Миланская Роза - Звева Казати Модиньяни

Роза обернулась к брату и поймала взгляд Ивецио: он смотрел на сестру. Кто знает, может, в лабиринтах его мозга мелькнули те же мысли? Она взглянула на большой будильник, тикавший на комоде. Скоро придет Клементе, усталый и голодный. Надо готовить ужин…

Роза сделала картофельную запеканку с мясом: блюдо сытное и питательное. Вернулся Клементе, он взглянул на Розу, вдохнул вкусные запахи, и в глазах его вспыхнул огонек восхищения и признательности.

— Как дела? — спросила девушка.

— Хорошо, синьорина, — ответил Клементе.

Он уже вымылся и переоделся на стройке. Клементе был высоким, крепким темноволосым парнем с крупными, привыкшими к тяжелому труду руками. Обычно спокойный и добрый, он преображался, если видел, что Розе грозит опасность.

— Трудный выдался день? — поинтересовалась она.

— Работа есть работа, синьорина, — вздохнул Клементе.

Он так и не привык называть ее просто Роза.

— Как он? — спросил Клементе, кивнув на Ивецио.

— Как всегда, — ответила Роза, хлопоча у плиты.

— Хотите, я его покормлю, — предложил юноша.

— Может, попозже. Лучше садись. Ты весь день на ногах.

— Да я привык, а вот вы… Вам приходится обо всех нас заботиться…

Клементе сел за стол, и Роза поставила перед ним тарелку, полную мяса и картошки.

— Здесь каждый делает то, что может, — сказала Роза.

— Спасибо, синьорина Роза, — улыбнулся Клементе. — Меня и собственные родители так не баловали.

— Прекрати благодарить меня, Клементе, — оборвала его девушка. — И ешь! Тебе это по праву положено.

— Я бы должен служить вам… — робко заметил Клементе.

— У нас тут общество взаимной помощи, — пошутила Роза. — Как у тебя дела с английским?

— На стройке говорят мало, — ответил с полным ртом Клементе. — Тебе покажут, что делать, ты и делаешь. Сделаешь хорошо — заплатят прилично. Можешь тогда прийти и на следующий день. Сделаешь плохо — заплатят и выставят вон.

Рассказывая, Клементе энергично расправлялся с запеканкой.

— Надо тебе учить язык, — посоветовала Роза.

— Выучу! — со вздохом пообещал Клементе. — Я уже кое-что понимаю, а там посмотрим…

— Хочешь, я тебя поучу?

— Нет, у вас и так столько дел, не надо обо мне беспокоиться.

У Клементе не было ни друзей, ни увлечений, в кино он не ходил никогда и всю недельную зарплату целиком отдавал Розе, распоряжавшейся семейным бюджетом. Впрочем, так же поступал и Пьер Луиджи.

Тарелка Клементе опустела.

— Хочешь еще? — предложила Роза.

Он покраснел и сказал неправду:

— Нет, спасибо, я сыт.

— Ну еще чуть-чуть!

И Роза добавила запеканки.

Клементе всегда ужинал в одиночестве. Так решила Роза. Пьер Луиджи возвращался очень поздно, и ей не хотелось, чтобы голодный Клементе дожидался брата. Сама она ужинала вместе с Пьером Луиджи.

— Спасибо, синьорина Роза, — поблагодарил юноша.

— Пожалуйста, синьор Клементе, — пошутила Роза.

Она неоднократно пыталась заставить его обращаться с ней как с равной, но ничего не получалось.

— Не надо смеяться надо мной, — заметил Клементе, продолжая жевать.

Со двора, с лестницы и с улицы доносились крики и детский плач. Орали женщины, сзывая к ужину семьи. Чей-то звучный голос с явным неаполитанским акцентом пел грустную песню. В соседней квартире громко ссорились супруги.

— Трудно привыкнуть, правда, синьорина Роза? — не выдержал Клементе. — У нас было не так, — ностальгически заметил он.

— Конечно, в деревне все иначе, — согласилась Роза. — Помню, как там пахло вечерами. Светлячки. Звезды. Кузнечики.

— И ряды тополей, — напомнил Клементе, — а еще жасмин и аромат цветущей липы.

— Грустные мысли, — вздохнула девушка. — Ностальгия — дурное чувство, она отравляет жизнь.

— Вы правы, синьорина Роза.

— И нечего оплакивать деревню. С «Фаворитой» покончено.

— Хорошо, синьорина Роза, — покорно согласился Клементе.

— Надо смотреть вперед, — решительно заявила она. — Америка велика. Тут всем места хватит.

Она вытерла краем фартука вспотевшую шею — жара стояла невыносимая.

Пьер Луиджи неожиданно вернулся пораньше — Клементе еще сидел за столом. Он распахнул дверь и застыл на пороге. Он запыхался, видимо, взбежав по лестнице бегом. Роза подошла к брату, взяла у него из рук черную, аккуратно сложенную куртку.

— Что случилось? — спросила она, имея в виду его раннее возвращение.

— Компания закрывается, — раздраженно ответил Пьер Луиджи. — С понедельника я — безработный.

— На, выпей!

Роза протянула брату воды со льдом. Он схватил стакан дрожащей рукой.

— Не стой на пороге, сядь!

Пьер Луиджи уже не носил повязки на глазу. Он вставил стеклянный глаз и выглядел совсем иначе. Скула с этой стороны выступала меньше, и протез, неподвижно смотревший в пустоту, казался более живым, чем настоящий глаз. Словно у Пьера Луиджи стало два лица: одно доброе, спокойное, как у всех Дуньяни, а другое — жестокое, как у пирата или бандита с большой дороги.

— Так что я скоро могу гулять целыми днями.

Пьер Луиджи сел напротив Клементе, сочувственно смотревшего на него. В один момент рухнули мечты Розы о переезде в другой район.

— Ешь, — сказала она, накладывая брату полную тарелку. — А там посмотрим…

— Как ты просто решаешь любую проблему!..

— Ничего я не решаю, — возразила девушка. — Я только думаю, что ты с такими способностями работу найдешь запросто.

Пьер Луиджи улыбнулся и, видимо, немного успокоился.

— А ты умеешь справляться с трудностями, — заметил он.

— Синьорина Роза права, — вмешался Клементе.

— А мне увеличили зарплату, — сообщила Роза. — У Клементе работа есть. Наш бюджет даже не пострадает. Ты же скоро получишь место…

— Не в этом дело, — помрачнел Пьер Луиджи. — Браться за любую работу — значит согласиться на жалкую зарплату. Работа чертежника не просто мне нравилась, она позволяла спокойно смотреть в будущее. Но американцы хорошие места приберегают для себя. И, на мой взгляд, это справедливо, — добавил он.

— Но им же нужны хорошие специалисты, — сказала девушка. — И они не упустят такого замечательного чертежника.

Радужные перспективы, что рисовала Роза, были весьма далеки от того, что она думала на самом деле. Конечно, Пьер Луиджи прав, а при мысли о том, что придется провести еще год в этом квартале, Розе становилось тошно.