Правая рука смерти - Наталья Андреева

– А как же Лена? – тихо спросил Ройзен.

– О! Ее история особенная! Разве я тебе не рассказывал?

– В общих чертах.

– Это занятная история. Время есть, я расскажу. Итак, слушай… Жила-была девочка-немочка, тихая, скромная, симпатичная и, как все немочки, старательная. Образец, в общем, домовитости и порядочности. Вела здоровый образ жизни, занималась спортом. Почему она вдруг выбрала восточные единоборства? А за нее папа выбрал, а родителей она слушалась беспрекословно. Секция карате была рядом с домом, а папа считал, что для здорового образа жизни требуется иметь какой-нибудь спортивный разряд. И девочка старательно принялась его зарабатывать. И достигла больших успехов, потому что для настоящего успеха нужна система, а немочка не привыкла лениться. Все и всегда она отрабатывала до конца. Нет, чемпионкой она не стала, у Лены есть одна особенность: она всегда проигрывает в финале. Уступает именно в тот момент, когда надо проявить максимум того, на что способен. Вечно вторая. Но хорошая серебряная девочка всем нужна, Марк, поверь. Лидеры приходят и уходят, а железные зачетники, такие, как Леночка, на пьедестале стоят всегда. И все у нее было хорошо, но… Как это часто бывает, нашелся тот, кто воспользовался ее порядочностью. О! Эти люди находятся всегда! На хорошего человека всегда есть негодяй, который преспокойно, а главное, беспрепятственно, его обирает. Девочка подумала, что встретила принца. И стала его любить. Так же старательно, домовито, как она отрабатывала приемы ближнего боя. Обустроила семейное гнездо, прописала принца в свою квартиру, принялась с энтузиазмом гладить его рубашки и варить ему диетические супчики. Безоблачное старательное счастье.

– И… что же случилось?

– Ее муж оказался игроком. Она даже лечить его пыталась, – Быль рассмеялся. – Но он все равно спускал все деньги, и свои, и ее. Потому что это не лечится. В общем, наделал мужик кучу долгов. А она его любила. Ребенка от него хотела. Так вот: он не нашел ничего лучше, как ее продать.

– Как это продать? – потрясенно спросил Марк Захарович.

– А вот так: на органы. Был человек, и нет человека. Мало у нас людей исчезает? Лена спортсменка, здоровье у нее отменное. Не злоупотребляла никогда, сигарет в рот не брала. Печень, почки, сердце, роговица обоих глаз… Представляешь, сколько все это стоит?! А потом выждать положенное время, оформить наследство и квартирку продать. Еще куча денег, которые можно спустить в казино. Он все учел. Кроме меня. У меня своя логика, и бесполезно пытаться ее понять. Я купил все его долги, очень недорого, кстати. Потом пригласил ее к себе и все рассказал. Печень-то ее он мне предложил. Мою отбили в… Да это неважно. Медицина нынче хорошая, а у меня есть деньги платить самым дорогим врачам, включая тебя… Тяжелый был разговор. Я первый раз в жизни видел, как она плакала, и, наверное, последний. Все думают, что я жестокий. А разве это так? Я ей сказал: хочешь жить – продавай квартиру, рассчитывайся с долгами. И разводись со своим уродом. Мне лишнего не надо. Я и так на этом неплохо заработал.

– И что дальше?

– Понимаешь, какое дело, Марк… Нашли его в реке, упал, бедняга, в воду по пьяни. И умер. Никто и разбираться не стал, сам или ему помогли. Ведь все знали, что он игрок. И про долги его тоже знали. Как думаешь, кто у нас казино крышует? Правильно: менты. Так и написали: несчастный случай в реке. В общем, Лена от него освободилась. Продала квартиру, пришла ко мне и сказала, что жить будет у меня. Всегда. Я ее гнал, веришь? Не ушла.

– Куда же ей идти? Ты ведь у нее все забрал.

– Я оставил ей самое ценное: жизнь, – без улыбки сказал Быль. – И, как видишь, она это оценила. А насчет куда идти…Да хоть телохранителем, хоть тренером. Зарплату бы ей положили хорошую, не сомневайся. А в провинции просто озолотили бы. Чемпионка ведь! Из самой Москвы! Я ее не держу. Деньги за оказанные услуги регулярно перевожу на ее счет, я не жадный. Плачу своим людям щедро, да ты знаешь. Что касается Лены… Ей почему-то нравится быть со мной. То есть возле меня. Она считает меня, не поверишь, Марк, хорошим человеком. А за что? За то, что сказал ей правду, с выгодой, между прочим, для себя. У меня был выбор: будет жить она или будет жить урод, который все равно подохнет на пере у очередного кредитора, и очень даже быстро. Я подумал и выбрал ее. И, как видишь, не ошибся.

– Ты, Фима, хочешь казаться циником…

– Я просил не называть меня так! Фима – это Ефим. А я Серафим! Сколько можно повторять?! Серафим Кузьмич!

– Хорошо, Серафим Кузьмич.

– Все, Марк, иди. Ты меня расстраиваешь. А мне сегодня еще работать.

– Можно тебя попросить?

– Нет.

– Ты же еще не слышал моей просьбы.

– Я знаю, о чем она. О докторше. Или… Ба! Неужели и на тебя подействовали Софьины чары? Уверяю, Марк: она фригидна. Я сам думал, что она отличная любовница. Темпераментная, изобретательная. Увы, ошибся! Хочешь, я тебе расскажу о той ночи? Да там и рассказывать нечего! Я понимаю, ты давно уже без женщины…

– Перестань паясничать, прошу.

– Хорошо, хорошо. Я немного переборщил, но надо же и тебя попробовать на зуб? Если вдруг тебе будут еще раз звонить из полиции ли, из дурдома, уж не обижайся. Я сам отвечу на звонок. Скажу, что у тебя пациент. Хотя, думаю, они успокоились насчет Брагина. Надо будет проследить, чтобы он не избежал электрошока. – Быль довольно потер руки. – Сегодня я буду крепко спать… Лена! Проводи нашего гостя! Он хочет отдохнуть!

Какое-то время Быль сидел в гостиной, что-то напряженно обдумывая. Наконец, он встал и вышел в коридор.

– Лена!

Она тут же пришла.

– Проводила? Как он?

– Не знаю. Хорошо держится.

– То-то и плохо. Ладно, это потом. Давай врачиху. У меня есть для нее новости.

Тамара Валентиновна вновь плохо спала. Она уже забыла, зачем находится здесь. Работа, какая работа? Она ждала новостей. У нее еще была надежда, что все обойдется. К смерти ветерана она никакого отношения не имеет, и к тому мужчине, что умер от инфаркта, тоже. Юля не звонила. Не звонил и Игорь, что ее, впрочем, не удивляло.

Сын никогда не звонил первым. Редко-редко присылал эсэмэски из двух слов. «Все нормально». Или: «завтра заеду». Звонила всегда она, потом, замирая, ждала ответа. Когда Игорь отвечал, сердце прыгало от радости. Ее хватало тоже лишь на три слова:

– Как ты, сыночек?

И услышав «хорошо», она тут же прощала ему все. А он… Он всегда делал так, как ему удобно. Сноха же целыми днями пропадала на работе. Да и что такое две недели? Они никогда не были особенно близки, не виделись месяцами, если не возникало необходимости, хотя и жили в одном городе. Но город был огромен, работы у них много, а в выходные… После того как Игорь потерял службу, сноха стала брать работу на дом, Тамара Валентиновна тоже не отставала. Дежурила по субботам, за это неплохо платили, а в воскресенье отсыпалась.