Русская Атлантида. Невымышленная история Руси - Андрей Буровский

Еще один миф — Даниилу Запад все равно не помог, оставил один на один с монголами. Из чего делается еще один далеко идущий вывод — что Запад никогда не считал русских ровней, не хотел принимать их интересы всерьез, а тем более как свои собственные.

Но это неправда, католический Запад Даниилу очень даже помогал. В 1259 году на Галицкую Русь обрушилась очередная орда, в ее отражении Даниилу помогали польские рыцари. После этого нашествия Даниил платил дань и клянялся ханам, но монголы не смогли разбить армий европейцев. Они срыли укрепления крупнейших городов Галицкой Руси, но главной цели, уничтожения независимого княжества, монголы все-таки не достигли.

Другое дело, что в этой жизни, и в политике в том числе, каждый ведет свою игру. Сам Даниил тоже ведь лихо воевал с Польшей и Венгрией, порой включал в состав своего государства польские земли: польский город Люблин и Люблинская земля оказались в составе Галицко-Волынского княжества с 1244 года.

После смерти Даниила в 1264 году начались новые «крамолы и междоусобия» бояр в Галиче, его государство распалось на четыре части.

В 1323 году бояре позвали княжить мазовецкого князя Болеслава. В 1340 году — Великого князя Литовского и русского Любарта.

В 1352 году польские короли и Великие князья Литовские и русские разделили Галицко-Волынское княжество. Галицкая земля осталась за Польшей, Волынь — за Литвой.

Из сказанного вовсе не следует, что поляки и литовско-русские князья благоволили к татарам. С ними они воевали самым решительным образом!

В начале XIV века князь Гедиминас-Гедимин включал в свою державу не только Полоцкую и Пинскую земли, просившие защиты от Тевтонского ордена, но и Киев, просивший оборонить его от татар.

Великий князь Ольгерд Гедиминович в 1362–1363 годах разбил татар при Синей Воде, выгнал их прочь со всей Западной Руси, посадил в Киеве наместником своего сына с русским именем Владимир.

Гедимин и его потомки не ездили в Орду, не просили ярлыков на княжение, тем более не подавляли городских вольностей силою татарских сабель. Временами татарам удавалось победить, они устраивали набеги-погромы на Руси, а то и в Польше. Но власти татар не было там, где простиралась территория Великого княжества Литовского и Русского. В этих областях не происходило никаких изменений общественной жизни в сторону азиатчины.

«Монгольское иго уничтожило на Руси городское самоуправление» [61. С. 145], — утверждает один из самых лучших современных учебников по истории. Фраза эта доказывает только одно: даже у самых неглупых людей в наши дни срабатывает стереотип. Даже зная, что это вовсе не так, они невольно, чисто подсознательно, сводят историю ВСЕЙ Руси к истории одного только Северо-Востока.

Ведь даже если не поминать Пскова и Новгорода, то все города Руси, вошедшие в Великое княжество Литовское и Русское, управлялись вечами. А в XIV–XV веках получили Магдебургское право.

В Большой Московский Миф входит и такая байка: мол, пользуясь ослаблением Руси, Литва захватила часть русских земель.

Неправда! Литва объединила часть Руси и оградила ее от татар. И от всякой и всяческой татарщины.

Сколь достойно желание — скакать месте со всеми, под командой могучего, славного мужа.

Из Бертрана де Борна

Для описания политики многих государственных деятелей противоречивость — это спасительное слово. Для описания политики Великого князя Гедиминаса в таком слове нет ни малейшей потребности. Даже хитрости Гедиминаса очень просты, прекрасно видны и подчинены таким же простым, ясным целям. Политика ясная и прямая, как лезвие рыцарского меча. А если сравнение покажется кому-то слишком высокопарным, пожалуйста: политика прямая, как оглобля. Уверен, кстати, что, восстань из гроба Великий князь и кунингас Гедиминас, он бы на «оглоблю» не обиделся.

Самым главным в этой политике, ее ядром, было собирание русских земель. Чтобы выжить в этом мире, надо быть большим и сильным. Эта истина оставалась бы истиной и не будь немецкого нашествия. В эпоху же, когда нависла такая страшная опасность, выбор оказался очень уж небогатым: расширять свое княжество, сколько хватит сил, или исчезнуть.

Наивно считать Гедимина и любого другого политика бескорыстным, действующим исключительно во имя «исторической необходимости» или на благо подданным. Несомненно, Гедиминас хотел стоять во главе могучего государства, с которым будут считаться в мире. Имя которого будет громко звучать и в Кракове, и в Париже, и в Риме, и в Константинополе. Хотел оставить детям больше, чем получил сам. Хотел славы — и прижизненной, и посмертной. Вопрос в том, что небескорыстные действия Гедиминаса отвечали самым сокровенным чаяниям Руси, разорванной на десятки государств. Русь помнила о своем единстве и очень хотела опять оказаться единой.

Гедимин, «король литовцев и русских», ни разу не воевал ни с одним из русских княжеств. Тем не менее при Гедимине вассалами Литвы оказались княжества Белой Руси: Минское, Лукомское, Друцкое, Турово-Пинское; Волынь в состав княжества не вошла. Но тоже сделалась вассалом. К концу правления Гедиминаса русские земли составляли три четверти территории его государства. А русские — 80 или даже 85 % его подданных.

Литва выступала в роли защитника против немецких рыцарей, против татар Золотой Орды, а потом против крымских татар. Во главе вассальных княжеств, как правило, оставались князья прежних династий, Рюриковичи; никто не пытался их смещать или контролировать внутреннюю политику страны. «Мы старин не рухаем, а новин не вводим» — так говорили послы Великого княжества, договариваясь с будущими вассалами.

Вассальное русское княжество продолжало жить почти так же, как жило независимым, и только во взаимоотношениях с внешним миром вассалитет что-то реально значил: князь не мог сам заключать договоры, не мог вести самостоятельной политики, должен был во время войн выступать вместе с Великим князем в составе его войска.

Кому-то такое «лоскутное» государство покажется странным. Что это за государственность, если внутри страны полным-полно «почти самостоятельных» территорий, которые имеют своих правителей, свои знамена, чеканят монету, держат собственную полицию и судят по своим законам?! Но в Средневековье это было обычнейшим делом. Французское королевство и в XIV–XV веках, и даже в XVI веке было, по существу дела, множеством государств — каждое со своими вооруженными силами, полицией, традициями, часто даже со своим диалектом. Мелкие государства входили в более крупные — в графства и герцогства; графства и герцогства были вассалами непосредственно короля.

Точно таким же государством-матрешкой были крупные немецкие государства типа Ганновера или Австрии, и Британия, испанские Кастилия и Арагон. Такова же была средневековая Япония, где владетельные князья-даймё до XIX века оставались неограниченными владыками в своих владениях и только вассалами императора, а не слугами.

Так что «лоскутность» Великого княжества Литовского — вовсе не какая-то его особенная черта, не проявление «местной специфики» и не симптом слабости государства. Все было в Литве, как везде.