Государственный преступник - Евгений Сухов

— Что вы хотите этим сказать? — тотчас насторожился Артемий Платонович.

— Только то, что сказала. А разве я непонятно выразилась? Тогда, excusez-moi, je vous en prie.[12]А это что такое? — указала она на холстину.

— Инструментарий для вашего лечения, — просто ответил Артемий Платонович. — Неужели вы хотите весь остаток жизни провести в этой больничной палате?

— But why?[13]Разве я больна? Болен вот он, — указала Мелания на Бровкина, стоящего в дверях. — А он мне не верит.

— Теперь верю, — тихо ответил доктор.

— Вот видите, Павел Андреевич вам верит, — мягко произнес Аристов. — И мы вам верим. Значит, и вы должны доверять нам.

Мелания вплотную подошла к Артемию Платоновичу и посмотрела на него долгим взглядом.

— Вам я верю, — наконец сказала она.

— Благодарю вас, — всерьез отвечал Аристов. — Вы очень любезны.

— Но вам придется трудно, — добавила она. — Our mutual friend[14]очень силен.

— Я знаю, — опять вполне серьезно согласился отставной штабс-ротмистр. — Присядьте, прошу вас.

Мелания опустилась на стул. Аристов, развернув холстину, протянул ей яблоневую ветку.

— Прикоснитесь к ней, — повелительно произнес он.

Мелания захватила кончиками пальцев два ближайших к ней прутика, и по телу ее пробежала дрожь. В ту же самую минуту человек, записавшийся в гостевой книге «Нумеров для приезжающих В.П. Филиновича» коллежским секретарем Александром Александровичем Слепневым, сжав до боли зубы, простер руки в раскрытое окно нумера и закрыл глаза. Так он просидел минуту. Затем, отдернув руки, словно обжегшись, он поднялся и сказал:

— Я не хочу…

— Я не хочу, — капризно сказала Мелания и, отпустив прутья ветви, поднялась со стула. Why?[15]Pas besoin[16]все это.

— Как незачем? — мягко обратился к ней Артемий Платонович. — Мы же хотим вам помочь.

— Pas besoin, — повторила Мелания и вдруг зло посмотрела в глаза Аристова. — Bastard![17]

Она схватилась за спинку стула, потянув ее на себя, протестующе треснула половица, к которой был привинчен стул, но не поддалась. Тогда Мелания бросилась на Аристова и ударила его кулаком в грудь, да так, что у того хрустнули ребра. Мелания занесла руку для следующего удара, но вдруг замерла и так и осталась стоять как вкопанная, с занесенной для удара рукой…

Жилистый человек из нумеров Филиновича замер. Какая-то сила не пускала дальше занесенную для удара в пустоту руку, будто она уперлась в толстую каменную стену. Впрочем, «в пустоту» показалось бы только стороннему человеку. Сам же коллежский секретарь определенно видел против себя очертания плотного высокого человека. Вырисовывалось даже его лицо, тоже плотное, с двумя светящимися точками под кустистыми бровями ниже большого выпуклого лба. Магнетизер опустил руку и опять прикрыл глаза…

Мелания опустила руку и порывисто вздохнула. — Спокойно, спокойно, — ласково заговорил Артемий Платонович, совершая вокруг Мелании плавные движения ладонями — снаружи внутрь и от ног к голове. Время от времени он встряхивал кистями, как бы опрыскивая ее невидимыми капельками влаги. — Все хорошо. Так. Теперь садитесь на стул и…

Магнетизер резко открыл глаза и стал метаться по нумеру, опрокидывая мебеля и ударяя кулаками в стены. В уголках его рта появились пузырьки пены. — Нет, — зловеще шептали его губы. — Нет, нет…

— Не дайте ей разбить зеркала! — воскликнул Аристов, когда Мелания вдруг пришла в неистовство и стала метаться по палате, норовя попасть кулаком в зеркала. Два из четырех ей все же удалось разбить, покуда доктор и Михаил не повалили ее на постель и не придавили своими телами.

— Держите ее, — крикнул им Артемий Платонович, кладя яблоневую ветвь рядом с ней. — Держите, держите! Сколько же в ней силы!

Кое-как, втроем, они придавили Меланию к кровати.

— Руки, — командовал Аристов, буквально истекая крупными градинами пота. — Прижмите ее руки к ветви!

С большим трудом доктор и барон исполнили приказание.

— Держите так, держите! — вскричал Артемий Платонович и распростер ладони над головой Мелании.

— Нет, — извиваясь, взвизгнула она.

— Да, — продолжал над ней свои раппорты Аристов.

— Не-ет! — взвыла Мелания и едва не вырвалась из рук Бровкина и барона.

— Да! — дико заорал Аристов и, наклонившись, подул сначала в ее правый висок, затем в левый. А потом что есть мочи дунул ей в лицо. Глаза Мелании закатились, тело обмякло, и она стала валиться на бок.

Человека в нумере стошнило прямо на ковер. «Аристов Артемий Платонович», — шептали его посинелые губы. Затем он замер, бессильно опустил руки и рухнул без чувств.

— Все, — выдохнул отставной штабс-ротмистр, в бессилии усевшись прямо на пол. — Теперь она будет спать по меньшей мере весь день.

Доктор и барон встали против Аристова и устремили на него свои взоры, в которых читалось нескрываемое восхищение и готовность исполнять все последующие и любые его приказания.

— Все, господа, — повторил Артемий Платонович, с трудом поднимаясь с пола и как бы не замечая, чтобы не показать полную свою слабость, протянутую руку Михаила. — На сегодня все. Вас, доктор, прошу немедленно известить меня и господина барона, как только Мелания придет в себя, то бишь проснется. Нам необходимо снять с нее показания.

— Будет исполнено, господин старший чиновник особых поручений, — приняв заданный Аристовым официальный тон, деловито сказал Бровкин. — Вы позволите описать все виденное здесь, конечно, в интересах врачебной науки? И сделать публикацию в «Медицинском журнале», для того чтобы вся врачебная общественность знала о ваших удивительных опытах? Ведь Мелания не первая и не последняя больная, впавшая в сомнамбулическое состояние.

— Я бы сказал, доктор, возведенная в сомнамбулическое состояние, — поправил доктора Артемий Платонович и добавил: — Конечно, если вам так угодно…

— Я озаглавлю свою статью «Аристовская сомнамбула», — с пафосом воскликнул Бровкин.

— А попроще никак нельзя? — осторожно поинтересовался отставной штабс-ротмистр. — А то как-то не очень скромно.

— Научные медицинские круги все равно дадут вашим опытам таковое название. Как случилось с сомнамбулами профессора Гейнекена и докторов Винголта, Гуфеланда и Демуже.