Новая власть. Какие силы управляют миром - и как заставить их работать на вас - Генри Тиммс

Это решение по-настоящему отдалило Обаму от его сторонников и ограничило их возможности. Так, сообщество не сумело повлиять на тех политиков из Демократической партии, которые пребывали в нерешительности относительно отдельных пунктов президентской программы — например, нового закона о здравоохранении. Кроме того, такой шаг привел к отчуждению от президента от американцев, не поддерживающих ни одну из партий, республиканцев и тех крайних левых, кто был за Обаму, но совершенно не хотел становиться частью официальной инфраструктуры Демократической партии.

Обама, оказавшийся перед лицом масштабного экономического кризиса, упорно концентрировался на реализации своей политической повестки — и (вероятно, придя в восторженный трепет при виде всех этих инструментов госуправления, оказавшихся у него в руках) незаметно соскользнул в старовластную модель.

Готовя закон о здравоохранении, Обама попытался мобилизовать свою базу поддержки вокруг некоторых важных пунктов своей программы, и ему это отчасти удалось. Но он как будто утратил тип мышления, который необходим, чтобы создать и подпитывать общественно-политическое движение, — и это сказывалось на результатах. Организация «Сплочение ради Америки» просила своих сторонников давать довольно туманные «обещания», касающиеся различных проблем (например, обещание поддержать создание государственного страхового агентства, работающего в сфере здравоохранения наряду с частными: от этой инициативы сам же Обама вскоре отказался). Но организация слишком осторожничала и недостаточно тщательно «возделывала» сообщество, поэтому не смогла по-настоящему воодушевить его. Разумеется, как раз в то время, когда обамовская база поддержки страдала от пренебрежения со стороны президентской администрации, в противовес ей росла другая хорошо финансируемая «народная сила» — Движение чаепития, которое вывело множество рассерженных людей на улицы (и заполнило ими залы ратуш) в ходе протестов против реформы здравоохранения. Это стало предвестием убедительнейшей победы «чаевников» на промежуточных выборах 2010 года, после которой люди Обамы уже не составляли большинства в конгрессе.

Между тем сторонники Обамы хотели не только давать обещания. Если бы Обама приложил серьезные усилия для того, чтобы наделить своих приверженцев полномочиями запускать инициативы на местном уровне (иначе говоря, разрешил им самим определять, как организовываться в его поддержку), возможно, он выстроил бы сильное прогрессивное движение со множеством отделений на местах. Оно сумело бы достойно противостоять Движению чаепития, особенно за пределами тех крупных городов, где обычно сосредоточена основная масса сторонников Демократической партии.

Команда Обамы постепенно стала относиться к своей базе поддержки не как к общественному движению, а как к своего рода банкомату, откуда при необходимости всегда можно взять нужную сумму. Когда в 2012 году Обаме снова пришло время избираться, в его репертуаре тактических приемов «энергию масс» сменили «большие данные». Основными героями кампании по переизбранию стали уже не организаторы-волонтеры (хотя их по-прежнему было немало), а цифровые чародеи, таящиеся за кулисами кампании. Наши электронные почтовые ящики стали стремительно заполняться письмами с заманчивыми темами вроде «Поужинаем вместе?», на мгновение вселяющими надежду, что президент наконец-то спрашивает, не хотим ли мы с ним потусоваться. Но Обама внезапно оказался одним из тех друзей, которые появляются, только когда хотят одолжить у вас денег. За переменами, которых так жаждал Обама, организаторы кампании часто видели лишь череду пятидолларовых взносов.

Впрочем, Обаме очень многое удалось и без мощного движения его сторонников. Он продемонстрировал уважение к институту президентства и сопутствующим нормам и условностям — уважение, которого почти не выказывал его преемник. Но теперь, когда Трамп победил на выборах и получил возможность выбросить за борт почти всё наследие Обамы, нам остается лишь размышлять, как сложилась бы политическая ситуация, если бы в годы своего президентства Обама вел себя скорее как подлинный Лидер общественных сил, а не просто как Лидер группы поддержки.

Сегодняшние лидеры должны добиваться успеха в мире, где заметную роль играют не только институты, но и общественные силы. Как мы уже видели, непросто оставаться руководителем, не выходя за рамки квадранта «Лидер общественных сил». Для этого требуется определенный набор умений и навыков. И тут нас многому способен научить необычный нововластный лидер — папа Франциск.

•••

Первым деянием папы Франциска на посту римского понтифика стала молитва. Собственно, в тот момент, когда его избрали, он уже молился — охваченный «глубочайшим ощущением внутреннего покоя», которое, по словам Франциска, с тех пор его не покидает [437].

Однако три его последующих деяния более примечательны, каждое по-своему. Франциск отослал обратно роскошную алую мантию с горностаевым воротником, в которую традиционно облачаются новоизбранные папы, и предпочел надеть простые белые одежды. По слухам, он предложил ватиканскому церемониймейстеру: «Лучше сами ее наденьте. Хватит, время карнавалов прошло!» [438] Затем Франциск нарушил протокол, отказавшись подниматься на высоко вознесенный над залом трон во время обращения к кардиналам: «Я останусь здесь, внизу» [439]. Наконец, выйдя на балкон собора Святого Петра, дабы явить себя миру, он не стал просить благословения у своих кардиналов и не стал просить у небес преуспевания для своей церкви. Более того, отойдя от еще одной традиции, он не стал благословлять собравшийся на площади народ. Вместо этого он попросил людей помолиться — «чтобы Господь мог благословить меня через вас» [440].

Трудно представить себе общественно-политическую роль, которую окружает такое количество символов, как роль римского папы. Франциск в первые же часы пребывания на Святом Престоле послал ясные и звучные сигналы, дающие понять, как он относится к власти. Здесь имело равное значение и то, что он сделал, и то, чего он не стал делать. Новый папа отказался и от супергеройской мантии, и от трона, который возносил его высоко над паствой. Вечером того же дня он отказался воспользоваться папским лимузином («папамобилем») и отправился поужинать со своими кардиналами на микроавтобусе. В первую ночь своего понтификата он спал в гостевом доме при Ватиканском дворце, а не в папской дворцовой резиденции-пентхаусе (так он станет поступать и впредь).

Никто не ожидал, что этот латиноамериканский кардинал, известный многочисленными нарушениями церковных традиций, станет папой римским. У него вообще были другие планы: для Франциска уже приготовили место в буэнос-айресском доме престарелых, где селятся отошедшие от дел священнослужители [441]. Букмекеры тоже невысоко оценивали его шансы: перед конклавом соотношение ставок для него составляло всего 33:1 [442], то есть он считался очень маловероятным кандидатом. Поэтому он прибыл в Рим лишь с небольшим чемоданчиком, полагая, что скоро ему придется улетать обратно [443].

Церковь, которую он теперь возглавил, страдала от множества проблем. В ней процветала коррупция — особенно в Ватиканском банке. Грехи церкви не сводились к финансовым. Когда выяснилось, что десятилетия надругательств над детьми, совершаемых в самых разных храмах и монастырях католического мира, нанесли ущерб тысячам наиболее уязвимых подопечных церкви, это очень повредило ее репутации и напрямую сказалось на посещаемости служб [444]. Отношение католиков к папе Бенедикту XVI было особенно неприязненным — и продолжало ухудшаться в последние годы его пребывания на папском престоле [445].