтобы хоть как-то прикрыть своих товарищей, пулеметчик нургалиевской группы длинными очередями бил по окнам, пытаясь подавить огневые точки бандитов. Ему помогали остальные. Эта была почти дуэль — расстояние между разведчиками, укрывшимися в соседнем с заводом здании, и боевиками — несколько десятков метров. Стрельба, разрывы, крошащийся в красную пыль кирпич, крики… В ходе боя осколком гранаты был ранен в шею начальник разведки 320 обон старший лейтенант Дмитрий Близников. В двух шагах от него находился Нургалиев. Он первым подбежал к раненому, попытался остановить кровь, но очередью из автомата сам был тяжело ранен в поясницу. Близников оттащил замкомбата в сторону, вколол промедол. Нургалиев то приходил в себя, то снова терял сознание. Никак не удавалось остановить кровь. Бой затягивался, в группе появилось много раненых. Близников, оставшийся старшим, несмотря на ранение, стал просчитывать пути отхода и эвакуации раненых. В это время боевики стали с верхних этажей здания закидывать группу гранатами. Одна из них разорвалась рядом с Владимиром Нургалиевым. Его жизнь оборвалась, Близников, получив еще одно ранение, потерял сознание. Когда очнулся, то увидел, что остался один — группа и пулеметчик, прикрывавший их огнем, уже отошли. Истекая кровью, он все же сумел выйти к своим, но там, в разрушенном здании, остался лежать их замкомбата. Его тело, подвергшееся истязаниям, сумели забрать только 30 декабря…

За первые два дня операции Владимир Нургалиев практически непрерывно находился в боях. Выполнял задачу, командовал группами, спасал попавших в засады бойцов. Он и в последнем своем бою до последнего прикрывал своих необстрелянных, еще не набравшихся опыта солдат, как офицер делал все, чтобы спасти им жизнь, шел впереди… Указом президента майору Владимиру Нургалиеву спустя полгода было посмертно присвоено звание Героя России.

Гибель начальника штаба группировки подполковника Сударкина стала тяжелым ударом для Груднова. Захватив офицера, бандиты нашли у него карту с нанесенной на нее обстановкой по молочному и консервному заводам. Вскоре, по данным радиоперехвата, на этом направлении в срочном порядке сосредоточивались значительные резервы боевиков. Стало понятно, что войскам группировки надо готовиться к оборонительным боям. В то же время карта в руках противника сыграла и свою положительную роль: сосредоточив основные силы на консервном и молочном заводах, боевики позволили почти беспрепятственно овладеть объектами на флангах и упрочить войскам группировки свои позиции на других направлениях.

Кроме карты в руки боевиков попала и радиостанция.

31 декабря около 20.00 на рабочей частоте северной группировки на Груднова вышел кто-то из бандитов: “Мы твоего подполковника расстреляли, старшего сержанта повесили, другому отрезали голову…”. До 19 января 2000 года все трое числились пропавшими без вести. Но Груднов все эти дни жил одной мыслью: найти тела Сударкина и убитых ребят. Ведя непрерывные бои, он по крупицам собирал информацию о том, где могут находиться тела погибших.

Вспоминает Игорь Груднов:

“К середине января я уже точно знал, где примерно лежит Андрей. Информацию мне передали сдавшиеся боевики. Они же сообщили, что убили его в тот же день, когда захватили. Потом прикопали у памятника на площади Дружбы народов, и он 20 дней там лежал. Когда мы штурмом взяли дом, в котором на него была устроена засада, то я нашел его куртку, погоны на ней были срезаны.

В ночь с 18 на 19 января я, как обычно, не