Возрожденное орудие - Юн Ха Ли

– Сэр, – неуверенно произнес капрал, – вы еще не пришли в себя.

Это не было прямым «Вы не можете уйти», и Джедао сделал следующий ход.

– Я хочу присутствовать на поминальной церемонии.

Рот капрала открылся, потом закрылся, потом все повторилось. Если бы не уверенность Джедао в том, что сейчас кого-то сжигают заживо, эффект был бы забавным. Джедао догадался, что это была та самая единственная просьба, которую капрал не мог отклонить.

– Полагаю, это возможно, сэр, – сказал капрал. – Мы вас проводим.

– Конечно, – сказал Джедао. «Не улыбайся».

– Вы должны быть в полном парадном облачении, сэр, – еще более неуверенно произнес капрал.

Если бы он все еще был в Академии Шуос, Джедао пошутил бы, чтобы поднять настроение. Он не думал, что это поможет здесь. Он просто кивнул и перевел униформу в парадный режим.

– Готово, – сказал он.

Первым сюрпризом, как только они вышли из не-медицинского отсека, был вид. Кто-то устроил так, что на стенах коридора изображались, как предположил Джедао, Истейя-3 и ее луны. Он невольно замедлил шаг, чтобы поглазеть на нее, впервые увидев планету с мраморными завихрениями облаков и океана, с темными массивами суши. На лунах слабо светились скопления огней – вероятно, города.

Еще более впечатляющими, и не в хорошем смысле этого слова, были руины станции: мот-верфь Истейя. Джедао знал из донесений разведки, как это когда-то выглядело – огромный цилиндр с многочисленными пузырями для инкубаторов, где содержались молодые пустомоты. Его люди превратили все это в беспорядочное скопище металлических осколков и обгорелых кусков. У него возникло ужасное подозрение, что некто решил изобразить именно это зрелище – выбрал его, как трофей.

«Кто-нибудь выжил?» – спросил он.

«Ревенант» не ответил. И никто другой тоже. Джедао мог только предполагать, что в этой бойне погибли все моты. Впервые за все время он задумался, был ли кто-нибудь из них достаточно взрослым, чтобы заговорить с ним. Впрочем, он не стал бы винить их за отказ.

Им не потребовалось много времени, чтобы добраться до зала поминальных церемоний. Он никогда не задумывался об этом помещении, когда Куджен впервые представил ему чертежи «Ревенанта». «Как же я мог забыть о такой вещи…»

Даже если он забыл, надо было спросить раньше.

– Я никогда не был здесь раньше, – сказал Джедао своему сопровождающему.

Капрал кашлянул, прочистил горло.

– Он развертывается и становится годным для использования только тогда, когда мы причаливаем.

Да, конечно. Теперь он вспомнил соответствующий раздел кодекса поведения Кел. Персонал на боемотах в пути был освобожден от церемоний, не в последнюю очередь потому, что тщательная калибровка с учетом местоположения была слишком большой занозой в заднице. А возможно, еще и потому, что возить еретиков с собой ради пыток было, как гласил кодекс, «неудобно в плане логистики». Теперь он гадал, сколько эвфемизмов скрыто в этом самом кодексе.

В зале поминальных церемоний было несколько дверей, каждая украшена бронзовым видонским скатом на зеленом фоне с металлическим отливом. Даже с другой стороны двери он чувствовал запах благовоний. Сандаловая смесь должна была успокаивать. Вместо этого Джедао подумал о том, что ему сказала сеть. «Поджигая кровь».

На этот раз никто не повернулся в сторону Джедао, когда он вошел в зал поминальных церемоний. Находившиеся внутри Кел были в парадной форме, прикомандированные офицеры – в эквивалентных нарядах своих фракций. Все внимание было приковано к видонской чиновнице и ее жертве.

«Еретика» положили на помост. Это был солдат Кел. Точнее, один из солдат Инессер. Черно-золотой мундир был почти таким же, но на рукаве красовалась повязка с золотой пустельгой, изготовившейся поймать добычу. Каким-то чудом огонь не затмил пустельгу, а наоборот, заставил ее светиться ярче. Это была, в каком-то смысле, самая яркая вещь в зале.

Вездесущий аромат благовоний оказался недостаточно сильным, чтобы заглушить характерный запах опаленной плоти и, должно быть, специфический запах горелой ткани.

Эскорт отступил от Джедао.

– С-сэр, – сказал капрал приглушенным голосом, – может быть, вам лучше…

– Может быть, мне лучше что? – спросил Джедао, как ему показалось, безупречно спокойным голосом.

Капрал заткнулся.

– Один вопрос, – продолжил Джедао по-прежнему тихо, хотя люди в задних рядах начали хмуро поглядывать в его сторону.

Капрал коротко кивнул. Он и другие солдаты достаточно подчинялись дисциплине, чтобы не отпрянуть от него. Или ими управлял формационный инстинкт.

– Сколько военнопленных мы захватили?

– В целом, сэр, или вас интересует, сколько их на командном моте?

Это сказало ему то, что он должен был знать: слишком много. Кроме того, быстро обратившись к сети, он получил нужные цифры. Одиннадцать на «Ревенанте». В общей сложности пятьсот три пленника с различным состоянием здоровья были распределены более-менее равномерно по боемотам роя. Эффективность, с которой это осуществили, также предвещала недоброе, как и тот факт, что сеть заверила: Видона выполняют ту же самую церемонию на других мотах в его подчинении.

Джедао протолкался сквозь толпу к пандусу, ведущему на помост. Шокированный ропот последовал за ним. Ему было все равно. Более здравомыслящий голос в его голове предупредил: «Ты не можешь спасти их всех таким образом».

«Может быть, и нет, – подумал он в ответ, – но я могу что-то изменить для этого солдата».

Капрал крикнул вслед, чтобы он возвращался, потом выругался и бросился за генералом. Джедао ускорил шаг.

Видона подняла высоко над горящим солдатом острый инструмент с пилообразным лезвием. Она даже не вздрогнула при его приближении.

Джедао схватил ее за запястье и прошипел:

– Прекратите немедленно.

Чиновница холодно встретила его взгляд.

– При всем уважении, сэр, – произнесла она тоном, который подразумевал все, что угодно, но только не уважение, – у вас нет власти надо мной.

Вблизи он слышал прерывистое дыхание горящего солдата. Его – или ее – лицо представляло собой массу волдырей и обугленных отметин, отмечающих расположение основных вен и артерий. Джедао сомневался, что у жертвы сохранился голос, иначе она бы кричала.

– Мы оба, – сказала Видона, – поклялись служить гекзарху. Отойдите.

Джедао был очень близок к тому, чтобы сломать ей запястье и швырнуть в огонь, но это не решило бы проблему.

Тем не менее она отреагировала на намек на насилие. Она вонзила клинок в сердце жертвы прежде, чем генерал успел остановить ее. Вокруг ее руки вспыхнуло пламя. Ее серая перчатка и рукав загорелись. Ее лицо было спокойным, даже немного скучающим, как будто она делала это часто. Что, вероятно, соответствовало истине.