Фрактальные узоры - Пол Ди Филиппо

Фиби взяла бутылку и отхлебнула.

Первый же глоток бесследно смыл усталость и сонливость, до сих пор подавлявшиеся подсознательными усилиями мозга. Второй заставил почувствовать себя так, словно она получила премию «Грэмми», платиновый диск и высшую награду Эм-ти-ви одновременно.

Модин уселась на горлышко своей бутылки и, время от времени наклоняясь к соломинке, начала свой рассказ.

— Наша раса очень могущественна. Название ее на вашем языке произнести невозможно, так что называйте нас Шалашниками. Основываясь на примитивном владении орудиями и строительных инстинктах, мои предки, которые с древних времен сплетали жилища из веток на скалистых берегах, постепенно развили интеллект и создали чрезвычайно утонченную цивилизацию. Однако, когда нам удалось открыть способ перемещения со сверхсветовой скоростью, мы оказались не готовы к конкуренции на галактическом уровне в одном очень важном отношении. Дело в том, что мы не можем петь и исполнять музыку. У нас никогда не было особых способностей в этом отношении, а потом в результате эволюции они и вовсе исчезли, вытесненные развитием интеллекта.

Игнорируя парадокс непоющих птиц, Фиби спросила:

— Почему это так важно?

Модин с бульканьем всосала остаток пива.

— Межзвездное сотрудничество и конкуренция основаны на музыке. Это единственная область, в которой могут найти общий язык все разумные существа, как бы они ни отличались друг от друга по форме и обычаям. На протяжении миллионов лет именно музыкальные конкурсы обуславливали политические и торговые союзы, дружбу или вражду между государствами, а также многое другое, для чего в вашем языке нет даже соответствующих терминов.

К счастью, мы, Шалашники, смогли воспользоваться правом выставлять на конкурсы представителей расы-сателлита. После внимательного знакомства с множеством земных музыкальных ансамблей я выбрала вас для участия в последнем этапе музыкальных соревнований. Вашим единственным конкурентом было одно из племен пигмеев, но я решила, что культурный шок от встречи с нами был бы для них слишком велик. Вам крупно повезло. Скажу прямо, кое в чем вы до них недотягивали. И только после того как вы взяли ее, — Модин показала крылом на Фиби, — ваш звук и музыкальная структура стали убедительными.

Марк сердито сверкнул глазами.

— Иными словами, мы должны будем биться за вас в музыкальных Звездных Войнах, а вся честь достанется вам?

— Ну что ж, это, в общем, вполне корректное изложение наших взаимных обязательств. Кроме того, если вы выиграете, я обещаю тут же вернуть вас на Землю.

— А если проиграем? — спросила Фиби.

— Тогда я буду очень сожалеть. Именно это случилось с последней группой, которая выступала от нашего имени. В настоящий момент им осталось еще сто лет выступать по клубам Планеты Звука без права разорвать контракт. Впрочем, они все принадлежат к долгоживущей расе, а бесплатные напитки, которые клубы предоставляют музыкантам, немногим хуже земного пива.

Фиби сидела одна в гостинице и ждала ребят. Сидела и смотрела в окно на Планету Звука.

Она облокотилась на подоконник, который скрипнул и принял форму, удобную для ее локтей. Площадь внизу была заполнена бесчисленными ходящими, ползающими, прыгающими, летающими, катящимися инопланетянами, из-за которых не видна была даже декоративная подповерхностная анимация. Фиби на миг померещилось, что вдали мелькнули три знакомые фигуры… нет, не они, разве что успели отрастить хвосты. Впрочем, здесь нет ничего невозможного. Может быть, это они едут вон там на какой-то многоногой машине? Нет, слишком мохнатые, даже для Марка. А тот летающий скат не их везет? Упс! Скат словно взорвался, разлетевшись во все стороны тысячами собственных копий размером с бабочку…

Фиби надоело смотреть, и она отвернулась от окна. Подоконник благодарно вздохнул, разглаживаясь. Многообразие, царившее на планете, подавляло. Постоянная какофония голосов, чудовищное нагромождение шкур, конечностей, лиц зачаровывало и в то же время отталкивало. Фиби хотелось домой, к скудным земным удобствам, родным и привычным, даже если это была крысиная нора вроде «Слайми тайм».

Когда ребята в первый же свободный день предложили выйти прогуляться в город, она нашла предлог, чтобы отказаться.

Черт бы побрал этого Тервиллигера! Уж он-то должен был соображать. Что он вообще за менеджер, если таскает их до посинения по городу накануне большого концерта.

Тем более при таких неслыханных ставках.

Надо репетировать, а не гулять! Излишняя самоуверенность ведет к небрежности, а это уже опасно. Вряд ли она придется по вкусу судьям. Нет, здесь принято выжимать из инструмента все до последней капли, и ценятся только те, кто это умеет.

Две первые легкие победы и похвалы Модин, сопровождавшиеся неоскудевающим потоком «Сэма Адама», воодушевили их, но в то же время ослабили бдительность. Фиби была уверена, что в финале им придется встретиться с неожиданностями.

Лишь бы Тервиллигер снова не принялся лить слезы перед самым выступлением, как в прошлый раз. У нее что, нет других забот, кроме как утешать сверхэмоциональную рыбу?

В конце концов, холоднокровным вообще положено быть поспокойнее.

Фиби встала и подошла к барабанам. Нет, она все равно будет репетировать, даже если придется одной!

Ну и конечно же, как только она подняла палочки, загулявшая компания ввалилась в дом, Тервиллигер впереди всех.

Инопланетянин был во всем, от широкого хвоста до кончиков усов, похож на двухметрового ходячего сома. Почти во всем, потому что ни один сом, какой бы он ни был длины, не способен по желанию мгновенно создавать целый рой телеуправляемых слуг-манипуляторов, от микроскопических до махин ростом с человека.

Марк, Скотт и Фрэнк вошли, болтая и хохоча, вслед за своим экскурсоводом. Возбужденные прогулкой, они даже не заметили осуждающего взгляда Фиби.

— Вот это прогулка! — ликовал Скотт.

— Плавание в морях пространственно-временного сыра, — пояснил Марк. — С капитаном Спрокетом.

— Весьма занимательно, — кивнул Фрэнк. — Мне особенно понравилось, как он рассказывал про червоточины.

Тервиллигер — его настоящее имя звучало как-то вроде Тʼ(шлеп) Волл (хлюп) Грр — уже почти в совершенстве овладел человеческой речью.

— Нам еще повезло, — заметил он, — что, путешествуя во времени, мы не породили своих теневых копий. Теория метакаузальности находится за пределами моих скромных способностей.

Фиби продолжала молчать, и восторг молодых людей заметно поутих. Когда все разговоры смолкли, она строго спросила:

— Что это у вас на головах?

Фрэнк смущенно потрогал диковинный парик, сделанный будто из пурпурного пластикового спагетти. Такие же были у всех, включая Тервиллигера.